- У тебя есть два дня. В выходные охота в честь.
- Папа, ты, что, сошел с ума?
- Сид, откуда ты здесь взялся? Я запретил тебе заходить в эту комнату!
- Папа, она беременна.
Сид заботливо наклоняется над постелью, подтыкает подушку, тянется за чашкой воды к прикроватному столику. Лорд Дар-Эсиль с силой бьет его по руке.
- Что это за спектакль? Что это за юродство, я вас спрашиваю?
- Корво.
- Не смей называть меня по имени!
- Лорд Дар-Эсиль, — с усталым безразличием произносит Сола, и он вдруг догадывается, как ей тяжело говорить. — Я еще раз повторяю Вам то, что сказал минуту назад Ваш сын. Я жду ребенка. Я не знаю, почему не смилостивится наконец над нами святая Лулулла и не даст мне выносить и родить без страданий и боли. Но я это дитя, зачатое от Вас, выношу. И зачну другое. И я не позволю себе умереть, пока у лорд-канцлера Аккалабата не будет троих — ты слышишь меня, лорд Дар-Эсиль! — троих наследников. Только потом я попрошу святую Лулуллу, чтобы она забрала мою душу к своему сияющему трону.
- К демону Чахи ты попадешь, а не к святой Лулулле!
- Отец, не кощунствуй!
Почему в последнее время от каждого разговора с сыном мне хочется выхватить меч? Эта ведьма ведь только того дожидается. Когда они успели спеться? Не могу поверить, как ловко ей удалось отдалить Сида от меня. Мы постоянно с ним ссоримся, даже уже и не помню, когда последний раз разговаривали нормально. Вообще, создается впечатление, что он меня избегает. А судя по тому, как уверенно он вытаскивает из прикроватной тумбочки полотенце и утирает им нашей домашней мегере испарину на щеках, в этой комнате он завсегдатай. И она принимает его заботу как должное. Что происходит у меня в доме?
Лорд-канцлер еще раз дзенькнул мечами, чтобы обратить на себя внимание сына. Никаких эмоций
- стоит как стоял на коленках возле кровати, чуть ли язык не высунул от усердия. Тошнотворно. До омерзения тошнотворное зрелище.
Сид между тем распрямился. Что-то покатилось по полу, выпав из кармана орада. Он оживился, хлопнул себя по лбу:
- Сола, я и забыл совсем!
Молниеносно подобрал, приобрел вид торжественный и веселый.
- Это тебе из храма святой Лулуллы. Амулет, помогающий родам.
У лорд-канцлера глаза полезли на лоб. Он, как и все на Аккалабате, знал, чего стоит получить такой амулет от Дар-Фалько, издавна служащих посредниками между прекрасной родоначальницей аккалабов и ее потомками. С одной стороны, он находил правильным, что предки предпочитали надеяться на себя, а не на талисманы и воздвигли целую паутину требований и запрещений, преодолеть которые для обретения материализованной благосклонности святой Лулуллы решались не многие. В то же время его изворотливый ум подозревал, что частично препоны, предстоящие желающим заручиться поддержкой пресвятой королевы в виде амулета или ладанки с искрами от сияющего престола, были изобретены самими дарами Фалько. Те, в силу жирности своих не только телес, но и мозгов, не способные к тому, чтобы проявить себя на ином поприще, ревностно охраняли свои родовые привилегии. Среди лорд-канцлеров Аккалабата случались Дар-Кауда или Дар-Акила, на пост верховного маршала могли претендовать Дар-Пассеры или Дар-Эсили (все зависело от того, какие сражения собирались вести царствующие королевы — военные или дипломатические), но служителями храмов Лулуллы испокон веков были Фалько, и только Фалько. Судя по тому, что все предшественники нынешнего лорд-канцлера махнули на это рукой, ему оставалось последовать их примеру.
На Сида, осторожно надевавшего Соле на шею цепочку с граненым шариком — деревянным, но искрящимся даже в полутьме спальни, лорд Дар-Эсиль смотрел с удивлением. Такой шарик — вспомоществование роженице — стоил по прейскуранту Дар-Фалько двухсот часов коленопреклоненной молитвы с железным отягощением. Иными словами, чтобы получить этот шарик алкающему предстояло провести в общей сложности почти пять дней на коленях в молельном приделе, где температура даже летом не поднималась выше нуля. Обнаженному, с руками, закованными за спиной, и «затвором таинств» на шее. На затвор таинств — приспособление из специально проржавленного железа, с шипами и гирями — даже смотреть было страшно, не то, чтобы нацепить его на себя. Ответ на вопрос, почему эта штука использовалась для сопричастий святой Лулулле, а не в пыточном подвале дворца Дар-Аккала, затерялся в веках, равно как и сам смысл обряда. Дар-Фалько, когда их спрашивали, бормотали что-то про готовность терпеть на земле и добровольно выступить в путь к сияющему престолу. Эту готовность нужно было продемонстрировать, дабы искры престола наполнили кусочек темного дерева.
Прочие дары, в быту любившие поминать святую Лулуллу к месту и не к месту, особой религиозностью не отличались и не стремились понять, каким образом стояние на коленях в промозглом холоде и темноте со странными железками, сдавливающими шею и прочие члены, приближает их к сияющему престолу, а их наследников к благополучному появлению на свет. Те же двести часов можно было провести с большей пользой для тела и духа, упражняясь в тренировочном зале или напиваясь «У старого крысобоя»[2], пока прекрасная деле разрешалась от бремени сама собой. Или не разрешалась, что тоже случалось, однако воспринималось большинством даров как потеря тяжелая, но неизбежная. В общем, затвор таинств по большей части простаивал, и если уж находились на него желающие, то это были как правило простачки из окраинных дариатов. Лорд Дар-Эсиль мог поручиться, что дары Фалько посмеивались, напяливая на них эти вериги. Но чтоб его собственный сын.
Удивление на лице лорд-канцлера сменилось подчеркнутым неодобрением.
- Лучше бы ты посвятил это время изучению карты военных действий, — пробурчал он. — Мало ли что со мною может случиться. Особенно, когда эта ныне вялая и ни на что не способная леди, вновь обретет свой пакостный характер и боевой дух.
- Не лучше бы. И ничего с тобой не случится, — отрезал Сид. — А мне надо было подумать. Помимо всего прочего, — добавил он уже тише и мягче. И совсем уже мягко сказал, обращаясь к Соле, которая сжала повешенный ей талисман в кулаке и, откинувшись на подушку, словно была без сил, провожала Сида благодарным взором:
- Ты отдохни, мы уже уходим. Не буду тревожить тебя до вечера. Если что-то понадобится, позвони, слуги дежурят под дверью.
Она только молча кивнула. Лорд-канцлеру, который решил поднакопить сил и информации для серьезного разговора с сыном наедине, показалось, что на глазах у Солы блеснули слезы, но он сразу отмел это наблюдение как несущественное.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
