— Конечно, нет. — Ик. — Это было бы не по-женски.
— Тогда как бы ты это назвала?
— Я парю.
— Ты паришь? — он засмеялся. — Надеюсь, от любви?
Я замерла, потянув его за собой.
Он повернулся и терпеливо улыбнулся мне.
— А ты паришь? — прошептала я. Я не могла заставить себя посмотреть ему в глаза, поэтому уставилась на его челюсть, наблюдая, как сжимались и разжимались мелкие мышцы.
Его пальцы скользили по моей руке, нежные, как перышко, вызвав волны предвкушения, пронизывающие всю мою душу до кончиков пальцев.
— Это все не по-настоящему? — спросила я.
Он наклонился и провел губами по моему уху.
— Мне всегда нравилось, как ты прикусываешь губу, когда нервничаешь. — Он погладил изгиб моей талии, затем опустился ниже и обхватил ладонью мое бедро. — Пора уходить.
— Вместе?
— Будет странно, если мы разойдемся в разные стороны, ты не находишь?
Я не ответила.
Но и не отстранилась, когда он взял меня за руку и повел на верхнюю площадку, где повернулся и свистнул.
На танцплощадке воцарилась тишина. Музыканты перестали играть.
Каково это — пользоваться таким вниманием?
— Спасибо всем, кто пришел, — пронесся над толпой голос Эфраима. — Боюсь, что сейчас я увезу невесту.
Адель вскинула руки вверх.
— Я приготовила сорок коробок бенгальских огней для вашего торжественного ухода.
Эфраим рассмеялся.
— Во что бы то ни было раздайте их всем.
— Аплодисменты молодоженам! — от маминого ликования и последовавшей за ним какофонии хлопков и свиста у меня на глаза навернулись слезы.
— Ты смотришь, Уитни? — голос Эфраима был хриплым. — Ты захочешь это запомнить.
Лица людей, которых я любила больше всего на свете, улыбались нам, румяные от смеха и вина.
Он был прав.
Это был тот самый момент, которого я ждала. Всю свою жизнь. Даже после всего, что случилось.
Неважно, что это было не по-настоящему. Я выпила достаточно шампанского, чтобы в тихой, нежной части моего сердца зародилась надежда, что, возможно, мы с Эфраимом найдем способ сделать так, чтобы это продолжалось вечно.
Толпа гостей в унисон двинулась к подъездной дорожке и нашей машине.
— Пора идти. — Эфраим взял мою руку в свою.
В животе зародилось восхитительное напряжение, когда он помог мне сесть на заднее сиденье черного Мерседеса, а затем поднял шлейф моего платья так высоко, что прохладный воздух поцеловал мои бедра.
Я устроилась поудобнее и увидела через лобовое стекло, что гости уже выстроились вдоль дороги, размахивая золотыми огнями.
— Это сказка.
Эфраим лукаво улыбнулся, скользнув на сиденье рядом со мной. Его длинная мускулистая нога коснулась моей, и он положил руку мне на колено.
— Ну что ж, жена.
Глава 16
Уитни Дарлинг
— Куда мы едем? — спросила я, когда Мерседес свернул на очередную усаженную дубами дорогу.
— Я тебя похищаю.
В животе у меня зародилось восхитительное напряжение при воспоминании о том, на что он намекал.
— Ты хочешь похитить свою жену?
— Это становится традицией.
— Куда мы едем, Эфраим?
— Боюсь, это секрет.
— Расскажи мне.
Его пальцы сжались на моем колене.
— Куда-то в уединенное место.
Яркий лунный свет проникал сквозь окна машины, заливая салон холодным серебром. Мы ехали уже полчаса, в основном в тишине. Но энергия была оглушительной, подавляющей, заставляя мою грудь вздыматься и опускаться от тревожного дыхания. И с каждым мгновением кайф от шампанского, которым я была окутана, постепенно ослабевал, пока я не превратилась в комок нервов.
Я знала, что нам придется уйти со свадьбы вместе. Хотя бы для того, чтобы сохранить видимость. Насколько можно было судить, мы с ним поженились, потому что сами так решили. А не потому, что нас шантажировали.
Насильственный брак между двумя старейшими семьями Саванны стал бы скандалом века. Никто не должен был узнать.
Но это.
Это напряжение было невыносимо.
— Эфраим.
— Расслабься.
Я кивнула, пульс резко участился.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Мы только что устроили фальшивую свадьбу. А ты говоришь мне расслабиться.
Его губы скривились в ленивой, забавной улыбке.
— В том, что мы сделали, нет ничего фальшивого. Еще одна традиция, к которой ты должна привыкнуть.
Мои губы разошлись, но я не смогла вымолвить ни слова. Почему он выглядел таким самодовольным?
Неужели он планировал это с самого начала?
Неужели это действительно была идея Алистера?
Неужели Эфраим обманул меня? Это было бы очень похоже на него.
Он усмехнулся.
— Не начинай придумывать тревожные истории в своей голове. Я в такой же ловушке, как и ты. Просто планирую воспользоваться этим в полной мере.
— Я не сочиняю сказки.
Он приподнял бровь.
Я закатила глаза.
— Эфраим, скажи мне, куда мы направляемся.
— Я скажу тебе. Но за это придется заплатить.
— Прости?
— Ты меня слышала.
— Какая цена?
Его бедро сильнее прижалось к моему за мгновение до того, как его руки обхватили мою талию, и он одним мощным движением переместил меня на свои колени.
Я завизжала и толкнулась в его грудь, но тут он пальцами вцепился в мои волосы и схватил меня за затылок.
Его губы впились в мои с голодной, дикой энергией человека, долгое время лишенного воды, а я была прохладным источником в пустыне. Его язык прошелся по моим губам, и он застонал в глубине своей груди, и этот стон отдался в кончиках моих пальцев.
Острая щетина его бороды больно тёрлась о мой подбородок. Но мне было все равно.
От него пахло шампанским, а на вкус он был похож на виски.
Его сердце билось под моими ладонями в такт с моим собственным, и я закрыла глаза, погрузившись в пьянящий ритм.
И вдруг он резко отстранился.
Ошеломленная, я смотрела ему в глаза и прикоснулась дрожащим пальцем к губам.
— Мы едем в Офелию, — сказал он хрипловато.
Я задохнулась.
— В башню?
Он кивнул и осторожно вернул меня на сиденье.
— Эфраим.
— Там мы сможем уединиться. Тебе нужно время, чтобы осмыслить прошедшие недели. Нас никто не побеспокоит. И там красиво.
— Уверенна, что все именно так, — прошептала я.
— Моя яхта ждет, чтобы переправить нас. Мы будем на причале меньше чем через десять минут.
Остров Офелия. Уединенное место, где родители Эфраима, как известно, уединились вместе. Это был свадебный подарок его отца матери. На острове возвышалась пятиэтажная каменная башня, которую можно было увидеть только с лодки. Местные жители называли это сооружение замком, и вокруг острова ходило множество потусторонних легенд.
Но для Эфраима он был реальным и очень личным.
Рай его родителей.
И последнее место, где их видели живыми вместе.
Я смотрела в окно, стараясь, чтобы сердцебиение замедлилось. Мое тело гудело от поцелуя Эфраима. В голове роились мысли.
Куда он мог меня отвезти.
Почти куда угодно.
А он выбрал Офелию.
Ожидал ли Эфраим, что сегодня между нами что-то произойдет?
А я?
Мы будем одни. Кроме персонала, конечно.
Абсолютное уединение.
Абсолютная изоляция.
Неужели он хотел меня соблазнить?
Я сжала бедра и прижалась спиной к кожаному сиденью. Если этот поцелуй был хоть каким-то признаком, то мне потребуются вся сила воли, чтобы не потерять голову. Но хотела ли я этого?
Машина остановилась перед длинным частным лодочным причалом. В дальнем конце причала ждала белая яхта, неоново-голубые огни которой светились в темноте. Через несколько минут я сошла с деревянного причала на борт судна. Мой взгляд остановился на имени «Констанс», выведенном величественным шрифтом на заднем борту.
Констанс. Мать Эфраима.
Яхта была слишком новой, чтобы отец Эфраима мог купить ее и дать ей имя.
