Я еще долго стою в одиночестве и смотрю, как с неба сыплется пепел от догорающих церемониальных костров и черный дым медленно рассеивается, впуская лучи неуместного теплого солнца.
Настанет время и все изменится. Мне не придется ни с кем считаться, не придется склонять голову и выслушивать приказы.
Я найду Анну. Найду, чего бы мне это ни стоило. Пока я чувствую связь метки, пока любовь к ней горит в сердце, словно яркий маяк во тьме, я буду верить и искать мою истинную. Она сильная, она справится.
Сдерживая жгучее желание прямо сейчас обратиться в дракона, я ожесточаю сердце усилием воли.
Они не должны видеть, что я боюсь. Они не должны видеть, что я опасаюсь за ее жизнь. Для них она та, кто носит в себе частицу дракона, а значит она сможет вынести все, что ей предстоит. Так я и должен вести себя, словно абсолютно уверен, что она вернется.
Я подхожу к огромному следу лапы императора и оставляю след своей ноги поверх него.
— Делай что должно, делай, как можешь, преумножай власть и силу, не дай себя одолеть, — произношу я шепотом девиз нашего рода.
Когда я возвращаюсь в замок, я машинально иду в нашу с Анной спальню. Слуги молча смотрят на меня, когда я прохожу по гулким коридорам. Никто не осмеливается подойти и обратиться ко мне.
Правильно делают.
Вхожу в нашу спальню, и на одно мгновение, увидев силуэт спящей на кровати девушки, мне кажется, что это Анна. Радуюсь, как мальчишка, хочу подойти к ней и взять ее на руки, но тут же осознаю, что Анны здесь нет.
Сердце сжимается от любви к истинной, от боли и досады.
София спит, подложив руку под голову. Я какое-то время смотрю на то, как ровно она дышит во сне.
Вспышкой в сознании проносится желание растолкать ее и вышвырнуть из нашей с Анной постели. Но это желание тут же гаснет, стоит мне задержать взгляд на очаровательных чертах ее лица. Она так беззащитна в эту минуту. Она кажется такой чистой и невинной.
— Мой князь вернулся, или мне это снится? — говорит она сладким сонным голосом не открывая глаз и тянет ко мне руку.
Глава 33
— Оставь меня, София, — говорю я твердо. — Я должен побыть один.
София садится на кровати и сонно моргает, глядя на меня.
— Я что-то сделала не так? — спрашивает она жалобным голоском.
— Нет, просто мне нужно побыть здесь, в спальне моей жены, без посторонних.
— Может быть тайная жена может чем-то помочь? Если хотите. князь, я позову Джессику. Мы могли бы вас утешить в эту трудную минуту.
Она встает и подходит ко мне. Ее руки обвивают мою шею и я чувствую ее тепло, через ночную рубашку. Она пытается поцеловать меня, но я отстраняюсь и мягко убираю ее руки со своей шеи.
— Сейчас не время, София, — говорю я с нажимом.
Ее нижняя губа трясется и я вижу, как в уголках ее глаз начинают блестеть слезы.
— Простите, князь, я не хотела…
— Просто уходи. Сейчас время молиться и ждать, когда вернется Анна.
— А она вернется?..
— Да как ты смеешь сомневаться? — выхожу я, наконец, из себя. — Если она не вернется, нам всем конец! Тебе, мне, моему наследнику, которого ты должна зачать и всему моему дому конец, понимаешь ты или нет?
София вся съеживается, словно мои слова больно бьют ее. Она прижимает голову к плечам и зажмуривается. От этого зрелища мне становится противно. Нет, она не Анна. Она даже не ее бледная тень. Просто девка. София не выдержала бы и тысячной доли того страха, не показала бы и тысячной доли того мужества, что был у Анны с самого начала.
София на цыпочках выходит из комнаты, и я наконец остаюсь наедине с собой. Наедине с незримым присутствием моей истинной. Ее статуэтки на шкафу. Ткани, которые она тщательно подбирала. Светильники и мебель. Все здесь напоминает о ней. Словно она вышла на минуту и сейчас вернется, впорхнет в комнату, обнимет меня, шепнет что-то на ухо, отчего я улыбнусь.
Чертов император. И надо было ему затеять эти древние ритуалы. Дались ему эти религиозные глупости. Ну почему он не мог просто на словах передать мне тайну своего захоронения? Зачем нужно было подвергать Анну такому риску?
Стискиваю кулаки и рычу, выпуская всю злость наружу. Вижу свое отражение в зерккале и со злости бросаю в него стул.
Огромное зеркало разлетается на тысячи осколков, порождая оглушительнй грохот.
Но этот шум ничто в сравнении с яростным ревом злости и отчания, что сжирает мою душу в эту минуту. Тоска по истинной охватывает меня с такой силой и с такой неизбежностью, что мне становится трудно дышать.
Где же мне ее искать?
Чертов старик мог полететь куда угодно. Он может быть сейчас уже за тысячу миль отсюда.
Сейчас в империи запрет на полеты драконов. Неделю никому не позволяется оборачиваться и взлетать. Все хорошо знают, к чему приведет нарушение этого запрета. И все пристально следят друг за другом. Если бы я мог взлететь, если бы только мог сделать это в тайне от всех, я бы выследил его, я бы нашел это место, я бы спас Анну.
Бедная, она же там совсем одна. Ей холодно, она испытывает голод и жажду. Эти фанатики не дали ей ничего с собой, не позаботились о том, чтобы она могла вернуться. Будь они все прокляты! Почему она должна страдать из за чьих-то глупых устаревших обычаев? Почему я должен их исполнять.
Я сажусь на кровать и беру подушку Анны. Вдыхаю ее запах и в голове тут же отчетливо возникает ее образ. И как назло я вижу именно тот момент, когда сам, осознанно причинил ей боль. Ее лицо,
