— Я вас понял. Скажу наперед, что правом рассмотрения вопроса о возбуждении уголовного дела по вновь открывшимся обстоятельствам обладает прокурор. Именно ему подается заявление о пересмотре. Далее им организуется проверка и если в ходе этой проверки все подтверждается, то прокурор собирает материалы дела и направляет в вышестоящую судебную инстанцию. Там суд все рассматривает и решает, пересматривать уголовное дело или нет. Если выносит решение о пересмотре, то рассмотрение уголовного дела начинается с самого начала, — произнес следователь. — Пересмотр дела по вновь открывшимся обстоятельствам довольно редкое явление, — договорив свою монотонную речь, он выпрямился в кресле. — Насколько я понял, эти обстоятельства существуют. Вернемся к нашему делу. Вообще вам нужно было идти в прокуратуру, а не ко мне, но я думаю, что именно мне придется заниматься этим делом, потому речь здесь идет не столько о присвоении и растрате, а о полноценной организованной преступной деятельности. Но об этом потом.
Исаев вновь повернулся в сторону своей дочери и захотел что-то сказать, но быстро передумал. Тимур сверлил его взглядом и сильнее сжал руку Полины, когда та хотела отнять ее.
— Дела обстоят следующим образом, — продолжил следователь, — я взял из архива уголовное дело в отношении Булатова, пролистал его, внимательно изучил доказательственную базу и понял, что претензий к самому уголовному делу нет. Но, — поднял он палец, привлекая внимание, — на сцене появляется некий Попов Артур, компьютерный гений, и показывает нам документы, на которых запечатлены движения денег с одного счета на другой, и в самом конце эти деньги исчезают с радаров, — он замолчал, собираясь с мыслями.
Все внимательно слушали следователя. Тимур успокаивающими движениями поглаживал руку Полины. Он ощущал ее нервозность.
— У меня нет причин не верить новым доказательствам. Я также просмотрел информацию на электронном носителе и убедился в том, что дело стоит свеч. В связи с этим возникает очень много вопросов, на которые я внятного ответа пока не получил, господин Исаев.
Исаев снова с сожалением посмотрел на Полину и встретился с сердитыми глазами Тимура.
— Я говорил, что моя дочь не знала ни о чем и не имеет к этому никакого отношения. Я прошу вас даже не допрашивать ее по этому вопросу.
— Мы это слышали, и пока ничего обещать не можем, — произнес следователь и сложил руки на груди. — Я хочу вам напомнить, что благодаря этим махинациям был осужден невиновный человек. То, что вы действовали по чьему-то приказу, это видно невооруженным взглядом. От кого вам поступил такой приказ?
Все взгляды были обращены на Исаева, который сидел с опущенной головой и видимо, не собирался отвечать на вопрос.
— Подобное происходит впервые? — вмешался Владимир.
Исаев кивнул.
— Хорошо, — удовлетворительно произнес следователь. — Начнем сначала. Потерпевшими у нас является иностранная компания, которая продает оборудование. С их стороны оборудование было доставлено в надлежащие сроки. Далее господину Булатову перечисляют деньги для его оплаты. Странно, что не сразу на расчетный счет предприятия. Вот здесь начинается самое интересное. Деньги снимают с его счета и переводят на другие счета, а именно на счет Исаевой Полины.
— Моя дочь не знала об этом, — вмешался Исаев.
— Это потом, — махнул рукой следователь. — Далее деньги снимают, и они растворяются в воздухе. Естественно иностранная компания, не получив средства за оборудование, связывается с российской организацией. Те разводят руками, — он замолчал и пролистал несколько листов дела. — В материалах дела есть допрос Булатова, где он на вопрос о местонахождении средств, естественно, отвечает, что не знает, — следователь пролистал дело и остановился на нужной странице. — Здесь также указано, что вы выражались нецензурной бранью и оскорбили дознавателя, — он поднял на него глаза.
— Я за это извинился, — произнес Тимур.
— Далее к делу подключается адвокат Кондратьев Иван Федорович…
— Который помог мне быстрее оказаться в колонии-поселения, — перебил его Тимур.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— С ним мы тоже побеседуем, — ответил Евгений Николаевич. — Расследование проводил дознаватель, который же и собирал доказательства по этому преступлению. Фамилия дознавателя указана в деле. Он отправил запрос в банк, господин Исаев, — следователь на короткий миг поднял на него глаза и опустил обратно. — На следующий день вы отправили ему ответ, который также находится в деле, — он снова перевернул несколько страниц и глазами пробежался по документу из банка. — Здесь говорится, что Булатов Тимур Александрович снял все деньги со счета.
В кабинете наступила тишина. Следователь переводил взгляд с Булатова на Исаева.
— К работе дознавателя претензий нет, — снова произнес следователь. — Он действовал на основании закона и не нарушил ход расследования дела. По сути, даже тот приговор в отношении Булатова законный, потому что судья основывался на данных в деле. Откуда ему было знать о существовании новых обстоятельств? А эти обстоятельства были на момент расследования преступления, но судья о них не знал.
— Или мог знать? — спросил Тимур.
— Мог знать, — осторожно ответил следователь. — Но это уже из другой сказки. В нашем случае речь идет о подложности доказательств, с которых и все начинается. К сожалению, для Булатова это закончилось осуждением. Но хотя бы попал он в колонию-поселения, а не в более строгое место.
— Пап? — тихо произнесла Полина.
— Мне нечего вам сказать, — выдохнул Исаев. — Если собирайтесь привлечь меня, то я здесь, перед вами. Можете меня закрывать.
— Вы же осознаете, что осудили невиновного человека? — спросил адвокат.
— Даже не пытайтесь играть на моих чувствах, — покачал он головой.
— Значит, будем работать, — вздохнул следователь и убрал уголовное дело в сейф. — Пересматривать это дело будут после того, как вышестоящий судья даст добро.
— Пап? — подала голос Полина. — Просто скажи, кто тебе сказал перевести деньги.
— Я должен молчать ради твоей безопасности.
— Ради моей безопасности?
— Вас шантажировали? Вы не хотите помочь расследованию из-за боязни, что вашей дочери могут нанести вред? — подхватил Владимир.
— Больше ни о чем меня не спрашивайте, — ответил Исаев. — Свои права я знаю. Я буду хранить молчание. Эта ваша работа расследовать преступление и все ваши сомнения будут толковаться в мою пользу…
— Господин Исаев, с презумпцией невиновности мы все знакомы, — сказал адвокат.
— Вот и хорошо.
— Алексей Михайлович, вы не забывайте, что вам могут смягчить наказание, если будете сотрудничать с нами. Вы могли бы написать заявление…
Исаев покачал головой.
— Тимур Александрович, — обратился к нему следователь, — к вам пока вопросов нет. Вы будете все узнавать через своего адвоката. Сюда пока нет смысла ходить.
— Хорошо, — ответил Тимур и, не выпуская руки Полины, поднялся с места. — Мы можем идти?
Следователь кивнул.
— Подождите меня в коридоре, — сказал полушепотом адвокат.
Тимур с Полиной вышли из кабинета. Он сразу же привлек ее к себе и обнял. Он бы мог ей сказать, что все будет хорошо, но такие слова могли только подлить масла в огонь. Ее отец находился в кабинете следователя, как преступник и он ничем не мог ей помочь. Тимур предупреждал ее об этом. Вот только себя он чувствовал все хуже и хуже.
— Полина, ты знала, что это произойдет, — прошептал он.
Она молча кивнула и отстранилась от него. Адвокат вышел из кабинета и подошел к ним.
— Папу посадят? — спросила она.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Это зависит от того, какую именно роль он выполнял. Если он в конце присвоил эти деньги себе, то накажут по соответствующей статье Уголовного Кодекса РФ. В любом случае наказание не будет суровым. У меня такое предчувствие, что вашего отца шантажировали. Я много преступников повидал, но он не похож на человека, который мог совершить махинацию с деньгами в корыстных целях. Если шантаж подтвердиться, то ваш отец может избежать наказания. Главное, чтобы было доказано, что во время шантажа, он не мог поступить иначе, чем в тот момент. Я поговорю с ним и попробую договориться. Сейчас они ждут его адвоката, который с легкостью добьется того, что вашего отца спокойно отпустят.
