Не могу также без глубокой признательности не вспомнить о леди Мёльграф, о том благородном участии, какое она принимала в моем безнадежном положении.
Она жила по соседству, оплакивая недавнюю потерю своего любимого мужа. Услышав о моей опасной болезни и судя по собственному опыту, что я должна была чувствовать при мысли покинуть детей на чужбине, вдали от родных и друзей, она без церемоний появилась у моей постели: со всей готовностью и редким великодушием предложила им приют в своем доме и личное покровительство в случай их сиротства. Мало того: она торжественно уверила меня, что, если суждено совершиться несчастью, она не расстанется с ними до тех пор, пока опекуны не возьмут их назад в Россию.
Эта черта характера может служить самой лучшей похвалой леди Мёльграф. Трудно выразить чувство моей благодарности за это утешение. Я пользовалась вниманием этой достойной леди, пока мое выздоровление было вне всякого сомнения. Когда я смогла путешествовать, она упросила меня свернуть с прямого пути и отдохнуть несколько дней в ее доме до приезда в Шотландию.
Это предложение, столь обязательное по долгу признательности и вместе с тем приятное, я охотно приняла и возвратилась в Эдинбург к самому началу университетского курса.
Хотя и после того я часто испытывала припадки ревматизма и вообще недомогала, как мать я не позволяла себе слабеть в моих непременных заботах о сыне. И в этом отношении я так блистательно преуспела, так полно вознаграждались мои жертвы, что нравственное удовлетворение облегчило мои недуги, и я весело проводила время в кругу своих друзей.
Я старалась приохотить сына не только к серьезным занятиям, но также к светским манерам и гимнастическим упражнениям, что укрепило его здоровье и удивительно развило силы. Через каждые два дня он брал уроки верховой езды и фехтования, и один раз в неделю в моем доме назначался танцевальный вечер: это освежало его школьные труды.
Живя исключительно для детей и поставив постоянной задачей своей жизни уединение, теперь возможное, я почти не жалела о своей собственной бедности и скудном состоянии своих детей. Так, в Шотландии все необходимые предметы жизни были дешевы, я не имела необходимости прибегать к чрезвычайным займам у моих банкиров Гюнтера и Форбса, исключая один случай, когда я хотела посетить Ирландию по окончании курса моего сына. На это путешествие я заняла у них две тысячи фунтов, которые скоро были уплачены им из Голландии. Хотя я и разделалась с долгом без всякого затруднения, при всем том я обязана их дружбе многими одолжениями, за которые ничем иным, кроме благодарности, заплатить не могу.
В мае 1779 года мой сын выдержал публичное испытание. Аудитория была чрезвычайно многочисленной; ответы его на все вопросы были так основательны, что вызвали невольное рукоплескание со стороны посетителей: такое одобрение вовсе не было в обычае на университетских экзаменах. Он получил степень магистра искусств. Само собой разумеется, что мой материнский восторг не знал меры при этом успехе. Я не стану останавливаться на этой счастливой минуте моей жизни, но буду продолжать свой рассказ о путешествии в Ирландию, которое я предприняла в следующем месяце.
Там ко мне присоединились миссис Гамильтон и Морган. В Дублине приготовили мне очень удобный и прекрасный дом, в котором я остановилась. Мое пребывание в этом городе походило на сон в продолжение целого года. Не было желания, которое бы не находило удовлетворения благодаря вниманию Гамильтон, Морган и их семейств.
Сын мой продолжал свои классические чтения каждое утро с Гринфильдом, взятым мной из Эдинбурга; мы нашли хороших учителей в Дублине, они преподавали ему итальянский язык и искусство танца. Вечера наши всегда проходили в умном и благовоспитанном обществе, при свободе манер, свойственных ирландскому характеру. Я по-прежнему устраивала танцевальные вечера в своем доме для развлечения детей и нередко посещала театр.
С гордостью я говорю о том уважении, которым удостоила меня леди Арабелла Денни, знаменитая своими благотворительными заведениями; ее общественные заслуги были оценены и с благодарностью признаны самим парламентом. Мы часто ходили к ней пить чай; ее ум и симпатичный характер с каждым посещением все больше и больше привязывал нас к этой прекрасной женщине.
В числе многих благодетельных учреждений леди Денни Магдалинский госпиталь был главным предметом ее попечений и, несмотря на преклонный возраст, она с неослабным вниманием надзирала над ним. Я несколько раз посетила с ней это заведение. Доверяя моим бедным способностям, она однажды поручила мне переложить гимн на музыку, с тем чтобы петь его в Магдалинской капелле в благотворительных целях. Ее желание было законом для меня: я составила арию в четыре голоса; после двухнедельного приготовления она была пропета в присутствии многочисленного собрания, которое с любопытством пришло послушать, на что способна русская медведица в музыкальном искусстве. Я посетила Арабеллу в тот же вечер и была принята с особенным радушием. Она с удовольствием рассказала о музыкальной мессе, заметив, что успех ее зависел от моей арии.
С наслаждением я присутствовала в дублинском парламенте, слушая его славных ораторов, среди которых Гратан был самым замечательным.
В летнее время я ездила со своими друзьями осматривать Киларн, Килкенни, Лимерик, великолепный Коркский порт и другие интересные места. По соседству с Корком я завернула в Лоту, прекрасное романтическое местечко, принадлежащее Роджерсу, дяде моего друга Гамильтон. Здесь я встретила самое обязательное гостеприимство со стороны этого почтенного семейства.
В начале 1780 года я оставила Ирландию и приехала в Лондон. Вскоре после моего прибытия я была представлена ко двору; королевская фамилия обласкала меня самым благосклонным приемом. При этом удобном случае я не преминула поблагодарить ее за то удовольствие, которым я пользовалась в Англии, и за величайшие выгоды воспитания моего сына в одном из британских университетов. Королева в свою очередь похвалила меня как любящую мать, прибавив, что теперь она более, чем когда-нибудь, убедилась в истине лестных отзывов обо мне. Я нехотя согласилась, выразив столь же благоприятное мнение о ее собственном семействе. Она сказала мне, что семья ее очень большая и что, если я желаю видеть их вместе, она прикажет привезти детей из Кью.
Я поблагодарила за такое снисходительное внимание. Леди Голдернесс была послана за ними, с тем чтобы привезти их в Лондон и известить меня об их прибытии. Я явилась и с наслаждением любовалась группой прекраснейших малюток.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
