— Ты ошибаешься, Ассинджа! Косальские ведьмы и в самом деле повинны в этих несчастьях. Во всяком случае, одна из них, — поправился он, и в его голосе звучала ненависть, — верховная хранительница огня Дианирина. Серидэя — ее имя.
— И зачем же, по-твоему, ей понадобилось похищать вендийскую принцессу и насылать смертельный недуг на Гердана?!
— Поверь, — с подчеркнутым спокойствием в голосе произнес туранец, — мне и самому не терпится рассказать тебе обо всем. Но… сейчас еще не время. Да и стоит ли нам, — он улыбнулся, — двум горячо любящим людям после полугода разлуки губить время на разговоры о косальских ведьмах?!
Ассинджа улыбнулась, нежно и смущенно.
— Нет! — продолжал Зулгайен. — Пусть меня привели сюда дела. Но если же в знак своего расположения Тарим подарил мне встречу с тобой, пусть хоть и короткую, я постараюсь, чтобы ничто не смогло омрачить нам эти долгожданные часы.
Ассинджа медленно поднялась с колен и приблизилась к мужу.
— Да, любимый, — прошептала она, обжигая его кожу своим горячим дыханием. — Ничто на свете не омрачит нам эту встречу.
Глава XIII
«Слуги Эрлика»
Конан и Зулгайен вышли через высокую металлическую дверь и направились вдоль по узкому тоннелю, тому же самому, по которому двигались (правда, в обратном направлении) и накануне. Но, если вчера им приходилось искать путь почти в кромешной тьме, сегодня каменные своды пещеры смело обволакивал свет горевшего факела, который держал стоявший у открытой настежь двери служитель Тарима. И, наверное, оттого все здесь теперь казалось куда более приветливым.
Чем дальше спутники продвигались по тоннелю, тем тусклее становился для них мерцавший свет факела, и вместо него в пещеру проникали лучи восходящего солнца.
— Я, признаться, несколько удивлен, что Ториот не вышел попрощаться с нами, — говорил, обращаясь к киммерийцу, Зулгайен. — Вчера мне показалось, он был расположен к нам.
— Ты о том жреце, что вызвался проводить нас к Гердану? — небрежно спросил Конан. Зулгайен утвердительно кивнул головой.
— Ха! — из горла киммерийца вырвался ироничный смешок. — Этот бедолага и в самом деле не успел ни с кем попрощаться!
— О чем это ты?! — насторожился Зулгайен. И, только взглянул на своего спутника, как безо всякого труда прочитал в его насмешливых глазах ответ. — Ты убил его?!
— Зулгайен, дружище, — с грубоватой непосредственностью протянул Конан, — ты поразительно догадлив!
— Но… зачем?! — туранец глядел на своего спутника широко раскрытыми глазами. — Что побудило тебя… убить его?
— О, Кром! — взревел киммериец. — Что меня побудило?! — он громко расхохотался. — Не думал, что полководцы Ездигерда столь щепетильны! Что ж! Успокою тебя. Этот твой жрец подслушивал наш разговор с Герданом, притаившись за дверью. И будь я проклят, если делал он это не только из простого любопытства! — гневно заключил он.
— Но ты не можешь быть уверенным в этом, — возразил ему Зулгайен.
— Я видел, как горели его глаза, алчно и вместе с тем трусливо. Поверь мне, это были глаза предателя.
— Не хочешь ли ты сказать, что Ториот и был тем самым человеком, который открыл Серидэе тайну… — туранец не договорил.
— Возможно, — с некоторым пренебрежением ответил Конан.
— Возможно?! — от удивления чуть приподняв брови, повторил Зулгайен. — Так значит, ты все же не уверен?!
— Видишь ли, — улыбаясь, объяснял Конан, — Я киммериец, варвар, — последние слова он произнес с подчеркнутой усмешкой, — и оттого склонен иной раз больше полагаться на свое чутье, нежели на что-либо другое — пусть даже неоспоримое. К тому же, жизнь научила меня быстро принимать решения. Откуда мне было знать, что могло прийти на ум Ториоту?! Хм! И вот, дабы предупредить возможные неприятности я… вынужден был убить его. Всего-то — пройти по его горлу клинком своего кинжала, — не без некоторого самодовольства добавил он. И как бы невзначай чуть откинул плащ и коснулся кожаных ножен, в которых покоился подаренный ему Дэви Жасминой кинжал с обоюдоострым булатным клинком и украшенной самоцветами рукоятью. — Сказать по чести, так Ториоту даже посчастливилось: он был убит отменным кинжалом, которого касалась рука самой вендийской Дэви! — Конан снова прикоснулся к ножнам.
— И все же… — нерешительно произнес Зулгайен, — не понимаю…
— Ты же воин, а не женщина из гарема! — с гневной насмешкой в голосе воскликнул киммериец.
— Да, воин, — отвечал туранец. — И тысячи раз убивал на поле боя… мужей вооруженных.
— Но не в святилищах, где был радушно встречен! Не безоружного жреца, все несчастье которого лишь в любопытстве! К тому же… — на лице Зулгайена застыла страдальческая мина, — не забывай, я вырос среди жрецов Тарима.
Конан понимающе улыбнулся, но ничего не ответил.
— Куда же ты спрятал мертвое тело этого бедняги? — тихо спросил полководец. — Похоже, остальные жрецы еще не обратили внимание на исчезновение Ториота.
— Ты прав, — согласился киммериец. — Все сейчас слишком взволнованы смертью Гердана. Но я обещаю тебе, они обнаружат своего единоверца мертвым гораздо раньше, чем хватятся его, — из горла Конана вырвался сдержанный негромкий смешок. — Я спрятал тело Ториота под кроватью Гердана.
— О, Небо! — почти простонал Зулгайен. — Это… это же… — не договорив, он тяжко вздохнул.
Дальше спутники шли молча. Они вышли из пещеры. И уже было спускались со скалы по крутой узенькой тропинке, когда… Конан почувствовал на себе чей-то неотступный и как будто вовсе не дружелюбный взгляд. Он насторожился, однако внешне, ничем не выдавал своего замешательства. Спутники сошли со скальной тропинки и ступали по пологому склону. А киммерийца так и не покидало чувство, будто кто-то украдкой наблюдал за ними, напротив, теперь оно переросло в настоящую уверенность. Мужчины позвали оставленных накануне у подножия скалы коней. Но — и это был уже совсем дурной признак — на их зов никто не примчался. Однако откуда-то послышалось взволнованное лошадиное ржанье, которое затем властно прервал резкий удар хлыста.
Не говоря друг другу ни слова, лишь инстинктивно потянувшись к оружию, спутники осмотрелись вокруг, внимательно и вместе с тем осторожно. Затем, не обнаружив ничего, что могло привлечь к себе их взгляд, переглянулись меж собой.
— Какие-нибудь местные разбойники, — тихо предположил Зулгайен. — Надумали поживиться за наш счет.
— Сомневаюсь в этом, — уверенно возразил ему Конан. — За нами следят с того самого мгновения, как мы вышли из пещеры. Разбойникам при желании ничего бы не стоило поразить нас стрелами и затем уже, не встретив никакого сопротивления… Ха! — он не удержался от смешка, — Обобрать. Но, нет! Те, кто следят за нами, не поступили так. Видит Кром, они охотятся за нами не ради мелкой наживы. Им нужен кто-то из нас… или же и тот, и другой. Однако что-то они не торопятся, — задумчиво и вместе с тем как будто с некоторой досадой произнес Конан. — Наверняка, это люди твоего Ездигерда.
