– А какие кристаллы вы хотите исследовать?
– Это будем решать потом, Олег Владимирович. Вы наш руководитель, вам и решать. Если вас заинтересовало это предложение, я переключу вас на директора, чтоб вы с ним обсудили остальные вопросы.
– Если вам не трудно, буду признателен.
– Алла Владимировна, если можно, соедините Олега Владимировича с директором.
Лосев появился у них на работе всего пять дней назад, но сразу внес свежую струю в ее мучения с резиновой конструкцией. К его приезду оптимальное местоположение штырьков было определено, но их количество существенно перевалило за десять. Во-первых, он предложил заменить рядом стоящие штыри с одинаковым потенциалом на полоски, чем существенно уменьшил их количество. Во-вторых, высказал совершенно здравую мысль, сколько с резинкой не играй, лампы не получится, надо пробовать в металле, тем более что у них все под рукой, производство катодов, штырьков, каких душа пожелает, и стеклодувы есть, любой баллон можно изготовить.
Устройство первой опытной стержневой лампы вышло таким.
Нитевидный катод, покрытой оксидным слоем, с двух стоpон от него расположены металлические полоски-пластины первой сетки. Электроны эмитируются в промежутки между пластинами первой сетки, формируя два ленточных пучка. Фактически первая сетка служит экраном, переправляющим электроны в пучок. Далее, с обеих стоpон каждого из двух ленточных электронных пучков, находятся стержни второй сетки, затем стержни третьей сетки соединенные с катодом и создающие минимум потенциала для подавления динатронного эффекта, далее полоска анода, на которую попадает электронный пучок. По бокам анодной полоски – стержни экрана соединенные с катодом, обеспечивающие направление всего электронного пучка на полоску анода.
Поскольку расстояния и потенциалы электродов подобраны так, что образуется электростатическая линза, фокусирующая электронный поток в точку между стержнями второй сетки, то колебания напряжения на ней, существенно влияют на прохождение тока. Сразу был понятен недостаток такой конструкции. Токоотбор в направлении анода будет значительно больше, чем в направлении полосок первой сетки, что будет приводить к большему износу катода. Несмотря на этот недостаток, размеры, стоимость и экономичность новых ламп была несомненным достоинством, и Оля обосновано надеялась, что новое изделие вытеснит лампы с навитой сеткой в тех приложениях, где их можно будет заменить стержневыми пентодами.
Второй несомненный плюс заключался в том, что практически на том же оборудовании с небольшими изменениями можно было в разы поднять выпуск ламп и уменьшить их себестоимость.
– У вас, Олечка, с первого раза получились характеристики классического пентода. От всей души поздравляю. Честно говоря, сам не верил что такое возможно. Но я уже придумал, как можно по-другому расставить стержни, – Лосев увлеченно начал демонстрировать на их аналоговом компьютере новую схему потенциальных полей. Видно еще вчера палки двигал под мембраной, пока я бегала к стеклодувам, стержни в баллон заваривала и воздух откачивала, подумала Оля.
– У нас получились. У нас, Олег Владимирович, без вас, я бы образец еще месяц собирала, и штырьков бы двадцать всунула с распайкой, которую трудно выполнить. Посмотрели бы все на это и сказали, трудозатраты те же, выпуск ламп не вырастет, не время, товарищ Стрельцова, твоим лампам, будем выпускать те, что освоили. Так что готовьтесь к докладу, я пойду наше начальство проинформирую, думаю, сразу смотреть прибегут.
– И не подумаю. Вы автор – вы и докладывайте.
– Вы начните, все-таки вы начальник, под вашим руководством и непосредственным участием проходил последний этап, а дальше дадите мне слово. Хорошо? – Не слушая ответа, Оля стремительно убежала в административную часть здания искать директора и главного инженера.
Ее отношения с Лосевым складывались нормально. С первого взгляда она поняла, что Олег Владимирович это реинкарнация лорда Кавендиша. Даже внешне он был на него похож. Такой же худой, неразговорчивый и углубленный в себя. Единственное отличие заключалось в том, что если лорд Кавендиш не считал даже нужным информировать других о своих открытиях, то Олег Владимирович делал это с удовольствием. Он сразу собрал часть приборов и начал что-то измерять, записывая результаты в большую тетрадь, с которой никогда не расставался. Только лично познакомившись с ним, Оля поняла, как можно остаться без работы, в Ленинграде, имея такие знания и опыт. Она сразу запретила девчонкам-лаборанткам тревожить Олега Владимировича, когда он работает. Но какая женщина поверит в дружеское расположение другой женщины? Ее добрый совет был воспринят как узурпация отношений с начальством, и с такой несправедливостью тут же начали бороться. Правда, после того как первая нарушительница выбежала от Олега Владимировича в слезах, все стали ходить возле него на цыпочках. То богатство русской речи в его исполнении, которую слышала и остальная часть женского коллектива лабораторий, лучше всего охарактеризовала пострадавшая, после того как выплакалась,
– Лучше бы обматерил, чем такое говорить.
Все обязанности начальника выполняла дальше Оля, Олег Владимирович воспринимал это как само собой разумеющееся, для него было главное, чтоб его не трогали и не отрывали от исследований. Так он понимал свою должность, но когда его просили помочь, никогда не отказывал, забрасывал свои измерения и уделял столько времени, сколько было необходимо для решения проблемы. Заслуга в том, что появилась пробная лампа выполненная в железе, была целиком его. Когда дело доходило до тонкостей, Оля понимала, что не знает как быть дальше, каким припоем паять, из какого материала что делать, в какой последовательности выполнять операции, все то, что дается только многолетним опытом. Но училась быстро, как будто вспоминала что-то знакомое, но основательно забытое.
Директор и главный инженер в работу лаборатории не вмешивались, к характеру Лосева относились с пониманием, видно тоже ученых видали, недаром столько лет проработали в отделе электронных ламп московского электрозавода. Раз лаборатория оказывает практическую помощь цехам, значит, все в порядке.
Выслушав с улыбкой взаимные обвинения Лосева и Оли в изобретении стержневой лампы, они сами сели за приборы и начали мерить характеристики.
– Наработку на отказ проводили?
– Нет, Павел Митрофанович.
– Ваша задача изготовить пробную партию таких ламп. Было бы очень хорошо, чтоб завтра, в конце дня, лампы уже были готовы. Половину поставить на испытания, половину выдать мне или Виктору Андреевичу. И примите мои поздравления, товарищи. Вы сами не понимаете, какое дело сделали для страны. Твое мнение, Виктор Андреевич?
– Трудно оценивать на глаз, Павел Митрофанович, но, думаю, себестоимость будет меньше раз в пять, лампа очень технологична, намного меньше сборки и пайки. Такой лампы нет ни у кого. Надо срочно пересылать на "Светлану", Сергею Аркадьевичу. Пусть смотрят, проверяют и начинают менять схемы своих приборов под эту лампу, а нам нужно Главэспром поставить в известность.
– Я разве тебе не говорил? Лютов сам к нам после выходных пожалует с проверкой перед октябрскими праздниками. Так что будет, чем обрадовать. За работу товарищи! Виктор Андреевич помоги товарищам, подумайте какую оснастку изготовить, надо готовиться к опытному производству. Может так статься, что и в план на следующий год нам уже это изделие могут включить. Если не с начала года, то во втором полугодии наверняка. Фактически это готовый маломощный пентод, можно практически сразу применять в старых схемах, думаю, его характеристики подойдут. Только питание катодное поменять и готово.
– Схему все равно перерабатывать придется…
– Переработают. Лютов скажет, переработают. "Светлана" по три новых лампы в год создает, и сразу схемы под них меняют и в план включают. Так что под эту лампу тоже посуетятся. И еще, Виктор Андреевич, прикинь, сколько мы таких ламп сможем выпустить в следующем году, сохранив выпуск остальной номенклатуры на достигнутом уровне.
– Так ты, товарищ директор, задумал весь прирост в следующем году на новое изделие перебросить. Хитер ты однако!
– А кто мне две недели назад при ознакомлении с планируемой в следующем году номенклатурой и количеством изделий доказывал, что мы эти планы не выполним?
– Не выполним, я от своих слов не отказываюсь.
– А это выход. Тем более что лампы такой во всем мире нет. Схемы перерабатывать все равно под эти лампы придется. Чем раньше освоят, тем им же легче будет. Через три года такой выпуск радиоэлементов по стране запланирован, что уже ничего не поменяешь. Главное, начальство убедить, чтоб нам вместо прироста старой номенклатуры, новое изделие в план включили.
