Но моего благородства хватило ненадолго. Рафаэль поднялся, с выражением оскорбленного достоинства на лице пересек зал и сделал то, чего я меньше всего ожидал: с размаху ударил меня по лицу.
* * *
— Значит, этот мерзавец подошел и ни с того ни с сего дал вам в нос? — подытожил доктор Мортимер Филипсон.
Клиника при отеле
Три четверти часа спустя
— Да, примерно так все и было, — подтвердил я, пока он дезинфицировал рану.
— Вам повезло. Крови, конечно, много, но нос не сломан.
— Ну, хоть что-то.
— Зато лицо выглядит так, словно вас недавно хорошенько отметелили. Подрались?
— Да, произошла небольшая стычка с типом по имени Хесус и его дружками, — расплывчато ответил я.
— А еще повреждено ребро и вывихнута лодыжка. Она, между прочим, сильно распухла. Сейчас просто намажу, а завтра придете, и мы наложим шину. Как вас угораздило так повредить ногу?
— Упал на крышу машины, — абсолютно спокойно ответил я.
— Хм… Опасная жизнь.
— Только последние несколько дней.
Клиника при отеле оказалась суперсовременным комплексом с кучей навороченных приборов.
— Мы лечим самых известных людей планеты, — ответил врач на мое замечание.
Мортимеру Филипсону было около шестидесяти. Его долговязая фигура британского сэра контрастировала с загорелой кожей, четкими, словно вырезанными резцом, чертами лица и светлыми смеющимися глазами. Так мог бы выглядеть Питер О'Тул, задумай кто-нибудь снимать продолжение «Лоуренса Аравийского».
Закончив заниматься с моей лодыжкой, он попросил медсестру принести костыли.
— Постарайтесь несколько дней не опираться на ногу.
Написав на визитной карточке время завтрашнего приема, доктор протянул ее мне.
Я поблагодарил и, послушно опираясь на костыли, вернулся в номер.
* * *
Спальня была окутана мягким светом. В стоящем посреди комнаты камине плясал огонь, бросая тени на стены и потолок. Билли здесь не было. Я не нашел ее ни в гостиной, ни в ванной. Тут издалека донесся приглушенный голос Нины Симон.
Я отдернул портьеры, отделяющие номер от террасы, и моему взгляду предстала дивная картина: молодая женщина лежала с закрытыми глазами в джакузи под открытым небом. Небольшой изящный бассейн украшала голубая мозаика, из изогнутого крана мощной струей лилась вода, то и дело менявшая оттенок благодаря тщательно продуманной системе освещения.
— Идите ко мне! — позвала она, не открывая глаз.
Я приблизился. По периметру джакузи стояло штук двадцать маленьких свечек, образовывавших нечто вроде огненного барьера. Поверхность воды искрилась, как шампанское, из глубины на поверхность сквозь прозрачную воду поднимались золотистые пузырьки.
Я положил костыли на пол, снял рубашку и джинсы и погрузился в воду. Она была очень горячей, почти кипяток. Штук тридцать струй, распределенные по всему бассейну, массировали тело, причем процедура оказывала скорее бодрящее, чем расслабляющее действие. Из водонепроницаемых колонок, расположенных в четырех углах джакузи, лилась чарующая мелодия. Билли протянула руку и кончиками пальцев коснулась лейкопластыря, которым доктор Филипсон заклеил мой нос. Ее освещенное снизу лицо казалось полупрозрачным, а волосы словно побелели.
— Воину нужен отдых? — пошутила она, придвигаясь ближе.
Я решил сопротивляться до последнего:
— По-моему, не стоит повторять сцену с поцелуем.
— Только посмейте сказать, что вам не понравилось.
— Речь не об этом.
— Но ведь сработало: через несколько часов ваша драгоценная Аврора на глазах у изумленной публики разорвала помолвку.
— Возможно, но сейчас ее тут нет.
— Откуда вы знаете?
Билли скользнула ко мне в объятия.
— Вы не заметили, что в каждом номере на террасе стоит телескоп и отдыхающие только и делают, что глазеют друг на друга?
Лицо Билли оказалось в нескольких сантиметрах от моего. Я смотрел на ее глаза цвета липового отвара, расширившиеся от тепла поры и выступившие на лбу капельки пота.
— Возможно, она сейчас смотрит на нас. И не говорите, что это вас не возбуждает…
Мне не нравилась эта игра. Я никогда раньше не вел себя подобным образом. Но тут на меня нахлынули воспоминания о нашем предыдущем поцелуе… одну руку я положил ей на бедро, а другой обвил шею.
Она нежно прикоснулась к моим губам, и наши языки соприкоснулись. Магия снова сработала, но через несколько секунд я почувствовал во рту горько-кислый едкий привкус.
Я резко отстранился. Билли, казалось, не понимала, что происходит. Тут я заметил, что ее губы почернели, а язык приобрел фиолетовый оттенок. Глаза горели, а кожа с каждой секундой становилась все бледнее. Ее била дрожь, зубы стучали, она непроизвольно кусала губы. Я в панике вылез из джакузи, помог выбраться ей и бросился растирать полотенцем. У Билли подгибались ноги, она была на грани обморока. Внезапно ее сотряс ужасный кашель. Отстранив меня, она нагнулась, с болезненной гримасой изрыгнула густую клейкую массу и тут же рухнула на пол.
Это была не рвота.
Это были чернила.
25
Я боюсь потерять тебя
Когда у тебя во рту ствол пушки, сложно произносить что-то, кроме гласных.
Реплика из фильма «Бойцовскии клуб», снятого по книге Чака Паланика
Клиника при отеле
1.00
— Вы ее муж?
Доктор Филипсон закрыл дверь палаты, где спала Билли.
— Э-э-э… Нет, я бы так не сказал.
— Мы ее двоюродные братья, единственные родственники, — нашелся Мило.
— Хм… И часто вы принимаете ванну вместе с «кузиной»? — насмешливо спросил врач, глядя на меня в упор.
Полтора часа назад он собирался сыграть в гольф, но ему пришлось спешно надеть белый халат прямо на спортивный костюм и заняться Билли. Он отнесся к случившемуся со всей серьезностью и сделал все, чтобы привести молодую женщину в сознание, доставить в клинику и оказать первую помощь.
Не дожидаясь ответа, Мортимер Филипсон пригласил нас в свой кабинет. Это была длинная комната с окнами, выходящими на идеально гладкое, хорошо освещенное поле для гольфа. В самой его середине развевался небольшой флаг, а метрах в семи-восьми от лунки лежал мячик. Доктор жестом пригласил нас сесть.
— Не хочу врать. Я понятия не имею, что случилось с вашей подругой и чем обусловлен этот приступ.
Он повесил халат на вешалку и устроился в кресле напротив нас.
— У нее высокая температура, мышцы слишком напряжены и постоянная рвота. Есть и другие симптомы: головная боль, затрудненное дыхание и слабость.
— Что все это значит?
Мне не терпелось услышать диагноз.
Доктор Филипсон открыл верхний ящик стола и вынул сигару в футляре.
— Это симптомы анемии. Но меня больше волнует черная субстанция, которая из нее вышла.
— Похоже на чернила, да?
— Возможно…
Он задумчиво вытащил сигару из футляра и покрутил в руках, словно табачные листья могли чем-то помочь.
— Я заказал анализ крови, черной субстанции и волос, которые, по вашим словам, еще вечером были нормального цвета.
— Но я сто раз слышал, что от сильного потрясения волосы могут внезапно поседеть. Так было с Марией-Антуанеттой в ночь накануне казни. Или я не прав?
— Чушь собачья, — отмахнулся доктор. — Волос может потерять пигментацию так быстро только под воздействием химических веществ.
— Вы действительно сможете сделать все эти анализы? — забеспокоился Мило.
Доктор Филипсон отрезал кончик сигары.
— Как вы уже могли заметить, клиника оснащена по последнему слову техники. Пять лет назад у нас отдыхал сын шейха одной нефтяной державы. Молодой человек получил травму, катаясь на водном мотоцикле. Он сильно ударился о подвесной мотор и несколько дней не выходил из комы. Его отец пообещал крупную сумму, если мы вылечим юношу. Он выздоровел, больше благодаря везению, чем моим усилиям, причем обошлось без осложнений. Шейх сдержал слово, и теперь у нас есть все, что нужно для работы.
Доктор Мортимер Филипсон встал и проводил нас до дверей. Я попросил разрешения провести ночь рядом с Билли.
— Глупости, — отрезал он. — Есть дежурная медсестра и два интерна, которые пробудут здесь всю ночь. Ваша «кузина» — наш единственный пациент, поэтому она точно не останется без внимания.
— Доктор, прошу вас.
Филипсон пожал плечами и проворчал:
— Если вам так хочется спать в неудобном кресле, а потом мучиться со спиной, пожалуйста. А учитывая вывихнутую ногу и поврежденное ребро… Утром не жалуйтесь, что не сможете встать.
Мило попрощался со мной перед комнатой Билли. Он заметно волновался.
— Беспокоюсь за Кароль. Звоню-звоню, а она не отвечает. Поеду искать.
