придумал историю про филармонию, но упустил из вида вероятность того, что маленький обман раскроется — а он раскрылся! Неудачно получилось… И Виктория всё поняла правильно. Этот фрагмент по мнению автора является весьма важным и, дабы избежать подозрений в неверном или неполном цитировании, передёргиваниях или искажении текста, данная страница протокола допроса приведена на фотографии. Любой может прочесть текст в его исходном виде.
Фрагмент показаний Виктории Корниенко, в котором она рассказывает о событиях второй половины 29 марта 1979 г. Внизу страницы подпись Виктории Корниенко, подтверждающая ознакомление с текстом протокола допроса.
Далее последовали вокзальные проводы. Рассказ о них также представляется небезынтересным, так что процитируем нужный фрагмент: «В тот день около 18 часов 50 мин. у ребят уже отходил поезд в Киев. Вещи у них были с собой. Со мной ещё заранее Володя и Безрук договорились, что я буду их провожать, а Лена Корниенко присоединилась. Корниенко вела себя с ребятами как будто знала их очень давно и от этого мне было неудобно, неловко. Мы приехали на метро на Южный вокзал и по настоянию ребят пошли в ресторан Южного вокзала. Там Безрук за столом предложил обменяться всем адресами. Весёлый непринужденный тон беседе задавали Безрук и Лена Корниенко. [выделено мною — А.Р.]»
Интересная деталь! Стало быть, Владимир Ивасюк и Виктория Корниенко чувствовали какое-то напряжение, во всяком случае, непринужденного общения между ними не было. По-видимому, на их настроение повлиял отказ Виктории приехать во Львов, да и осечка с объяснением отсутствия Безрука сконфузила до некоторой степени Владимира. В общем, между ними ощущалась какая-то недоговоренность — слова Виктории понять можно именно так.
Читаем далее: «Кто писал мой адрес и адрес Лены Корниенко я не знаю, но Лена Корниенко мой адрес продиктовала. У меня остался адрес и Безрука, и Володи, и телефон Володи. Незадолго до отхода поезда мы отправились на перрон, поскольку у ребят билеты были взяты в разные вагоны, у выхода из тоннеля Лена Корниенко сказала нам с Володей, чтобы мы шли к вагону Володи, а она с Безруком пойдёт к вагону Безрука.» Итак, компания опять разделилась. Безрук явно понимал, что Виктория нравится Владимиру и тактично старался не навязываться, Елена Корниенко тоже, по-видимому, это чувствовала.
В общем, у Владимира Ивасюка и Виктории появилась возможность побыть наедине ещё немного и сказать друг другу несколько фраз. О последующем Виктория рассказала в таких выражениях: «Володя долго не садился в вагон, мы всё выясняли возможность того, как бы я могла приехать в Киев, он сказал несколько приятных слов по поводу нашего знакомства, я [в ответ] сказала ему и до самого отхода поезда Володя стоял у открытой двери возле проводника. Я поцеловала его в щёку, он очень смутился и в ответ попытался обнять меня каким-то неловким движением.»
«Я поцеловала его в щёку, он очень смутился» (фрагмент показаний Виктории Корниенко).
То есть до последней минуты разговора Владимир пытался договориться с Викторией о встрече в Киеве. При этом не говорил на эту тему в присутствии посторонних… И понятно почему — Безрук знал о существовании Татьяны Жуковой.
Итак, расстались и расстались. История, вроде бы, кончилась.
Виктория сделала небольшое дополнение: «Примерно 26 апреля 1979 года я послала Володе поздравительную открытку в конверте, поздравила с 1 мая. Кроме поздравления не было никаких намёков на встречу. (…) Ивасюк мне писем и телеграмм не слал, телефонных переговоров у нас с ним после этого не было. Чьей рукой исполнен текст моего адреса и адреса Лены Корниенко я точно сказать не могу, но это писала не я.»
Заслуживают упоминания отдельные суждения Виктории, которые словно тени на портрете, придают жизненность образу Ивасюка: «Из общения с Ивасюком я поняла, что у него были какие-то опасения ошибиться в человеке, чувствовалось, что он в каком-то глубоком одиночестве переживает какую-то личную травму. Он не упоминал никаких фамилий.»
Согласитесь, это маленькое умозаключение наводит на определенные размышления о «почти семейных» отношениях между Ивасюком и Жуковой. А вот другое замечание (стилистика оригинала сохранена): «Я хочу заметить, что всегда, будь то в такси или в ресторане, платил всегда он, спиртных напитков при мне, даже в ресторане, не употреблял не заказывали.»
Очевидно, что Владимир Ивасюк увлёкся своей новой знакомой, а что же она в ответ? А она с холодным носом, как говорят иногда в таких случаях. Виктория объяснила своё отношение к Ивасюку в таких выражениях (стилистика оригинала сохранена): «Ничего чисто женского я к нему не испытывала, он был приятен как друг, как собеседник, тем более, что я была в туфлях на каблуках и была выше его ростом». Пояснять что-то вряд ли надо, сказано предельно откровенно, хотя и вежливо. Особенно, конечно, доставляет упоминание того, что дама выше кавалера ростом — это фишечка того времени, нынешняя молодежь, скорее всего, даже не поймёт таких условностей. Помните, мама Ивасюка указала в качестве причины невозможности интимных отношений между Софией Ротару и Владимиром то, что певица старше её сына? Вот здесь перед нами ещё одна условность той эпохи: женщина не только должна была быть младше своего мужчины (или, хотя бы, являться его сверстницей!), но и рост её должен быть ниже… Вот так-то! А без этого какая может быть любовь, вы чего, подруги по общежитию не поймут!
«Ничего чисто женского я к нему не испытывала (…)» (фрагмент показаний Виктории Корниенко).
Наверное, равнодушие Виктории Корниенко сильно укололо Владимира. Давайте скажем честно, он знал себе цену, ставил перед собой высокие цели в жизни и вряд ли сомневался в том, что сумеет их достичь. По меркам того времени он с полным правом мог считать не просто успешным, а очень успешным во всех отношениях мужчиной. С ним всё в порядке — он делает исключительную карьеру, его все знают и везде узнают, у него очень много денег, своё жильё, он неглуп, начитан, эрудирован, у него нет висящего брюха, одышки или отвратительной жирной задницы, он вполне спортивный мужчина, хорошо плавает, легко влезает на деревья и балконы, он во всём нормальный, он должен нравиться женщинам! Теоретически, по крайней мере.
И вот композитор встречает женщину, которая кажется ему интересной, за которой он красиво ухаживает и деликатно демонстрирует знаки внимания и… в ответ ничего! Он приглашает её во Львов, а она равнодушно отвечает, что ей нечего там делать! Он зовёт её в Киев, чтобы встретиться на нейтральной территории, но и это приглашение она встречает с безразличием.
И Ивасюк, будучи человеком тонким и умным, прекрасно понял, что подобное отношение объяснимо лишь тем, что он
