– Я всегда знал, что ты станешь еще красивее. Тебе известно, как сильно я хотел тебя.
– Мне было всего семнадцать лет, – ответила девушка. Сэр Джон пожал плечами:
– Не так уж мало. Женщины не бывают слишком молодыми, но ты отвернулась от меня. Сказала своему отцу, что я чересчур стар. Полагаю, старый козел согласился с тобой. Но я уже тогда знал, что в один прекрасный день сумею отплатить ему за это. – Замолчав на мгновение, он погладил костяшками пальцев ее щеку. – И тебе, разумеется, тоже. Да, время пришло. Ты сделаешь все, что я захочу, Эванжелина.
Он был прав. Эджертон загнал их с отцом в тупик. Остановившись, негодяй опустил руку и нахмурился, заметив, что герцог не сводит с них глаз.
– Не хочу, чтобы он ревновал. Впрочем, я доволен, он уже хочет тебя. Все пройдет гладко, даже если он узнает правду о тебе и о твоей.., миссии.
– И не надейтесь! Это вы убили одного из друзей герцога, Роберта Фарадея! Ничто не остановит его! Ничто и никто, а особенно женщина, которую, по вашим словам, он хочет уложить в свою постель. Кстати, я сомневаюсь, что дело обстоит именно так…
Войдя в библиотеку, герцог тут же направился к буфету и налил им по бокалу бренди.
– Богатый глубокий цвет, – пробормотал он, взболтав жидкость в бокале. – Напиток грешников. – Чокнувшись с Эванжелиной, Ричард посмотрел на нее поверх бокала. – Что скажешь о моей тетушке Эудоре и Фелисии? – полюбопытствовал он.
– По-моему, леди Эудора очень любит тебя. А Фелисия… Думаю, никто не соскучится в ее компании.
– До лорде Петтигрю?
– Он очарователен. И собирается жениться на Фелисии.
– Черт возьми! – Черные брови герцога взлетели вверх. – Дрю сам сказал тебе об этом?
– Ну да, – улыбнулась девушка. – Я думала, ты уже знаешь. По словам Дрю, он сообщит девушке о несказанной удаче, выпавшей на ее долю, через некоторое время. Он хочет, чтобы та в девичестве провела этот сезон.
– О Господи! – Кларендон опрокинул себе в рот остатки бренди и уставился на пламя в камине. – О Господи! – повторил Ричард. – Поистине сердце мужчины непостижимо.
– Мне кажется, они замечательно подходят друг другу, – заметила Эванжелина.
– А скажи-ка мне, что ты думаешь о Джоне Эджертоне? Собственно, его интересовало ее мнение лишь об этом человеке. Об остальных он расспрашивал просто так, чтобы завести разговор. И Эванжелина поняла это. Что ж, не имело смысла скрывать правду. Вздернув подбородок вверх, девушка выпалила:
– Он мне не нравится.
– Почему?
– Он хотел жениться на мне, но отец не позволил – мне тогда было всего семнадцать лет. Сэр Джон был стар для этого брака, слишком стар, и папа сказал ему об этом. Признаться, я очень удивилась, увидев его здесь. Но раз уж он твой друг, то я постараюсь держаться с ним вежливо, если мне доведется еще раз оказаться в его обществе.
Пожав плечами, герцог поставил бокал на столик. Как ни странно, ему стало легче, гораздо легче. Да, Джон знал ее раньше, да, он смотрел с вожделением на ее грудь, но он был ей не по нраву! Замечательно!
– Оба – и Джон, и Дрю – работают на правительство. Каждый на своем месте. – Герцог помолчал. – Я знаю, что ты не любишь Наполеона, но ты должна знать, что негодяям нужно давать отпор. Однако не беспокойся, здесь ты в безопасности, я позабочусь об этом.
Не сводя с Ричарда глаз, девушка медленно кивнула.
– Я устала, – выговорила она, когда молчание слишком затянулось. – Это был очень долгий день, к тому же полный сюрпризов.
– Да, – кивнул Ричард. – Тетушка любит наезжать неожиданно, но она тревожится за меня. И хотела убедиться, что ты не убьешь Эдмунда в его постели. Поверь, если бы ты ей не понравилась, она добилась бы, чтобы тебя выгнали из дома, а до тех пор она буквально спала бы у твоего порога, чтобы не оставлять без присмотра.
– Я заметила, что она очень любит тебя, – повторила Эванжелина.
Подойдя к девушке, Ричард заглянул ей в глаза.
– Я рад, что ты здесь, – спокойно произнес он. И, как недавно делал Эджертон, Ричард нежно дотронулся до ее щеки костяшками пальцев, но ей не захотелось отталкивать его руку.
– Я буду заботиться об Эдмунде, – прошептала Эванжелина.
– Знаю. Если бы я усомнился в этом, ты не осталась бы здесь ни минуты. Странно, не правда ли? Ты ведь приехала всего сутки назад.
– Нет, чуть больше – прошло уже почти тридцать часов, – заметила девушка. – Но у меня такое чувство, словно я здесь давным-давно. Я очень рада, что приехала. И надеюсь, ты не возражаешь.
Герцог улыбнулся.
– Я против многого возражаю, – заявил он, – но не против тебя.
И вдруг его взгляд изменился, в нем загорелся уже знакомый Эванжелине огонь. К собственному удивлению, девушка почувствовала, как отозвалось ее тело на этот взгляд. Она инстинктивно прикрыла грудь руками.
– Опять ты так на меня смотришь, – прошептала она.
– Я не в состоянии этого не делать.
– Нет, я имею в виду, что ты опять смотришь на одно место…
– Я не могу сдержаться.
– Я пойду спать.
Ричард отступил назад. Ему не хотелось, но он это сделал. Потому что едва сдерживался, чтобы не прикоснуться к ее груди. На мгновение он закрыл глаза, будто ощутил нежность ее белой кожи.
– Спокойной ночи, Эванжелина.
* * *
Открыв глаза, Эванжелина уставилась во тьму. Она провела рукой по покрытому испариной лбу, потом отбросила с лица рассыпавшиеся волосы. Опять ночной кошмар. Но все было таким реальным. Ей казалось, что она так и слышит голос Хоучарда: “Вы что-то уж слишком невинны для девятнадцати лет, мадемуазель. Смотрите, как бы герцог попросту не задрал вам юбки и не взял вас, а то, чего доброго, он сделает это, а вы и не поймете, в чем дело. Кстати, – продолжал подонок, – последи-ка за тем, чтобы твоя хваленая невинность не лишила тебя остатков здравого смысла. Жизнь твоего отца зависит от тебя и твоей преданности нам”.
Хоучард слегка потрепал ее за мочку уха. Эванжелина в ужасе отшатнулась, и он расхохотался.
Вскочив с кровати, девушка натянула на себя шерстяной халат. Сунув ноги в старые тапочки, она выскользнула из спальни и пошла вниз. Эванжелине больше не хотелось спать: она боялась, что если закроет глаза, то перед ней снова возникнет образ Хоучарда. Пожалуй, решила Эванжелина, надо взглянуть, нет ли в библиотеке герцога книг, которые интересно почитать в середине ночи. Высоко подняв свечу, девушка направилась к лестнице по длинному, выстеленному коврами коридору.
Замок затих. Правда, иногда Эванжелине мерещились какие-то стоны, то и дело раздавались непонятные скрипы, но такие пустяки уже не пугали ее. Вот лежать в постели и думать о том, с какой целью она приехала в Чеслей, было ужасно.
