причёски. Пошли сейчас же Машу на кузнецкий мост за модным цирюльником! Он должен тебе к двенадцати часам закончить причёску. Но сначала ты сейчас сядешь и своей рукой напишешь Николя записку с одной фразой « Я готова венчаться с тобой завтра в двенадцать в Князь-Владимирском соборе, меня привезут, жди», без подписи, а я скажу кучеру отнести эту записку самому Николя!
– В смысле?! Зачем?! Я же за Евгения замуж собираюсь! – возмутилась Людмила, но маменька тут же пояснила:
– Вот в том-то и хитрость будет наша, что, пока ты с Евгением, как с батюшкой Георгием в Смольном соборе мы и планировали ещё до ареста, будешь венчаться, чтобы Николя не помешал, ему в тот храм, который указала ты, привезут подставную невесту. Пока он хватится, что его обманули, ты уже графиней Дубовой станешь!
– Та-а-ак, очень интересно, а кто будет подставной невестой? – удивилась Людмила.
– Как кто? Тот, кто уже давно страдает по Николя и очень хочет замуж… – тонко намекнула Зоя Витальевна.
Людмила задумалась, а потому с приподнятыми светлыми бровями уточнила:
– Мадмуазель Пчёлкина что ли?
– А кто ж ещё! Вот увидишь, она обрадуется ещё, потому что любит Николя до потери пульса! Я съезжу к ним с визитом сегодня, договорюсь… – убедила дочурку княгиня, и приготовления сразу к двум свадьбам завертелись, ведь, когда Зоя Витальевна ездила с визитом к генералу Пчёлкину, выяснилось, что Дарья Львовна уже согрешила блудом с Николя, не дождавшись брака, и была сейчас в интересном положении…
И записку, как её научила мама, Людмила отправила Николя, а новый адрес подсказал граф Иннокентий Александрович…
… Все и радовались, и волновались одновременно, потому что боялись, что этот план может сорваться…
А ещё у Иннокентия Александровича и Евгения были ещё не заверены свои важные дела, нужно было выиграть суд…
И действительно прав оказался Артамон Сергеевич: в совокупности всех показаний и улик было несложно доказать ложь Николя, и Евгения Дубова триумфально оправдали из-за непричастности к данному преступлению, а судья дал распоряжение Артамону Сергеевичу подготовить все документы канцелярские, чтобы на следующем заседании суда уже Николя сменил статус из свидетеля в обвиняемого.
«Ничего, пусть Евгений меня тут обошёл, зато я сегодня же обвенчаюсь с княжной, и всё, не быть и им счастливыми! Как миленькая, будет меня эта гордячка с каторги ждать…» – подумал Николя и поспешил в Князь-Владимирский собор…
Евгений, после того, как его выпустили из-под стражи в зале суда, ещё долго обнимался со старым седым графом Шустровым, и оба плакали от счастья, а потом дядя повёз счастливого жениха домой, готовиться к свадьбе…
… Граф Иннокентий Александрович помог облачиться своему любимому племяннику в его свадебный наряд: белоснежную рубашку с синим ленточным галстуком, синей жилеткой, фрак с большой белоснежной хризантемой в кармашке белые лосины и модные туфли. В завершении он зачесал красиво его каштаново-рыжие волосы, Евгений посадил на нос красивые пенсне, а на голове красовался белый цилиндр.
– Всё просто чудесно, спасибо, дядя, за помощь, без твоих грамотных подсказок из меня бы не вышел такой достойный жених, – со светозарными от блаженного счастья очами-вишенками произнёс Женя, а потом спросил – но вот что с царапинами на лице делать? Такой нарядный образ, опрятная причёска, а эти царапки всё портят!
Старый сморщенный Шустров посмотрел, подумал и ответил:
– Женя, милый, это что за глупые вопросы?! Ты сам видишь, что одет прекрасно для жениха, а эти маленькие шрамы… шрамы украшают мужчину, поэтому не вздумай переживать из-за таких мелочей, как царапки! Давай, накидывай соболиную шубу, и едем в Смольный собор! Опаздывать нельзя!
И после этого эта дружный дуэт двинулся в санях по заснеженному Санкт-Петербургу к Смольному собору…
… Тем временем шли последние приготовления к свадьбе и у Людмилы. Цирюльник сделал из её белокурых волос модную причёску ввиде пышного пучка с завитыми прядями «завлекалочками», а модистка-француженка Одиллия руководила облачением невесты.
Зоя Витальевна, которая уже приготовилась в церковь, надев лучшее платье, бриллиантовые серьги и кулон, которые ей когда-то давно подарил отец Людмилы, а поверх причёски из тёмных волос накинув палантин из оранжевого шёлка, ждала окончания сборов с радостным волнением за доченьку.
… Сначала большое количество белоснежного сложного белья: чулки, панталоны, корсет…
… Конечно, не забыли белые удобные туфельки….
…Потом Мадам Одиллия облачила юную хрупкую Людмилу в то самое давно приобретённое изысканное целомудренное алебастровое платье с длинными рукавами, кружевами и маленькими белыми розочками. Это шикарное обилие кружев, вышивки и белых роз на платье делало из Людмилы настоящую царицу красоты или Ангела, а девушка подчеркнула красоту своих зелёных глаз большими изумрудными серьгами…
…Ну, а затем поверх модной причёски невинной юной красавице накинули трехметровую роскошную фату, а поверх неё водрузили венок из белых роз. О, да, Людмила выглядела так, будто не за графа, а за короля выходит замуж!
Матушка не сдержалась и прослезилась от счастья…
После этого Зоя Витальевна взяла икону, благословила доченьку, Людмила накинула любимую лисью шубку, и они вдвоём сели в карету…
– Холодно, озябла вся… – попыталась проворчать и потребовать более тёплого наряда Людмила, но потом передумала, а затем от счастья и вовсе о прохладной погоде забыла…
… В это время Иннокентий Александрович и сам жених уже сняли верхнюю одежду и головные уборы и стояли в ожидании невесты, церковь заполнялась бесчисленными гостями: родственниками с обоих сторон, даже из Польши дальняя родня Зои Витальевны соизволили приехать, многочисленными друзьями, уважаемыми знакомыми из высшего дворянского общества, было много и известных поэтов, писателей, критиков, редакторов и издателей, которые приехали выразить своё уважение Евгению, как известному литератору…
Батюшка Георгий в это время всё приготовил к началу таинства, осталось дождаться лишь невесту…
… И тут карета подъехала, Людмила скинула лисью шубку, Зоя Витальевна тоже оставила в карете шапку и шубу из чернобурки, и они зашли в собор. Все ахнули от восхищения, Людмила поравнялась с Евгением, он с с ликованием во взоре глаз-вишенок прошептал:
– О, моя муза, Ангел небесный, как же я счастлив, что сегодня мы станем одной семьёй! Высшего счастья я и не желаю…
Людмила тоже с Небесной радостью в огромных травяных глазах и на нежном личике по-доброму сострила:
– Да? А, помниться, при первом знакомстве после сватовства мы разругались. Я тебя назвала сухарём, а ты меня…
– Ой, душа моя, сударушка, это было давно и неправда! – изрёк Евгений, и таинство венчания началось с исповеди, потом обручение…
Все молились, батюшка вёл службу на церковнославянском языке, свечи тихо сияли, отражаясь на золотых рамах икон, всё прошло лучших традициях православного венчания…
Потом они испили из общей чаши, а после службы батюшка Георгий объявил Евгения и Людмилу мужем и женой, после чего жених своими большими могучими руками откинул фату с личика своей
