— Не очень хорошая деловая практика, — небрежно заметила она. — Я не расстроюсь, если ты должен будешь отправиться на свои встречи.
— Какой удар по моему эго, — поддразнил он, потирая её запястье своими сильными пальцами. — Мне хочется думать, что ты сгораешь от ожидания встречи со мною так же, как и я. Я почти достиг предела своего терпения, любимая: ещё неделя — и я поехал бы за тобой в Корнуолл.
Поражённая, она посмотрела на него:
— Ты знал, где я была?
— Конечно. Ты думала, что я позволю тебе просто бросить меня? Если бы ты не вернулась ко мне, я решил бы проблему, сделав тебя своей, даже если бы ты кусалась и царапалась, но не думаю, что ты сопротивлялись бы слишком долго, нет?
Было оскорбительно думать, что она не смогла оказаться вне его досягаемости даже в Корнуолле; он знал, где она находилась, и, по сути, позволил ей всё обдумать. Джессика снова отвернулась, невидяще глядя в окно, безуспешно пытаясь найти утешение в том факте, что его, в конце концов, всё ещё влекло к ней. Возможно, он её не любит, во всяком случае так, как она понимала любовь, но она действительно обладала некоторой властью над ним.
Он снова поднял её руку и нежно прижался губами к мягкой ладони.
— Не сердись, любимая, — тихо сказал Николас. — Я знал, что ты возвратишься ко мне, когда решишь стать реалисткой. Я могу быть очень щедрым человеком, тебе ни в чём не придётся нуждаться. Ты будешь выглядеть, как королева, я обещаю тебе.
Джессика демонстративно отняла руку.
— Есть кое-что, что я хочу обсудить с тобой, Николас, — произнесла она отстранённым тоном. — Есть несколько условий, при соблюдении которых я буду с тобой встречаться, иначе у нас с тобой не будет никаких отношений.
— Конечно, — согласился он сухо, и его сильный рот изогнулся в циничной усмешке. — Сколько, моя дорогая? И как ты хочешь получать — наличными, акциями или драгоценностями?
Не обращая внимания на его слова, он продолжила:
— Для начала, я хочу иметь свой собственный дом. Я не хочу жить с тобой. Ты можешь навещать меня, или я буду приходить к тебе, если для тебя это предпочтительней, но я хочу жить собственной жизнью помимо тебя.
— В это нет необходимости, — съязвил он, и его прямые брови сошлись над внезапно посуровевшими глазами.
— Есть и очень большая, — ровным тоном твёрдо заявила Джессика. — Я не заблуждаюсь относительно того, что отношения у нас с тобой будут постоянными, и не хочу оказаться перед необходимостью жить в гостинице, потому что у меня нет собственного дома. И, как я уже говорила, меня не интересует совместное проживание с тобой.
— Не будь настолько уверенной в этом, — поддразнил он её. — Очень хорошо, я согласен на это условие. Ты всегда сможешь переехать ко мне, если передумаешь.
— Спасибо. Во-вторых, Николас, — теперь она обернулась к нему и впилась в него взглядом своих ясных зелёных глаз, в которых светилась решительность, её мягкий голос при этом звенел сталью так, чтобы он осознал каждое предназначенное ему слово, — я никогда, ни при каких обстоятельствах не буду принимать от тебя ни деньги, ни дорогие подарки. Как ты и сказал Аманде Вонг, я не нуждаюсь в твоих деньгах. Я буду твоей любовницей, но ни при каких обстоятельствах не стану твоей содержанкой. И, наконец, в тот день, когда ты обручишься со своей Еленой, я уйду от тебя и никогда больше тебя не увижу. Если ты и станешь изменять жене, то не со мной.
Тёмный румянец, признак гнева, разливался по его лицу, пока она говорила, Николас просто остолбенел.
— Ты думаешь, что мой брак изменит твои чувства ко мне? — резким тоном требовательно спросил он. — Сейчас ты можешь думать, что тебе будет легко уйти от меня, но, после того как ты узнаешь мои прикосновения, после того как мы займемся любовью, ты действительно думаешь, что сможешь забыть меня?
— Я не говорила, что забуду тебя, — через ком в горле выдавила она. — Я сказала, что никогда не увижу тебя снова, и я имею в виду именно то, что сказала. Я очень серьёзно отношусь к брачным обетам и ни разу не посмотрела на другого мужчину, пока была замужем за Робертом.
Он резко провёл рукой по волосам, взлохматив прическу и уронив волосы на лоб.
— А если я не соглашусь на эти последние два условия? — поинтересовался он.
Николас был явно сердит — напряжённая челюсть и губы, мрачно сжатые в линию, — но держал себя в руках. Его глаза сузились в щёлочку, когда он посмотрел на неё.
— Тогда я не поеду с тобой, — мягко ответила она. — Дай мне слово, что ты будешь соблюдать эти условия, Николас.
— Я могу заставить тебя уехать со мной, — сказал он угрожающе и почти беззвучно, едва шевеля губами. — Одно моё слово — и тебя вывезут из Англии, никто не будет знать, где ты и куда уехала. Тебя полностью изолируют, и ты вынуждена будешь жить так, как я тебе скажу.
— Не угрожай мне, Николас, — сказала она, не позволяя страху овладеть собой. — Да, я знаю, что ты можешь всё это сделать, но таким способом ты не добьешься цели, я не позволю издеваться над собой. Ты ведь хочешь, чтобы женщина сама пришла к тебе в объятия, не так ли?
— Ты, чёртова маленькая ведьма, — выдохнул он, через сиденье притянув её к себе и мёртвой хваткой сжав её запястье. — Очень хорошо, я согласен на твои условия, если ты думаешь, что у тебя хватит силы воли, чтобы соблюдать их. Ты, вероятно, сможешь отказаться от любых моих подарков, не расстраиваясь из-за них, но когда придёт время оставить меня, — вот тогда и посмотрим. Ты создана для меня, а я — для тебя, и мой брак с Еленой не погасит мою жажду, я по-прежнему буду владеть твоим нежным телом, милая. Впрочем, я не думаю, что ты сможешь так легко меня оставить, как предполагаешь. Разве ты не возвратилась ко мне теперь? Разве не ты только что предложила себя мне?
— Только своё тело, — поправила она его. — Ты поставил эти условия, Николас. Ты получишь только моё тело. Остальная часть меня останется свободной.
— Ты уже призналась, что любишь меня, — сказал он грубо. — Или это была только уловка, чтобы попытаться заманить меня в ловушку брака?
Несмотря на боль в запястье, которое он так сильно сжимал, она сумела беспечно пожать плечами:
— Что ты знаешь о любви, Николас? К чему об этом говорить? Я готова спать с тобой, что ещё тебе нужно?
Он резко отбросил её руку обратно ей на колени.
— Не выводи меня из себя, — предупредил он. — Я мог бы причинить тебе боль, Джессика. Я болен от жажды обладать тобой, и моё терпение на исходе. До сегодняшнего вечера, моя дорогая, веди себя тихо.
Джессика взглянула в его лицо: это было предупреждение, к которому следовало отнестись серьёзно. Она спокойно сидела рядом с ним, пока шофёр не остановил лимузин возле её дома, и тогда она позволила ему помочь ей выйти. Николас наклонился и дал инструкции шофёру — собрать его багаж и вернуться, — потом вместе с Джессикой стал медленно подниматься по ступенькам. Он взял у неё ключ, отпер и распахнул перед нею дверь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
