— Ну и что? — удивилась Наташа.
— А то, что на самцов полагаться не следует, если не хочешь остаться в дурах, — сказала Инна. — Вот хотя бы, к примеру, взять твоего отца. Оставил тебя малолетней сиротой. Нам с матерью пришлось тебя одним растить.
— Он же не виноват, — заступилась за отца Наташа. — Его ведь убили.
— Убили! — фыркнула Инна. — Значит, не должен был позволить себя убить. А так никакой ответственности! Оставил тут дочь, а сам на тот свет смылся.
И сидит там на облаке, вниз поплевывает. Хорошо устроился! Никаких хлопот, никаких забот!
— Ладно тебе моего папку ругать, — обиделась Наташа. — Ты лучше подумай, как нам Сильви найти?
— Не знаю, — откровенно призналась Инна. — Раз тут и отец Сильви замешан, то уж и совсем не знаю.
Прямо преступный клубок какой-то. А еще и дедушка твой отравленный. И Арвида застрелили. Голова кругом идет.
— Но если отец Сильви смеется, то вряд ли ей все же угрожает серьезная опасность, — сказала Наташа. — Все-таки не совсем же он скотина, чтобы приказать убить свою дочь и при этом жизнерадостно хохотать.
Против этого даже Инна не нашла что возразить.
Девушки расплатились по счету, оделись и вышли на улицу. Тут они обе почувствовали, что съеденное и выпитое не прошли даром. Их клонило в сон, а ноги заплетались. Но пока они добрались до своей машины, обе немного на морозце приободрились. К тому же свежий воздух оказал положительное воздействие на их мозги.
— Вот сейчас приедем домой и сразу же отправимся к тете Иде, — вслух размышляла Наташа. — У нас есть положительные известия от Дюши. Она будет рада с нами поговорить. А мы тем временем осторожненько выясним, не брала ли она яд у себя в аптеке.
Ну просто так. Лежал себе никому не нужный пузырек или пакетик с ядом — она и взяла. Чего тут не признаться?
— Ага, — согласилась Инна, икая. — Обязательно признается.
Дома они оказались лишь милостью божьей. Машина непостижимым образом, пока стояла на морозе, напрочь утратила способность слушаться руля. Инна вся с ней измучилась. Поворачивает руль налево, а машину кидает чуть ли не под колеса автобуса. Поворачивает направо, а машина останавливается самым неожиданным образом.
Но сестры все же добрались до дома. Поставив машину в гараж, они прошли в дом. В гостиной никого не было. Вообще, дом производил впечатление опустевшего. Инна быстро подсчитала в уме, здесь должно было оставаться не так уж мало народу — исчезли всего четверо. А остальные были живы и невредимы.
По крайнем мере еще утром. Эмилия с Зиной и Ояром обнаружились в кухне, где они уютно устроились возле стола и пили кофе. Тут же сидела Стаей.
— Где твоя мама? — спросила у нее Наташа.
— У себя, — сказала та. — Скорбит по Дюше. Придумывает, какой бы памятник ему на могилку посимпатичней поставить. Мама у нас известная паникерша. Лично я думаю, что Дюша просто загулял и скоро вернется.
— А папа?
— Поехал в полицию, — сказала Стаей. — Хочет поторопить инспектора, чтобы тот скорей отыскал Дюшу. А тетя Ингрида повезла дядю Алексея на перевязку. И Вилли с Яном с собой прихватила.
— Заявила, что не может оставить их одних в этом доме, где постоянно в кого-то стреляют и кто-то пропадает, — объяснила Эмилия. — Если бы не приказ полиции оставаться в доме до конца расследования, она бы вообще собрала свои манатки и была бы такова.
Сестры быстро смекнули, что идти к тетке Иде нужно именно сейчас. Пока она одинока и несчастна.
Они поднялись наверх и постучали.
— Входите, тут не заперто, — раздался из-за двери умирающий голос.
Сестры вошли и обнаружили Иду в кресле возле окна.
— Вот смотрю, где бы лучше могилу Дюши устроить, — сказала Ида. — Можно и здесь в саду. Где-нибудь на пригорке, откуда хороший вид. Ведь дом этот ему должен был принадлежать.
— Еще не все потеряно, — сказала Наташа. — Мы недавно видели Дюшу.
— Что с ним? — подскочила с кресла Ида. — Он умирает?! Где он? Я хочу немедленно ехать к нему!
И не подумаешь, что минуту назад женщина прощалась с жизнью.
— Думаю, что вы там не очень нужны, — сказала Инна.
— Как это так? Мать всегда нужна, — с вызовом сказала Ида.
— Он у своего друга, — пояснила Инна и с нажимом добавила:
— У Роберта. Вы меня понимаете?
— Понимаю, — снова опускаясь в кресло, вздохнула Ида. — Значит, он вернулся к старому. А я уж начала надеяться, что он и в самом деле женится на этой девушке. Не то чтобы она мне очень нравилась. Но должен же Дюша на ком-то жениться, чтобы пресечь слухи о том, что он голубой. Он хоть жив?
— Живей не бывает, — заверила ее Инна, забывая упомянуть, что Дюша весь в бинтах и зеленке. — Просил передать вам привет. И чтобы вы не беспокоились.
— Он очень заботливый! — расчувствовалась Ида. — Скоро он намерен вернуться домой?
— Может быть, завтра, — сказала Наташа. — Но там у Роберта ему будет безопасней. О нем очень хорошо заботятся. А здесь он каждую минуту рискует быть отравленным.
— Или не рискует? — тут же спросила Инна. — Может быть, Дюша и Стаей единственные в доме, кто может не бояться съесть отраву, а? Ну разве что по ошибке.
— На что ты намекаешь? — насторожилась Ида.
— Нам сказали, что вы раньше работали в аптеке.
И имели дело с ядами. В том числе и с редкими, — сказала Инна. — Ну а повод подсыпать яд в напиток Роланда Владимировича у вас был. Как и все остальные, вы надеялись на его деньги. И боялись, что он вычеркнет вас, вашего сына и мужа из своего завещания.
— Это чушь! — взвилась Ида. — Впрочем, да. Частично это правда. Я работала в аптеке. Ну и что из этого? Я не слишком любила своего свекра, но зла я ему также не желала. Можете спросить кого угодно.
Не травила я его.
И она замолчала, но зато начала сердито пыхтеть носом. Сестры ждали.
— Я знаю, откуда ветер дует, — неожиданно заговорила Ида. — Эта змея Ингрида решила свалить всю вину на меня. Ну нет, ей это не удастся. Я тоже кое-что про нее знаю.
Сестры уставились на Иду. Кажется, не они одни были осведомлены о пятне в родословной Ингриды.
Но то, что сказала Ида, поразило сестер своей неожиданностью.
— Муж этой змеи вовсе не сын Роланда! — с торжеством заявила Ида.
— Дядя Алексей? — удивилась Наташа.
— Дядя Алексей! — передразнила ее тетка. — Никакой он тебе не дядя. Разве что наполовину.
— Как это так?
— Он родился у жены Роберта, но она нагуляла его от любовника. Алексей — плод любви, а не законный наследник. Вот что!
— Не может быть! — прошептала Инна. — А он знает?
— Конечно, нет, — фыркнула Ида. — Откуда ему знать? Я сама это узнала совсем недавно.
— Недавно? — подозрительно спросила Инна. — И когда же это? Месяц назад? Год?
— Какой год! Разве бы я стала держать это в себе целый год? — снова фыркнула Ида.
— Так когда же? — настойчиво спросила Инна.
— Какие любопытные, — стрельнула на нее глазами Ида. — Все вам расскажи!
— Это случилось, когда вы рылись в столе Роланда Владимировича! — обличительно ткнув в нее пальцем, сказала Инна. — Не одному Алексею пришла в голову мысль пошуровать в столе Роланда Владимировича.
— Да, я рылась в бумагах, — вдруг с вызовом выпрямилась Ида. — Только не в бумагах Роланда Владимировича. То есть не в тех, что у него в кабинете лежат.
— Да, а где?
— В бумагах его жены, — сказала Ида. — А что тут такого? Она, между прочим, мать моего мужа. Я имела право прочесть ее письма.
— Вы!.. — захлебнулась от негодования Инна.
— Тетя Ида, вы поступили совершенно правильно, — поспешно перебила сестру Наташа. — Иначе как бы мы узнали тайну дяди Алексея.
Ида бросила на Наташу благодарный взгляд и немного расслабилась.
— Здесь всегда такая тоска, — в качестве объяснения сказала она. — Я всегда начинаю скучать уже через несколько минут после приезда. Этот дом меня подавляет. Не знаю, в чем дело, но это так.
— И чтобы развеять тоску?.. — подсказала ей Наташа.
— Да, и чтобы немного развеяться, а заодно и разобрать всякий хлам, я спустилась в комнату моей покойной свекрови. Там вся мебель осталась на своих местах, как и при ее жизни. Только чехлами накрыли, чтобы пыль не садилась. Но ящики разобрать, по-моему, так никто и не удосужился.
— Даже Эмилия? — удивилась Наташа.
— А ей с какой стати? — тоже удивилась Ида.
Сестрам стало ясно: что бы Ида ни узнала из писем, тайна Эмилии пока что ей не открылась.
— Так вот, я проверила ящики. Но в них не было ничего интересного. Старые тюбики с кремом, тени для глаз, тушь. Колода карт, какие-то бумажки с неразборчивыми каракулями. По-моему, списки покупок. Потом еще чеки из магазинов. Моя свекровь была очень мнительна. Ей казалось, что ее все обманывают и обворовывают. Особенно торговцы. Она свято берегла все чеки. Даже на самую незначительную покупку. В общем, в ящиках была всякая ерунда.
