Близился рассвет. Я повернул ребенка лицом к алой заре на востоке. Он взглянул, прищурился, затем начал смотреть пристальным взглядом, как это делают маленькие дети. Потом начал шевелить губками и издавать радостные звуки. Все это заняло не больше двух минут. Но это наполнило меня неизъяснимой радостью, — сказал Майкл, сам становясь ребенком, охваченный экстазом, — этот ребенок мог смотреть на свет!
Он прошелся взад и вперед по комнате, заложивши руки за спину, затем продолжал:
— Эксперимент, как видишь. Но я был уверен в результате своего опыта. Мурма застыла на месте, безмолвная, и дрожала от волнения. Я еще раз вынес ребенка после восхода солнца. Тот же результат. Я проделывал это в течение нескольких дней, по утрам, каждый раз все позже и позже, и даже после полудня.
Они все стояли как зачарованные за занавесом — мать, отец и остальные, — в страшном волнении прислушиваясь к веселому лепету ребенка, возбужденного светом. Глаза ребенка быстро приучались к свету. Это было нечто чудесное. Каждый раз, когда я подходил к младенцу, он протягивал ко мне ручонки: ему хотелось на дневной свет. И никто из них не мог уже больше сомневаться. Я доказал им. Их ребенок мог видеть.
Мурма словно преобразилась от гордости и радости. Их всех потрясло это открытие. В конце концов, хотя Сусур и умер, природа подарила им ребенка света!
А теперь я собираюсь вернуться к ним. Не могу надолго покидать их. Ты должен получить для меня деньги по чеку, Билли. Деньги потребуются мне на экипировку для них. У меня в голове уже созрел план, и я должен его осуществить. Можешь ты дать мне денег?
— Да, если так обстоит дело, — ответил я с болью в душе. — Но ты не должен уходить сейчас. Переночуй у меня, отдохни. Все равно до утра ты ничего не можешь предпринять.
Он вздохнул устало.
— Да, возможно, что ты прав, — пробормотал он. — Но так или иначе, дай мне денег. Вот тебе чек. Сасмур, видишь ли, очень стар. И его здоровье сильно пошатнулось после того, как он увидел охоту на человека. Он никогда не поймет моих объяснений на этот счет. Он постоянно это повторяет. Не хочу, чтобы он передумал. А его влияние очень сильно.
Я считал триумфом дипломатии, что мне удалось убедить Майкла остаться переночевать у меня. Но мой триумф был недолог. Когда я проснулся на другое утро, Майкла уже не было. На постели у него я нашел клочок бумаги, вырванный из записной книжки. Карандашом было написано:
«Сердечно благодарю тебя, Билли. Пожалуйста, никому ни слова и не вздумай разыскивать меня.
Майкл».Было еще много такого, о чем я хотел бы расспросить его, горя желанием узнать:
Как мурмулаки дышат там? Откуда они ведут свое происхождение? Почему они появились именно в этом месте? Есть ли у них там, в недрах земли, какая-нибудь цивилизация вроде нашей? Как Майкл питался в продолжение стольких месяцев, живя в пещере?… Но его уже не было.
Целую неделю я являлся жертвой страшнейшего беспокойства, в тягость моим друзьям и самой земле. Наконец я не мог дольше терпеть это. На восьмой день я оседлал коня, прихватил с собой оружие и все, что считал необходимым, и отправился к пещерам.
Была ночь, когда я прибыл на место. Мертвая тишина пустыни поразила мой слух сильнее всякого шума. При помощи карманного фонарика я стал осматривать входы в пещеры. Ни на одном из них теперь я не нашел одеяла. Наконец я отыскал вход, показавшийся мне тем, который мне надо было. Я вошел в пещеру и осветил неровные каменные стены.
Полнейшая пустота!
В одном углу возвышался холмик из земли и камней. Рядом я увидел углубление гораздо меньшего диаметра, чем я ожидал увидеть, словно нора с поворотом в сторону на глубине примерно двух футов. На краю углубления лежал карандаш. Он имел сходство с карандашом, который я дал Майклу. Да, это был его карандаш.
Словно загипнотизированный я нагнулся до самой земли и стал всматриваться в углубление, освещенное кружком светает моего фонарика.
Что здесь случилось? Неужели Майкл в конце концов ушел с мурмулаками в их мир, покинув свой собственный? Неужели они оказались настолько сильны, что могли убедить его, или они ушли в его отсутствие, а он потом последовал за ними? Нет, это казалось немыслимым! Но где же он?
Прошло уже почти четыре года с тех пор, как Майкл исчез. И все-таки я живу надеждой, что я еще увижу его когда-нибудь. Порой, когда в природе наступает полная тишина и покой нисходит в мою душу, мне кажется, что он вот-вот сейчас появится на пороге моего дома. В любую минуту я жду услышать от него продолжение рассказа о новом народе, с которым он живет где-то, услышать его бодрые, торжествующие слова:
— Их ребенок мог видеть.
Перевод с английского П. Охрименко(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
