Юра здесь. Здесь! Он приехал. Вчера он был рядом, руку протяни — коснешься.
Трус! Чертов трус! Маша права — трус и идиот!
— Маша! — вспомнил он, вышел из душа, наскоро вытерся и бросился к телефону.
— Ну здравствуй, — иронично протянула Маша. — Явился…
— Где он, ты знаешь?
— Вчера был там, а сегодня — не знаю. Откуда мне знать?
— Ты же писала, что подойдешь к нему. Не подошла, что ли? — У Володи перехватило дыхание. Маша молчала, послышался только вздох досады. Володя взмолился: — Только не говори, что нет! Только не говори, что просто как угрозу написала!
— Бли-и-ин, — простонала она. — И что делать?
Володя осел на кровать, спрятал лицо в ладонях. Прохрипел:
— Это ты меня спрашиваешь?
— А кого ещё? Тебя, чудака на букву «м», который вчера как девчонка сбежал весь красный.
— Мне и без твоих комментариев хреново! Билет не выкинула? Что там написано? Может быть, что-нибудь про гастроли в другие города? Или адрес сайта — хоть что-нибудь?
— Сейчас поищу, — ответила она.
В трубке почти минуту слышалось только шуршание. Володя сидел на кровати в одном полотенце на бедрах и смотрел в окно. На лес, среди верхушек которого торчал ровный, как спица, флагшток. Много лет на нем не поднимали флаг лагеря, много лет никто не собирался под ним на площади, много лет там не звучали человеческие голоса. Уже давно один только ветер гулял среди тех руин.
И вдруг смелая, почти безумная мысль взбудоражила сознание — а вдруг Юра придет? Вдруг он приехал сюда не ради выступления, а чтобы найти под ивой их капсулу времени?
В ответ на первую мысль пришла вторая, болезненная — с чего Володя взял, что Юра приехал в Харьков ради него? Он ведь даже не знает о том, что Володя здесь живет…
— Ничего на этом дурацком билете нет, — прорычала Маша в трубку. — Дата, время, имя. Всё. Слушай, давай в филармонию позвоним, может, там подскажут что-нибудь?
— Не надо, — буркнул Володя. — По телефону ничего не добиться, сидит там какой-нибудь билетер… Я туда поеду.
— Эй! Давай лучше я? Ты сегодня какой-то совсем уж бешеный, — принялась уговаривать Маша. — Или давай так — ты поезжай, а я всё-таки позвоню и, если что-то узнаю, сразу же перезвоню тебе.
Володя бросил «Спасибо» и завершил вызов.
Стал одеваться. Заторопился, чтобы не терять ни минуты времени, схватил мятые вчерашние брюки. Сегодня похолодало, накрапывал дождь, где-то вдалеке гремел гром. Володе стоило бы надеть джемпер, но едва колючая шерсть коснулась кожи, как спина заныла. Он подошел к зеркалу, повернулся кругом и понял, что именно болело. Кожу украшали синяки, но ныли не только они. Вчера Игорь перестарался, оставив на память толстую красную полосу содранной кожи от самой ключицы до лопаток. Наверняка от нее останется шрам. Володе пришлось надеть рубашку, чтобы скрыть под воротником фиолетовый кровоподтек вокруг полосы. Но то, что от боли он посмотрелся в зеркало, — было очень кстати. Володя обомлел, глядя на собственное лицо — небритый, темные, чуть ли не фиолетовые круги под глазами, отек на скуле. Нельзя было в таком виде ехать в филармонию, нельзя.
Поспешно приводя себя в порядок, Володя прокручивал в голове воспоминания о вчерашнем дне: о том, что позволил Игорю и что чуть было не позволил. Внутри закипала злость на себя. Чего он хотел этим добиться? Вину хотел выбить этим? Стыд? Но вчера он был так измучен, что находился без преувеличения на грани сумасшествия и не думал ни о собственном достоинстве, ни о физических последствиях в виде шрамов.
Вдруг зазвонил телефон, и сердце сжалось от приятного предчувствия — быть может, это Маша что-то разузнала? Но только Володя взял телефон в руки, как его обуяла досада. На экране высветилось: «Работа».
Услышав голос Леры, он рассердился:
— Я же сказал Брагинскому, что заболел, он не предупредил?
— Предупредил, но тут срочно…
— Тогда не беспокойте меня! — перебил Володя, отнимая телефон от уха.
Собирался сбросить вызов, но расслышал:
— Насчет «Ласточкиного гнезда» звонит Юрий Конев.
Володя сел.
— Конев? — тупо повторил он.
— Да, — виновато ответила Лера.
— Соедините, — осторожно сказал Володя, не веря в реальность происходящего.
— Он оставил номер телефона, просил срочно перезвонить ему.
— СМС, — выдавил он с трудом. — Лера, пришлите СМС с его номером.
Оцепенев от шока, Володя сидел и ждал, и ему казалось, что прошло не меньше получаса. Хотя держал телефон в руках, он вздрогнул от звука сообщения. Открыл его и уставился на цифры — они плыли у него перед глазами. Чертовы линзы.
Сердце билось где-то в горле, перехватило дыхание. Володя прокашлялся, несколько раз произнес вслух скороговорку и, когда голос окреп, набрал длинный номер, который Лера подписала в сообщении как Конев Юрий Ильич.
Зазвучали длинные гудки: сначала один, затем — второй. Звонок будто бы прервался, но вдруг прозвучал раскат грома, и Володя не понял, ответили ему или нет.
— Юра? — спросил он, не веря, что на самом деле услышит его.
— Да… Да! Володя, это я!
Этот голос был как удар под дых. Володя подавился вздохом, а губы растянулись в глупой улыбке.
— Юрка…
— Как же я рад тебя слышать! — прозвучал Юрин высокий, бодрый голос. — Я читал письма… Володя, прости, я всё просрал! Мы обещали не потеряться, но потерялись, я слишком поздно стал тебя искать.
«Он читал письма, — повторил про себя Володя. — Он знает номер. Но откуда он знает номер?» Неужели он здесь, под ивой? В двухстах метрах от него. Возможно, даже видит крышу его дома. Он здесь!
— Ты в «Ласточке»? — с трудом выдавил Володя.
— Да, под нашей ивой. Всё вокруг разрушено, река пересохла, а ива стоит, стала больше и красивее, будто…
— …нас ждёт, — закончил за него Володя.
Прозвучал еще один громовой раскат и вывел Володю из оцепенения. Он прижал мобильник щекой к плечу и принялся лихорадочно рыться в ящике комода в гостиной, ища ключи от дальних
