после того, как подомну под себя смоленские уделы. Его любопытство надо было немного осадить.
– Клоч, мы в шахматы с тобой играли?
Присутствующие воеводы навострили уши.
– Так точно, государь! Но при чём здесь шахматы?
Я шумно выдохнул. Объяснять что-то кому-то не было никакого желания.
– Ты просишь меня всё объяснить? Так вот, представь, что ты пешка и видишь только два хода – две клетки справа и слева. Есть ферзь, который способен ходить и, соответственно, видеть множество клеток и целых восемь путей. Но целиком всё игровое поле видит лишь игрок, и то он не может со стопроцентной вероятностью сказать, чем закончится игра, так как сам зависит от действий второго игрока – своего противника. Чем ближе финал игры, тем чётче и достоверней можно прогнозировать результат. А мы сейчас начали новую партию, сделаны лишь первые ходы. План на игру у меня есть, но он весьма мутный и может по ходу игры неоднократно измениться. Поэтому сейчас его нет смысла излагать, да и к тому же вы все, мои воеводы, те же шахматные фигуры. Вы должны слепо выполнять мою волю и не брать на себя роль игрока. В противном случае нам всем грозит провал, ведь даже ферзь не видит всей шахматной доски и потому целиком послушен воле игрока. Когда и какой конкретно надо будет сделать ход, каждый из вас узнает в своё время.
– Если мы тогда ещё будем стоять на шахматной доске! – схохмил Малк.
– Совершенно верно! Мало кто из вас сейчас может приподняться со своей клетки и разглядеть игровое поле целиком, не говоря о том, чтобы вникнуть в замысел игрока и оценить его по достоинству, так как, повторяю, планов на игру у меня много – от полного разгрома противника малой кровью до сведения партии в ничью. Многое зависит не от меня или вас, а в целом от складывающихся обстоятельств.
– А против кого мы играем, государь? Кто наш противник? – спросил Бронислав.
– Запомните: все, кто не с нами, тот против нас! Я тебе, Бронислав, понятно ответил на твой вопрос?
– Да, государь!
– А тебе, Клоч, всё ясно?
– В общих чертах всё ясно, государь! Шахматной фигуре всё знать вовсе не обязательно, главное, вовремя делать ходы – правильно выполнять твои приказы, государь.
– В правильном направлении мыслите, господа воеводы! А теперь все в баньку шагом марш!
Весело похлопывая друг друга по плечам, воеводы во главе со мной потопали париться.
А я задумался о том, что вскоре азы военного планирования придётся заново объяснять, и едва не взвыв от такой перспективы, нервно сплюнул себе под ноги. Со дня на день должна была прибыть дружина во главе со Злыдарем и подбросить мне новых забот, хлопот и разговоров на уже пройденные пехотными воеводами темы.
В качестве моей временной резиденции в окольном городе была избрана усадьба скоропостижно скончавшегося посадника. А разгромленный Свирский терем под руководством зодчего Авдия начали восстанавливать, заодно его перестраивая. Стены обносили кирпичом, разбирали деревянные постройки, на их месте начали возводить саманно-каркасные и кирпичные здания, покрытые черепицей. В новом местообиталище меня и застала весть о прибытии дружины во главе со Злыдарем.
Только сел я за стол ужинать после дневных трудов праведных, как в трапезную влетел вестовой с новостью о том, что у городских ворот объявилась дружина. Для меня это событие особой новостью не стало. Голубиная почта, полученная из города Мстиславль пару дней назад, докладывала о возвращении потрёпанной в боях дружины во главе со Злыдарем.
– Государь, прикажешь их запустить в ворота? – выжидательно уставился на меня вестовой.
Не отвечая прямо на вопрос, я окликнул присутствующего здесь же Перемогу.
– Собери моих ратьеров, сами к ним выедем!
Наша кавалькада выехала из Духовских ворот окольного города. На этом участке стены собралось много городских ополченцев, непонятно зачем вооружившихся. Громко переговариваясь, они показывали руками в сторону разбитого около леса военного лагеря.
А из-за тынов близлежащего посада на объявившийся невесть откуда конный отряд со страхом поглядывали мужики и бабы.
В этом военном лагере на ротационной основе, периодически меняясь, размещались квартирующие в Смоленске батальоны. В поле перед лагерем проводили учения. Они были необходимы, чтобы войска не растеряли за время простоя в городе полученные ими боевые навыки.
Молодая трава и зазеленевшие берёзы были залиты жёлто-розовым светом медленно заходящего над кромкой леса солнца. Этим же слепящим глаза светом сейчас было залито и учебное поле перед лагерем, и недавно поставленные шатры и палатки новоприбывших. Из лагеря виднелись дымы костров. На ближайшем лугу паслись стреноженные кони.
Навстречу к нам медленно поскакали два десятка дружинников. При ближайшем рассмотрении это оказались десятники и два сотника во главе со Злыдарем.
Два конных отряда остановились друг напротив друга. Первым спрыгнул с коня Злыдарь, вслед за ним последовали и остальные дружинные командиры.
– Будь здрав, Владимир Изяславич, – совсем невесёлым голосом поприветствовал меня воевода. А затем, неожиданно для меня, они все разом, гремя железом, бухнулись на колени.
– Погиб в бою Изяслав Мстиславич, и нас никого рядом в той сече с князем не оказалось, – довольно искренне проревел Злыдарь, остальные в знак согласия с этими словами лишь молча кивали головами. Воевода развёл руки в стороны, указывая на стоявших за его спиной коленопреклонённых командиров. – Повинны мы в том пред тобой, Владимир Изяславич! Наказывай нас, как хочешь, по своему уразумению, примем любую твою кару!
– И ты будь здрав, Злыдарь, и вы все, десятники, сотники! – не ожидая такого начала разговора, я несколько замешкался с ответом. – Встаньте, други мои! Виноваты в случившемся с Изяславом Мстиславичем в первую очередь не вы, а враги-заговорщики, что уже отметились нападением на Смоленск. Мне уже обо всём доложили, и вашей вины в гибели Изяслава Мстиславича я не вижу. Но нам есть о чём поговорить, а потому, Злыдарь, выстрой дружину!
Прежде чем исполнить моё приказание, Злыдарь поднялся и с поклоном вручил мне лично в руки золотые пояс и цепь как символы княжеской власти, а также княжескую шапку с меховой опушкой – всё, что осталось от погибшего под Киевом Изяслава Мстиславича. Я с поклоном принял эти вещи и поблагодарил воеводу.
Без малого две сотни дружинников выстроились в четыре шеренги.
– Слушайте меня, дружина! Кто такие ратьеры, что такое Устав и по каким правилам и порядкам служат в моих войсках, думаю, никому из вас объяснять не надо. Поэтому всех, кто согласен присягнуть мне на верность и начать службу в моих конных войсках – в ратьерах, я с радостью приму. Всех
