— Вам никогда ничего не доказать, — с видом царственного превосходства сказала Ингрида. — Что за глупость вы себе вообразили. И к тому же все документы погибли в огне.
— А вам не приходило в голову, что кто-то мог смотаться в Мадону еще до пожара? И запастись там нужным документом? — поинтересовалась Инна.
Вот теперь Ингрида действительно испугалась.
— Нет, — прошептала она и оперлась на спинку стула. — Нет, вы меня обманываете…
— Ингрида Скулме, — начала на память зачитывать Инна, — родилась 18 марта 1952 года. Отец Лиепиньш…
— Замолчи! — вскрикнула Ингрида, закрывая руками лицо. — Не надо!
Инна послушно остановилась. В ее намерения не входило терзать Ингриду. Она всего лишь хотела добиться от нее правды. Какое-то время Ингрида покачивалась словно в трансе. Сестры ждали. Наконец женщина подняла голову и сказала:
— Вы узнали мою тайну. Чего вы хотите? Денег?
Я их все отдала. У меня нет денег.
— Нет? — удивилась Инна. — А?..
Она хотела спросить, а где же, собственно говоря, деньги. Но вовремя спохватилась. Ингрида могла неверно истолковать ее любопытство.
— Нам нужны не ваши деньги, — сказала Инна.
— А что?
— Правду, расскажите нам правду о том, как и когда вы узнали, что Роланд Владимирович — ваш отец.
И вообще все, что знаете.
Ингрида посмотрела на сестер и жестом предложила им присесть. Девушки не стали ломаться. Разговор обещал быть долгим.
— Лет пять назад я разбирала бумаги, оставшиеся после смерти моей матери, — начала рассказывать Ингрида. — Собственно говоря, этим нужно было заняться раньше. Но у меня все руки не доходили. После маминой кончины мне было тяжело к ним прикасаться. Я просто сложила их в корзину и запихнула ее на чердак. И вот, разбирая их, я наткнулась на пачку пожелтевших документов. Они были такими старыми, что я хотела сразу же сжечь их. Не знаю, что меня толкнуло, но я развернула их. Там были письма моего отца к моей матери. Они были без подписи.
Ингрида перевела дыхание и продолжила более уверенным голосом:
— Я никогда не знала, кто мой отец. Мать говорила мне, что он умер. Давно, и нечего его вспоминать.
Иногда вместо ответа просто спрашивала у меня, неужели мне плохо с ней. В общем, находила возможность уйти от прямого ответа. И вот только спустя больше десяти лет после ее смерти, прочтя старые документы, я узнала, кто был на самом деле мой отец.
И я поняла, в какой ловушке оказалась.
— У вас к тому времени уже были Вилли с Яном? — спросила Инна.
Ингрида молча кивнула.
— Мою мать хватил удар, когда она узнала имя моего жениха, — сказала она. — Тогда я не придала этому совпадению никакого значения. Мать давно болела, и я решила, что ее удар — это просто результат болезни.
Она умерла, не приходя в сознание, и не смогла предотвратить моей свадьбы с собственным братом.
— И что вы сделали, когда наконец узнали правду?
— Что я могла сделать? — пожала плечами Ингрида. — Мы с Алексеем прожили больше десяти лет. Оба наших мальчика были вполне здоровы. Так ради чего было все губить? Я решила, что раз правда столько лет лежала на дне, то пусть лежит и дальше. Не стоит раздувать огонь. И я прожила спокойно еще почти двадцать лет.
— А что потом?
— Потом этому старому идиоту, моему папаше и свекру, не знаю, как его следует называть, приспичило провести расследование в собственной семье. Его, видите ли, интересовало, кто из его потомков достоин получить его денежки, а кто нет. Ну, не маразм ли?
— Действительно глупо, — согласилась с ней Инна. — Чего уж там затевать, раз всю жизнь они его устраивали.
— И этот мерзавец Арвид докопался до правды.
И позвонил мне. Он предложил мне сделку. Потребовал деньги в обмен за имеющуюся у него информацию.
— И вы согласились?
— А какой выбор у меня был? Арвид мог изъять информацию обо мне из своего досье на членов семьи Роланда, а мог предать ее огласке. Я должна была выбирать. И я сделала свой выбор очень быстро. У меня было сильное подозрение, почти уверенность, что Роланд не захочет признать во мне свою дочь. Его фамилия в моем свидетельстве о рождении могла убедить недоброжелателей, но не моего родного отца. Он никогда не помогал нам с матерью. Он ни разу не пожелал увидеть своего ребенка, то есть меня. И он сразу же сказал моей матери, что ей нечего надеяться на его великодушие. Он не намерен тратить время и средства на чужого ребенка. У Роланда к тому времени уже было двое законных сыновей. Так что его в какой-то степени можно было понять.
— Понять, но не простить, — вполголоса сказала Инна. — Ингрида, вы ненавидели своего отца?
— Да, — кивнула Ингрида. — Он был подлецом.
— Вы ненавидели его настолько сильно, что могли бы убить?
— Убить?! — ужаснулась Ингрида. — Ну, нет.
Убить и жить потом с сознанием того, что я действительно его дочь, раз способна на преступление. Нет.
— А Арвида?
— И его тоже, — сказала Ингрида. — Понимаю, что вы мне не верите. И в самом деле он меня шантажировал, вымогал деньги. А потом находят его труп. Очень удобно все свалить на меня. Я вам скажу больше. Мы с Арвидом должны были встретиться в саду. Как раз на том месте, где нашли его труп. Но я не убивала ни парня, ни своего отца. Вы должны мне верить!
Сестры с сомнением посмотрели на нее. Честно говоря, холодноватая и практичная Ингрида идеально подходила на роль убийцы. Убив Роланда, она получала деньги. А убив Арвида, избавлялась от шантажиста.
— И пожар в Мадоне тоже не вы устроили? — спросила у нее Инна.
— Пожар — моих рук дело, — призналась Ингрида. — А что мне было делать? Допустить, чтобы еще один Арвид наткнулся на мою тайну? Я передала со случайным мальчишкой для сторожа подарок к Новому году. Бутылку вина. А туда подмешала снотворное.
Он выпил и уснул. Дальше все было делом техники.
Вы были в Мадоне и видели, как там легко войти в любой дом. Вот и в загс мне ничего не стоило войти.
Я вытащила сонного сторожа на улицу. Потом облила бензином, который привезла с собой, пол и стены загса и кинула спичку. Поверьте, я бы с радостью не устраивала поджога, но у меня не было выбора. Я не знала, где хранится справка о моем рождении. И к тому же я боялась, что вдруг заметят пропажу, тогда это вызовет подозрения.
Ингрида немного помолчала, а потом нерешительно спросила:
— Что теперь со мной будет? Вы сдадите меня полиции?
— Не знаю, — честно ответила Инна. — Я еще подумаю над этим вопросом. Пока что у меня нет повода вам верить в том, что вы не виновны в смерти Роланда и Арвида. У вас был мотив и возможность. Но почему-то я верю вам. Верю, что вы невиновны. Помогите найти настоящих преступников, и тогда, я обещаю, что не скажу полиции, кто устроил пожар в Мадоне.
И буду держать язык за зубами насчет того, что вы замужем за собственным братом.
— И я тоже, — пискнула расхрабрившаяся Наташа.
Ингрида с признательностью взглянула на сестер.
— У меня есть подозрение, кто мог убить Роланда, — сказала она. — Я говорю о возможности достать яд. Жена Эрнеста — эта Ида, она мне очень подозрительна. И она работала долгое время фармацевтом в одной крупной аптеке. Думаю, что в аптеке должны быть яды. И Ида имела к ним доступ. Все остальные в семье моего мужа не имели никакого отношения к медицине. Так что они бы скорей выбрали другой способ для убийства.
— Интересно, — сказала Инна. — Спасибо вам.
Если еще вспомните что-либо подозрительное, обязательно сообщите нам. Да, и не советую искать копию вашей метрики в доме. Она давно уже лежит в одном из отделений почты в Риге. И должна быть отправлена на имя инспектора Пельше ровно через три дня. Если со мной, или с Наташей, или с нами обеими за это время случается что-то нехорошее, например, мы попадаем в автокатастрофу, то заказное письмо отправляется в полицию. А там уж сумеют сделать выводы.
Ну а если мы останемся живы, то вернем вам эту вашу копию. Можете быть в этом совершенно уверены.
— Другими словами, вы мне не верите? Не верите, что я не убивала старика? — покраснела Ингрида.
— Моя бабушка всегда говорила: доверяй, да проверяй, — сказала Инна. — Мы вам поверили условно.
До окончания расследования никто не может быть полностью оправдан.
— Да, я понимаю, — поникла головой Ингрида. — Но я могу быть уверена, что вы меня не обманете?
— Кроме нас, существует еще и полиция, — деликатно намекнула ей Инна. — Они тоже ведут расследование.
Но упоминание о полиции Ингриду почему-то не напугало. Она лишь пренебрежительно фыркнула и отвернулась от сестер. Словом, это была прежняя Ингрида. От растерянной женщины, только что волновавшейся и запинавшейся, не осталось и следа. Сестры вышли в небольшой зимний сад в холле третьего этажа. Тут было очень удобно побеседовать, так как среди пальм стояло два маленьких диванчика. Сестры сели на один из них и, склонив головы друг к другу, начали шептаться.
