У входа в здание остановилась не одна их карета. С дороги свернул первоклассный фаэтон.
В таверне имелось больше дюжины окон, сквозь которые лился свет свечей и слышался ритмичный стук барабанов. В таверну одна за другой входили одинокие женщины, не цеплявшиеся судорожно за свои ридикюли, и Харриет почувствовала себя еще лучше.
– Ой, мамочки, – прошептала Лиззи. – Это даже лучше, чем я могла надеяться. Правда, Харриет?
– Правда, Лиззи.
Карета отъехала в сторону, туда, где под кустами уже стояло несколько других экипажей, и Рэндольф поправил шляпу.
– Идемте? – Он протянул Элизе руку.
– Конечно! – Лиззи просияла.
Харриет вздернула подбородок и протянула руку Бенедикту. Очень низким голосом, почти басом она произнесла:
– Идемте? – и подергала носом, словно двигала усами.
Бенедикт покрутил головой, глядя на эту жалкую пародию, положил руку ей на спину и подтолкнул в таверну.
В «Цыганском бароне» посетителей было много. Мимо них прошла женщина в прозрачной блузке и длинной юбке с низкой талией, держа над головой не меньше восьми пустых пивных кружек. Она подошла к длинной стойке и передала кружки мускулистому мужчине, одетому только в красную жилетку и широкие штаны. Другой мужчина у стойки поднес к губам горящий факел и проглотил огонь.
Лиззи обернулась к Харриет, широко распахнув глаза.
– Такого расстройства пищеварения я не пожелаю никому, – сказала Харриет.
– Брэдборн, – произнес Рэндольф, глядя на другую служанку, беременную, с выпиравшим голым животом, – может, мы с вами сами принесем напитки? Я просто в ужасе от мысли, что меня будет обслуживать беременная женщина.
Бенедикт серьезно посмотрел на Харриет.
– Оставайтесь здесь, – распорядился он.
Она кивнула, но, как только Бенедикт отвернулся, сказала Лиззи:
– Ну что, осмотримся немножко?
Помещение делилось на две части: большая, где стояли столики и находилась сцена, на которой танцевала какая-то пара, и меньшая, тоже со столами – своего рода игорный зал. Там имелся стол для игры в кости, но большинство игроков предпочитали карты. Почти за всеми карточными столами сидели джентльмены с каменными лицами и нервно хихикающие молодые люди. Вдоль стены располагалась обитая мягкой тканью скамья; на ней игроков ожидали спутницы. Когда Харриет и Лиззи вошли, все взгляды устремились на них. Какая-то женщина в платье цвета индиго и с ярким пером в волосах кивнула девушкам и зашептала что-то своей костлявой подруге. Обе захохотали в неприятной, оскорбительной манере.
– Ты должна сыграть, – сказала Лиззи шепотом, чтобы не нарушать тишину в помещении.
Харриет ухмыльнулась.
В отличие от вечеринок, на которые она ходила с подругами – там и мужчины, и многие женщины бросали на нее пренебрежительные взгляды, если она хотела сыграть в карты, – эти люди с радостью освободили для Харриет место за столом. Самый юный джентльмен выдвинул для нее стул.
– Мы уж постараемся хорошо отнестись к леди. – Мужчина, казавшийся бродягой, удобно устроился среди более богатых посетителей. Он ухмыльнулся и подмигнул ей слезящимся желтым глазом.
– Надеюсь, вы справитесь, – произнес мужчина, сдававший карты. – Это вист.
– Я постараюсь.
Они дошли уже до третьей сдачи, и многие игроки теперь наблюдали за Харриет встревоженными главами, утирая пот со лба, и тут она заметила, что Лиззи встала со своего места рядом с шепчущимися кумушками и перешла в другой конец комнаты. Кумушки мерзко захихикали.
Харриет знала таких женщин. Они обсуждали ее рост, словно он делал ее инвалидом, и наверняка отпускали язвительные замечания по поводу плохо сидящего платья.
– Благодарю за компанию, господа. – Харриет поднялась со стула и услышала, как один из игроков облегченно вздохнул.
Элиза быстро подошла к ней. Щеки ее пылали, а улыбка казалась вымученной.
– Все хорошо, Лиззи?
– Да-да. – Харриет продолжала смотреть на нее, и Лиззи не выдержала. – Вон те дамы, – она кивнула в сторону кумушек, – они про тебя спрашивали.
– А-а, – протянула Харриет.
– Они вели себя настойчиво и весьма грубо, так что я посоветовала им держать свое мнение при себе.
Изумленная Харриет моргнула.
– Спасибо, Лиззи.
Та скорчила гримасу:
– И тогда они спросили, почему мои передние зубы такие же огромные, как и ты.
Бенедикт обнаружил их выходящими из игорного зала. Элиза просияла и открыла свой ридикюльчик.
– Посмотрите, это все Харриет. – В ридикюле сверкнула целая пригоршня монет. – Ее сумочка тоже набита битком.
Харриет сделала вид, что не замечает его раздраженного лица. Да, таверна кажется приятным местом, но это не значит, что в ней нет карманников и других негодяев. Бенедикт сдержался и не сказал об этом.
– Сэр Рэндольф нашел нам столик.
Он отвел их к столику в первом ряду перед сценой.
– Отлично видно. – Рэндольфу пришлось кричать, чтобы его расслышали через грохот музыки. Он пододвинул Элизе стул. – Сегодня будет несколько конкурсов. Это последняя танцевальная пара. – Он махнул рукой на сцену, где женщина в прозрачном красном платье прильнула к мускулистым бедрам партнера.
– Он без рубашки! – ахнула Элиза.
Харриет посмотрела сначала на грудь танцора, блестевшую от пота, а потом на Элизу и хулигански улыбнулась. Лиззи разразилась безудержным хихиканьем.
На столе горела единственная свеча, отбрасывая золотистое сияние на прелестную улыбку Харриет и придавая дымчатый оттенок ее глазам, устремленным на танцоров. Она хлопала в ладоши и смеялась, но краем глаза то и дело посматривала на Лиззи.
Глядя на Харриет, Бенедикт гадал, оставила бы она удобную постель и недочитанную главу из романа Шупа, если бы ее не попросила об этом Лиззи. Харриет поймала его взгляд и склонила набок голову. Бенедикту пришла в голову абсурдная идея – она читает его мысли.
Она пришла в «Цыганский барон» ради Лиззи, а он пришел ради Харриет.
Пара закончила танец – танцовщица подпрыгнула и обхватила ногами бедра партнера.
– Я тоже так могу, – объявила Харриет Элизе.
Бенедикт внезапно расхохотался. Харриет посмотрела на него, и ее лицо приняло тоже выражение, что и при их первой и единственной партии в карты.
– Я верю, ты можешь все, что угодно, Харриет! – истово воскликнула Лиззи.
Харриет вздернула повыше носик, не отводя взгляда от глаз Бенедикта. Когда объявили победителя танцевального конкурса – последнюю пару, – она зааплодировала вместе с остальными.
– Превосходно, – сказал Рэндольф и тут же нахмурился – беременная служанка забрала его пустой бокал, заменив на полный.