За ближайшей елью орк разглядел знакомый пень. Размер пня ярко свидетельствовал о том, что дереву, стоявшему здесь годы назад, было лет сто, а то и все двести. При желании на пень мог бы улечься Ордлок. А самое странное, что всегда поражало Рондора в этом странном пеньке — его срез: гладкий и ровный, будто гигантское дерево срезали острым ножом за одно движение, и то, что нигде не осталось следов падения ствола, хотя если бы рухнула такая махина, то проложила бы целую просеку. И сейчас оставалось только гадать, какого размера было дерево при жизни и куда оно пропало.
На десять шагов вокруг пня раскинулась поляна. Когда-то давно могучие корневища создали плацдарм для развития древесного гиганта, выселив конкурирующие кусты и деревца, и с тех пор, ни одна ель или дуб не решались занять освободившееся место. Зато листвы вокруг пня набралось столько, что ноги утопали в ней по щиколотку, откуда только взялась, будто листва, однажды опавшая с великого древа, так и осталась лежать нетронутой.
Крупные пожелтевшие листья, почти лопухи, шуршали и проминались под ногами. Рондор подобрался к пню и вступил на один из торчащих корней, взбежал по нему и вскарабкался на плато сруба. В очередной раз орк попытался сосчитать круги-года дерева, но как всегда сбился, на застарелой ране во многих местах пророс мох, а сама плоть гиганта почернела как от огня.
По другую сторону пня, между двух корней листвы навалило особенно много, и если бы орк не знал куда идёт, то так и не заметил бы торчащую из-под жёлтых листов ступню. Ступню, длинной от кончиков пальцев до острия локтя могучего орка, а шириной как две ладони. Длинные, толстые пальцы заканчивались когтями. Рондор вдохнул поглубже и прыгнул с пня, пролетел над местом лёжки тролля и в перекате приземлился в нескольких шагах от неё. Под тяжёлым телом листва взметнулась в воздух.
— Эгэгэй! — громогласно возвестил орк о своём визите. Певшие невдалеке птицы умолкли и вспорхнули с ветвей.
Листва меж корней зашевелилась, торчавшая нога высунулась по колено и потянула за собой остальное тело. Лиственный ковёр поднялся волной и опал. Взъерошенный тролль сидел на пятой точке и сонными глазками пытался отыскать причину пробуждения.
— Ты, — недовольно буркнул-рыкнул он, когда, наконец, взгляд добрался до орка. Острый нос с запозданием потянул запахи, на изогнутых, как у кабана, бивнях, торчащих из-под верней губы, нанизались несколько листиков, затесались листики и в спутанных длинных волосах. Всем видом тролль выражал крайнюю степень недовольства.
— Пришёл послушать о твоих снах, — оскалился Рондор, усаживаясь на лесной ковёр. Тролль любил часами рассказывать о том, что ему снится и пару раз даже сам приходил к орку, чтобы поведать о небывалых сновидениях, хотя до этого Рондор никогда не показывал, где живёт.
— Мне снилось, — медленно начал Лобастый, стаскивая с бивней листья, — как я сдираю с тебя шкуру. А перед этим ты недолго удираешь в сторону чащи, но, конечно же, я тебя настигаю.
Когда Лобастый впадал в бешенство, спастись орку помогали лишь лесные дебри, где он обладал большей манёвренностью. Случись такое вновь, то путь к отступлению Рондор выберет именно вглубь леса, ибо тягаться в скорости бега с троллем не под силу даже набравшему разгон бурру.
— Вот так значит, да? Одиночества ты больше не боишься? — каждый визит к Лобастому грозил неприятностями, но Рондор видел в этом нечто волнующее. Ему нравилось находиться в десяти шагах от возможной смерти.
Лобастый поскрёб в затылке.
— В отличие от тебя, я могу покинуть это место в любое время и вернуться в племя.
— Не поверишь, тролль, но именно за этим я к тебе и явился.
Поросячьи глазки тролля увеличились вдвое.
— Чего?
— Сейчас я расскажу тебе свой сегодняшний сон…
Рондор, как всегда, медленно, чтобы тролль успевал усваивать, начал рассказ и сразу после повествования о сне перешёл к изложению плана действий.
— …именно поэтому мне нужна помощь троллей. Я вызову на бой Гривзу, так что если рядом со мной не будет сильных воинов, то меня убьют на месте или погонят прочь, что не лучше.
— Ты хочешь, чтобы тролли шли с тобой к Острому Лезвию?
— Да, дружище.
Тролль нахмурился, вновь почесал затылок.
— Мне нравятся твои мысли, но тролли не послушают меня. Я дурной.
— Возможно, они послушают меня. Отведёшь к ним? — Рондор перешёл на просительный тон.
— Если я тебя приведу к троллям, меня побьют, а тебя и вовсе съедят. Из всех орков они послушают только хана.
Рондор слышал о своенравном характере тролльских племён и потому уже готовил пламенную речь, но только сейчас, общаясь с ярким представителем этого рода, понял, что про речь можно забыть. Не поймут. Тролли понимают силу и действия, но как действовать, когда ты один?
— Значит, не поведёшь? — уже не надеясь, переспросил орк.
— Неа, — Лобастый поднялся. Потянулся под звук хрустящих костей и мышц.
Рондор тоже встал. На всякий случай. Тролль подошёл вплотную, длинные, жилистые руки свисали почти до колен, чуть сгорбленная походка могла бы сбить незнающего с толку, но так Лобастый передвигался только в спокойной обстановке. Когда дело доходило до драки, он пригибался к земле и больше походил на хищника.
— Чё придумал? — тролль глядел прямо в глаза орка.
— Хочу свергнуть хана, — в лоб ответил орк. Рассказывать о планах Лобастому он не боялся, — и занять его место.
Пасть тролля расползлась в стороны.
— С чего начнёшь?
Орк смотрел снизу вверх. Старый соня на две головы возвышался над зеленокожим изгнанником.
— Возьму власть в Остром Копье. А потом присоединю к себе племя за племенем. Когда силы будут достаточными — дам бой хану.
— Хан тебя разорвёт на части, — больше тролль не улыбался, смотрел так, будто поверил во всё услышанное, как бы абсурдно это не звучало.
— Я возьму Зал Вождей с помощью армии. Хан либо сбежит, либо погибнет в общей свалке.
— Всегда знал, что ты трусоват, орк, но никак не могу понять, брешешь или нет. Чую что не брешешь, но городишь такую хрень…
— Почему это трусоват? — Рондор удивился этим словам. В рядах орков он считался верхом сорвиголовости.
— Надеешься на других в борьбе с ханом. Кстати, чё с топориком-то припёрся? — тролль походил на статую, уставившуюся в одну точку, и точка эта — глаза орка. — Боишься меня?
— Надеюсь, эта трусость не раз спасёт мою шкуру, — уклонился от ответа Рондор.
— И что? Если б я взбесился, ты бы меня им ударил? — иногда Лобастый поражал своей прямотой и разоблачающей проницательностью. — Ты же знаешь, что когда это случается, я — это не я.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
