Значит, Олсандэйр ищет артефакты, – некроманка прищурилась, перевела взгляд на окно, за которым буйствовала зелень. Весна в Риэлии была на удивление красивой, щедро сдобренной яркими красками цветущих деревьев, но сейчас Эйлис ничего не трогало – ни крас
оты родной страны, ни время года. – Зачем они королю?
– Королю-то без надобности, но ежели их найти, а потом запереть в тайнике, то Орден не у дел останется, – Мюргис хмыкнул и беззвучно рассмеялся. – А мальчишка не найдёт артефакты, коли ты сразу три добыла. Два-то у него остались, а этих не увидит.
– У декана есть два артефакта? – Эйлис резко развернулась к старику и пристально посмотрела ему в глаза. – Откуда ты знаешь?
– Так родовой их Олсандэйрский, да наш ещё. Хелисса-то после свадьбы мужу его в дар принесла, – дежурный перестал смеяться и помрачнел, словно кто-то накинул на него зачарованный на печаль плат. – Мне уже поздно было детей строгать, а она, значится, последняя из рода осталась. Я из рода-то вышел сразу после свадьбы её. Не Дэйбих больше, значится.
– Твоя сестра замужем за Олсандэйром? – голос Эйлис был таким же равнодушным и бесцветным, как и её лицо. Ни удивления, ни сожаления.
– Была. Два года была замужней она, потом не уберёг он её, – Мюргис сжал кулаки, потряс ими в воздухе и поднёс к губам. – Не стало Хелиссы, и рода нашего больше нет.
– Так… дневник ты мне специально подсунул? – уточнила некромантка, взглянув на магический циферблат призванных часов. Когда она переместилась в Академию оставалось чуть меньше часа до начала экзаменов.
– А как же, брат мой все места силы отыскал, да сунуться в них не успел, – кивнул старик и заправил жидкие волосы за ухо. – Если бы Питер не попался в ловушку, глядишь и собрал бы Вираг комплект-то.
– Что, и наш родовой забрал бы? – с сомнением спросила девушка.
– Почему забрал? – Мюргис удивлённо вытаращил глаза и кашлянул, прочищая горло. – Тётка у тебя была, Мелара, женился бы, да на правах супруга смог бы в руки взять.
– Она была некроманткой? – Эйлис знала о тётке, но та умерла задолго до рождения девушки, а отец не любил рассказывать о сестре.
– Нет, воздушница, как и Конол, отец твой, – дежурный несколько раз сжал и разжал кулаки, будто сомневаясь, стоит ли договаривать. – Артефакты-то тёмные только некромант может без последствий трогать.
– А если светлый их коснётся? – поинтересовалась Эйлис, уже догадываясь, каким будет ответ.
– Тут от проклятья зависит. Кинжал вот, что тебя в мороженую миногу превратил, душу высосет, все чувства выпьет, – старик пожевал губу и насмешливо глянул на некромантку из-под кустистых бровей. – Ваш родовой, опять же, закинет туда, где не найдут, да обратно на место вернётся.
– Ещё один вопрос: почему ты решил дневники брата отдать мне? – наклонив голову к плечу, Эйлис улыбнулась уголком губ. – Почему не Олсандэйру?
– Нэйтона я знаю с младых ногтей. Сильный боевой некромант, да и искусство убиения отточил за годы службы королю. Курганы-то он нашёл бы, но ежели величество прикажет – отдаст и глазом не моргнёт, – Мюргис растёр ладони и усмехнулся. – Кому ж как не тебе отдавать? Ты в прадеда пошла, говорят – тот ещё был прохиндей. Полжизни мотался по миру.
– Спасибо за разговор, Мюргис. Мне пора, – Эйлис распахнула дверь аудитории и пальцем поманила кримера за собой.
– Иди, иди девонька. Да подумай, как будешь Олсандэйрские артефакты добывать, – бросил ей в спину старик. – Род у него древний, герцогский.
– Разберусь, – некромантка оглянулась на Мюргиса и ласково улыбнулась. Дежурный передёрнул плечами, кивнул сам себе и вышел следом.
– Вот и хорошо. Успевай, пока проклятье не ослабло, там уже эмоции вернутся, думать будут мешать.
Эйлис неспешно шагала по коридорам Академии, не отвечая на приветственные кивки и не реагируя на застывших при виде неё адептов. Она и забыла, что уже полгода столица перетирает подробности жизни семьи Риган и возможную смерть юной графини. Впрочем, всё это девушка отмечала отстранённо и равнодушно, будто это касалось не её, а кого-то другого. На мгновение только задумалась: что будет, когда проклятье стабилизируется и ослабнет – станет ли она такой же, как прежде, или навсегда будет замороженной и бесчувственной?
Специальная комиссия принимала экзамены сразу у трёх курсов, вызывая студентов по очереди, но для Эйлис выделили отдельный день. Сначала ей придётся сдать теорию по всем предметам, затем практику. А потом… потом девушка соберёт оставшиеся артефакты и откроет проход в Голлагэр для всех тёмных, нуждающихся в защите. Его величество не захотел помочь некромантам, значит, Эйлис сделает это за него. Пока что родовой артефакт-телепорт переносил только саму некромантку и тех, кто связан с ней магически, но очень скоро она сможет забрать кого угодно.
Глава 16
Эйлис отхлебнула из чаши глоток пряного напитка, щедро сдобренного специями и сиропом из вытяжки террагона, покатала на языке, разбирая яд на составляющие, и отпила ещё, оставив на дне ровно две порции. Теорию она сдала на отлично, на практике по анатомии с лёгкостью препарировала трупы, определяя причину смерти, и сшивала обратно уверенными аккуратными стежками. Отравология была последним предметом, после которого Эйлис наконец сможет получить диплом.
Кто-то, точно зная максимальный уровень сопротивляемости Эйлис на момент перехода на обучение с наставником, подмешал орджу – один из компонентов слизи морстрогов – редких тварей, которых так просто не найти. Морстроги селились гнёздами по сотне особей на болотах и выбирались на охоту только один месяц в году. Не крупная, защищённая прочным хитином нечисть присасывалась к живым, впрыскивая яд, от которого нет противоядия.
– Леди Риган, вы определили яд? – спросила мэтресса Морин, внимательно наблюдая за лицом девушки.
– Да, мэтресса, – ни единый мускул на лице Эйлис не дрогнул. – Орджу.
– Что вы сказали?! – переспросил декан, вскакивая с кресла. Приёмная комиссия застыла, лишь магистр Партлэн широко раскрыл рот, не решаясь произнести вслух то, что каждый из присутствующих подумал.
– Я сказала, что в моём напитке орджу, магистр Олсандэйр, – иммунитет к орджу вырабатывался у боевиков, состоявших на службе в специальных отделах, посредством длительного и мучительного привыкания. После орджу шли запрещённые яды – невосприимчивость к ним была условием для получения должности в королевском
