– Уже ухожу, – с серьезным видом говорит Крис. – Ясное дело. Человеческие особи тебя не интересуют. – И скачет дальше.
Райан пожимает плечами, делая вид, что ему все по барабану, но когда наши глаза встречаются, я вижу в них страх, смущение, смятение, боль. И чувствую угрызения совести.
Но что я могу поделать? Я этого не хотела, но изменить ничего не в силах. И потом, заслуживает Райан этого или нет, со многими случаются вещи и похуже. Каждый день происходят ужасные вещи.
Иду в комнату отдыха и сижу там одна. Криста пытается привлечь мое внимание, но я избегаю ее взгляда, надеваю наушники и не поднимаю глаз.
Через какое-то время приходит сообщение с телефона Эшлинг.
Спешу поделиться отличной новостью. Удали!!! Делия
Во вложении фотография телеэкрана, новости Седьмого канала. Заставка официального сайта клиники Вильяма, а под ней заголовок:
Уважаемый в городе хирург задержан за хранение запрещенных препаратов, отстранен от работы, выпущен под залог.
Черт! Сработало.
Следующие несколько часов проходят как во сне. Английский, искусствоведение. Обед. Хочу уйти с занятий и вернуться в дом. Я здесь лишь потому, что Делия сказала: важно вести себя так, будто ничего не происходит. Но неужели, если прогуляю всего один день, это вызовет подозрение? Мне неприятно думать, сколько всего я сейчас пропускаю. Хочу во всем этом участвовать, хочу быть рядом с ними.
Потому что кто знает – и у меня от одной мысли холодеет внутри, – как долго они тут еще будут?
Пропади все пропадом, ухожу. Делия поймет.
Иду к двери и слышу, как меня окликают по имени.
Джереми.
– Почему ты перестала дружить с Делией? – Глаза у парня красные от недосыпания. Похоже, он вообще не спит. – Ты призналась, вы с ней какое-то время не общались, но ни разу не обмолвилась, в чем причина.
Учитывая наш с ним последний разговор, этот вопрос похож на ловушку. Тщательно подбираю слова.
– Просто расстались.
– Нет. Вторая попытка… – У него дергается подбородок.
– Так уж случилось, – говорю я.
Джереми качает головой.
– Ты перестала с ней дружить, потому что она переспала с твоим дружком.
– Нет, ничего у них не было.
– Было. Вот ты и взбесилась, да? Твоя лучшая подруга и твой дружок у тебя за спиной… Итак, я спрашиваю: когда ты об этом узнала?
– Никогда. Потому что ничего не было.
– Хватит прикидываться дурочкой.
Делаю глубокий вдох. Спокойствие!
– Делия и Райан трахались уже несколько месяцев, когда я начал с ней встречаться. Она сама мне говорила. Похоже, она этим гордилась, все говорила и говорила об этом, пока я не заставил ее замолчать.
– Она сказала тебе, что у нее был секс с Райаном?
– Она сказала, что у нее был один пловец, богатый и красивый. Сказала это под градусом, видно, хотела меня разозлить. Я старался не думать о том, кто это такой – не хотел знать. А потом ты рассказала мне про нее и Райана. И кусочки совпали. Вот с кем она спала. Думаю, и потом продолжала с ним…
– Да они и не начинали! Я просто ошиблась. Поспешила сделать вывод и… – Качаю головой, а в животе у меня начинается буря.
– Ну так вот, – продолжает Джереми. – Сначала я думал, ты покрываешь Райана. Может, она забеременела, а он не хочет быть отцом. Короче, озверел, а ты, дура, его любила и не хотела, чтобы он попал за решетку. И вроде бы все похоже на правду, но не совсем. Делия не задумываясь сделала бы аборт. И тогда я думал, думал и понял, подожди… Начнем с начала. – Джереми делает паузу и наклоняет голову набок. – На самом деле это Райан тебя покрывает.
Стараюсь выглядеть спокойной, хотя внутри у меня все дрожит. Он ждет моей реакции. Опять начинает говорить, уже медленнее и чуть ли не ласково:
– Когда ты сказала мне про Райана, ты рассчитывала, что я его изобью, так? Джун, ты меня использовала. Бесплатное мордобитие. Теперь это очевидно. Вопрос был в том, почему Райан тебя покрывает. Ведь не потому же, что хорошо относится – будь это так, он бы тебя не стал обманывать. Нет, ему на тебя наплевать. А теперь я понимаю, что к чему. Он покрывал тебя, потому что ты знала его маленький секрет, эту фигню с фермой. Ты его шантажировала, а потом сделала утечку информации, наверное, чтобы дать ему понять, что не шутишь. Думаю, и это еще не все. Ты слишком умна и не станешь сразу раскрывать все карты…
Я таращусь на Джереми. Что за бредовая история! Но он на самом деле так думает. И свято во все это верит.
– Все было совсем не так, – торопливо говорю я. – Ты ошибаешься во всем. – Хочу рассказать ему про письмо, которое он скоро получит. Но я же не могу этого сделать. А теперь начинаю понимать, что письмо вряд ли поможет. Этого мало, и придет оно слишком поздно.
– Можешь рассказать все это в полиции, – огрызается Джереми. – Не сомневаюсь, они с удовольствием с тобой это обсудят. – Он поворачивается и уходит.
А я стою, ни жива ни мертва. Мне тошно. Внутри у меня все горит. Хочу орать и визжать, сказать ему, что он не прав. Хочу остановить его. Но сказать мне больше нечего и сделать я ничего не могу. Скоро все развалится.
Глава 42
Делия
Однажды жил да был мальчик по имени Тревор, и он совершил плохой поступок, но причины у него были очень хорошие. Для плохих людей эти причины не имели значения, им плевать было на все его «почему». И Тревор не стал сидеть и ждать, пока беда сама придет, не стал ждать, пока его убьют, а с помощью новых друзей взял и спрыгнул с высокой скалы. И тело его утонуло, да так глубоко, что его не нашли.
Тревор любил музыку, играл на нескольких инструментах и работал диджеем. Его старые друзья пели у него на похоронах песни, пришел струнный квартет, и гитарист играл на электрогитаре. Потом в землю закопали урну, на которой было выгравировано его имя. Но это было чисто символическое захоронение – в урне ничего не было. «Она пустая, как пусто теперь у меня в сердце», – сказала тогда его мать.
Теперь этого парня зовут Себастьян.
И сегодня Себастьян сотворил на своем лэптопе ремикс. Голос диктора наложили на музыку, а в качестве заставки взяли видео с Вильямом, где он прячет лицо от камер, все прячет и прячет. Мы смотрим и смотрим этот клип. Мелодия на самом деле классная, легко запоминается. Мы все словно пьяные. Эшлинг танцует, подняв руки над головой, крутит своей классной задницей. Протягиваю руку и шлепаю ее. Она хохочет. Мы кайфуем от своей силы и правоты.
– Она никогда не устареет? – говорю я, не обращаясь ни к кому и ко всем сразу. Не жду от них ответа. Сейчас мы веселимся, но я уже переживаю о том, что будет дальше. Ведь причины – это все. Только причины имеют значение.
Мне не составило большого труда убедить их в том, каким должно быть продолжение. Эшлинг сразу согласилась – даже хотела объявить это своей идеей. Эван тоже. С Себастьяном было чуть сложнее, но я объяснила все на понятном ему языке. Ведь, по сути, он в своей жизни сделал то же самое. «А что, если это будет девочка? – сказала я. – Что тогда?» И этого оказалось достаточно.
Но сейчас об этом думать не надо. Сейчас мы думаем о другом: если тебя нет, то и правил никаких нет.
Песня заканчивается. «Еще!» – просит Эшлинг. И Себастьян кривит губы, чуть ли не улыбается. Он смотрит на дверь. Знаю: он тоже ждет Джуни. Ладно, приятель, вставай в очередь. В очередь, черт бы тебя подрал.
И вот момент настает. Я чувствую Джун еще до того, как вижу, в груди у меня загорается ее ярко-голубой свет, освещая все темные уголки. Она возвращается раньше времени.
– Привет, Джуни! – говорю я. Голос у меня громкий и грубый. Ее так легко расстроить – надо быть осторожнее. Не обнимаю ее, хотя мне хочется, но Эшлинг не спускает с нас глаз.
Джун поднимает ко мне лицо, и я понимаю: что-то не так. Чувствую, как свет внутри мерцает, и мне становится страшно.
Она стоит посреди комнаты, с трудом переводит дыхание.
– Джереми думает… он считает, что это я тебя убила.
Голос у нее тихий, гулкий и такой испуганный. У меня точно гора с плеч падает. Я думала, на самом деле случилось что-то ужасное. А Джереми – это голубь, ослик, комар. Задуть такую маленькую свечку ничего не стоит.
– Все в порядке, – говорю я. Мне хочется притянуть ее к себе и гладить, как маленького милого кролика.
– Нет, ты не понимаешь, – откликается она и смотрит на меня своими глазищами. Понимаю, что она не просто напугана, она в шоке. Чувствую ее состояние своей кожей. – Сказал, что собирается в полицию. – Притягиваю Джун к себе, она вся дрожит. Пусть мой жар ее согреет. – Он сошел с ума. Сказал мне… – Замолкает, словно не хочет говорить то, что собиралась.
– Что такое? – Теперь мне тоже становится страшно. Боюсь, я знаю, что она скажет, и в то же время боюсь, что не знаю.
