столик у кресла и принялся массировать глаза.
— Что ж, это твой выбор. Но уверяю — мы еще встретимся. И гораздо раньше, чем ты думаешь.
— Вс-с-стретимс-с-ся! — прошипел Вальтер вслед Семену, когда тот наконец-таки сумел, зацепив когтем щель, раскрыть дверь и вышел в коридор.
На самом деле была еще одна немаловажная причина, из-за которой Семен отклонил предложение Фауста. За последние несколько дней количество невероятно интересных личностей вокруг него просто нарастало в геометрической прогрессии и достигло критической отметки, поэтому он решил пересмотреть свои взгляды на жизнь и хотя бы попытаться воздержаться от сделок с масонами, разруливанием распрей между поссорившимися чародеями и тому подобных вещей. Ну, хотя бы на время.
— Возникли проблемы? — спросил Чарли, стоило Семену зайти в номер Альфонсо.
— Нет, просто познакомился с еще одним чикануриком, — ответил Семен.
— Быть может, вы поболтаете о своих плебейских глупостях после того, как мы закончим дело? — недовольно протянул Альфонсо, в чьей золотистой шерсти теперь были заплетены разноцветные ленты. — Где вас вообще носило? Я битых два часа пытался выйти с вами на связь и места не находил от беспокойства.
— Всего два часа? А мне казалось, нас не было по крайней мере пару дней, — сказал Семен. — К слову, мы тоже пару раз чуть не померли, спасибо за тревогу. Ты не поверишь, когда мы расскажем, что с нами случилось…
— А вы не рассказывайте, — чихнул Альфонсо. — И мы решим как минимум две проблемы: вы перестанете чесать языками о всяких глупостях, я же сохраню свои уши. Итак — где камень?
Все четверо устремили взгляды на Кроули, который, посвистывая и глядя в потолок, бочком-бочком начал подбираться к открытому настежь окну.
— А ну стоять!.. — рявкнул Альфонсо, да так, что даже задремавший Сэм спросонья подскочил на месте и принялся вертеть башкой и скалить зубы. Кроули же и вовсе замер с ногой в воздухе, боясь пошевелиться. — Где философский камень, ты, пародия на джентльмена?!
— Чем больше разрастается мое подсознание, тем меньше я понимаю, что тут вообще происходит, — вздохнул Кроули, покачиваясь на одной ноге словно цапля. Такая пузатая, лысая, дышащая перегаром цапля, которая между делом умеет пускать молнии из пальцев. — И при этом уже третья моя травма предстает передо мной в образе рычащей на меня собаки. Что это, если не знак?
— Ты не юли давай, — потянул колдуна за штанину Семен, чуть не заставив того рухнуть на землю. — Все равно признаться придется. Куда ты камень дел?
— Помните, я пытался рассказать вам о ма-а-аленькой проблеме? — протянул Кроули, осторожно ставая на обе ноги. — Так вот — философский камень… исчез.
— Как исчез? Куда исчез? Ты совсем что ли рехнулся?! — нахмурился Альфонсо.
— И не нужно на меня так кричать, — покачал головой Кроули и проворчал себе под нос: — Экий брехливый веттерхун.
— Чего?! — взвился Альфонсо, похоже, крайне оскорбленный до глубины души подобным сравнением. — Да я чистокровный англичанин в одиннадцатом поколении! Мой пра-пра-прапредок валялся на подушке самой королевы Виктории! Пустите меня, я за себя не отвечаю! — звонко лаял Альфонсо, размахивая лапами, покуда Сэм, аккуратно, но крепко держа разъярившегося кокера за ошейник, не давал ему шанса на деле показать Кроули аристократический кусь.
— В генеалогических древах разберемся позже, — Семен стал между Кроули и разъяренным Альфонсо, который хоть и успел изрядно выдохнуться, но все же не прекращал вялые попытки достать опасливо поглядывающего на него колдуна клыками. — Рассказывай по порядку, а там уж разберемся, кто виноват и что делать.
— Пока те не слишком вежливые господа тащили меня в замок Бран, я попытался открыть свой собственный портал, дабы сбежать, — начал изрядно смущенный Кроули. — Однако что-то пошло не так и, видимо, я был слишком трезв… то есть не слишком сильно открыл свои чакры и в результате смог переместить лишь чемоданчик с философским камнем. Распутин, прознав об этом, сплавил меня на руки господину Цепешу, упокой Вельзевул его кровососущую душу, и отправился разыскивать камень, пообещав по возвращению спустить с меня шкуру. Живьем.
— Артефакт не попал в руки Распутин — это уже радует, — попытался подбодрить друзей Семен, видя их унылые морды. — Так и куда ты запульдыкал камушек-то?
Кроули в ответ только развел руками.
— Чудесно, — буркнул Альфонсо, который наконец-то бросил пытаться устроить в номере геноцид отдельно взятых чародеев, и спрятал голову под подушку. — После таких новостей руководство отправит меня сторожить какой-нибудь дом престарелых для ветеранов разведки. Буду целыми днями слушать стариковское брюзжание и терпеть потрепывание по холке. Отвратительно.
— Не самое худшее будущее, — мрачно произнес Сэм. — Уж куда лучше, чем тухнуть на мексиканской границе и гонять койотов по пустыне.
— А вы, я смотрю, оптимисты, — покачал головой Чарли. — Как только Распутин заполучит философский камень — тут же явится по наши души и вот тут-то и ворчащие старики, и песочные ванны с дальними родственниками покажутся вам просто манной небесной.
— Так значит — нужно добраться до камня быстрее Распутина, — сказал Семен и обратился к Кроули: — Ну неужели у тебя вообще нет никаких предположений, куда ты мог отправить свой чемоданчик?
— Это могла быть как соседняя деревушка, так и другой конец света, — виновато вздохнул Кроули. — Возможно, я сумею сузить круг поисков до определенных координат, но на это потребуется время.
— Сужайтесь за дверью, — глухо произнес Альфонсо, так и не высунув морды из-под подушки. — У меня от вас уже голова раскалывается.
Перед тем, как отправиться восвояси, они приняли решение замаскировать Кроули, чтобы не привлекать излишнего внимания, которого у них и без того в последние дни навалом. Достав из-под кровати большой саквояж, Чарли и Сэм, выкидывая наружу тряпки, спорили до хрипоты о том, как бы одеть Кроули, чтоб и модно, и неприметно.
Альфонсо происходивший вокруг него модный приговор нарочито игнорировал, храня угрюмое молчание, Семен о местных вкусах имел довольно смутное представление, и разве что Кроули изредка пытался высказать свое мнение, но кто ж его слушать будет.
По итогу Чарли и Сэм все же пришли к согласию: Кроули остался в своем прикиде, но зато теперь над верхней губой его красовались тонкие гусарские усики, лихо закрученные вверх.
— Чего-то не хватает, — покачал головой Семен.
Чарли и Сэм вновь уткнулись в содержимое чемодана — и дополнили прикрытие большими очками без диоптрий.
— Сойдет, — кивнул Семен.
— Теперь необходимо продумать легенду, — призадумался Чарли, подняв глаза к потолку. — Итак, ты — Филипп Джонатан Форд, троюродный внучатый племянник того самого Генри Форда по матушке. Прибыл в Варшаву по просьбе дяди, чтобы договориться об открытии нового завода.
— Не люблю имя Филипп, ну да
