мы можем и позже.
— Значит, вы возвращаетесь назад вместе?
— Получается, что так. Людям нужна их человеческая жизнь, по крайней мере, первое время. Иначе они начинают болеть и чахнуть, — подвела итог Эфрат.
— Я попрошу Гедалью отвезти вас в аэропорт. Ты должна насладиться красотами Баварии, прежде чем снова услышать биение сердца Европы.
— Как скажешь, я с удовольствием. Кстати, как Гедалья? Человеческая кровь ему помогла?
— Не знаю, — ответила Шири, — я не проверяла.
— Так давай проверим?
— Давай, — Шири достала из кармана телефон и набрала короткий текст.
Через несколько минут на пороге появились Гедалья и Рахмиэль.
— Гедалья, подойди, — с улыбкой сказала Шири.
Он пересек комнату и опустился на пол возле ее кресла.
— Покажи шею. — Шири мягким движением наклонила его голову набок. Какое-то время она рассматривала ставшую почти гладкой кожу. — Любопытно. Посмотри, — обратилась она к Эфрат.
Та сидела напротив и снова не произнесла ни слова. Что, впрочем, не означало, что происходившее ее не занимало, просто она реагировала не телом, а сознанием. И Шири прекрасно это понимала.
— И что мы будем с тобой делать, красавчик? — Это был риторический вопрос, Шири знала, что будет делать. — Ладно, потом разберемся. Тебе нужно отвезти наших гостей в аэропорт. Хотя, — она на мгновение задумалась, — знаете что, поехали все вместе.
— В этом нет необходимости, — вернулась в разговор Эфрат. — Только если ты не хочешь разделить со мной наслаждение красотами Баварии.
— Поэтому мы и едем вместе, пойду переоденусь и можем выезжать. — Шири поднялась с кресла и вышла из комнаты, Гедалья последовал за ней.
— Я тоже буду молча следовать за тобой, стараясь угадать каждое твое желание? — спросил Рахмиэль через какое-то время.
— Нет, если не будешь пить мою кровь, с тобой такое вряд ли случится.
— Давай предположим, что я справлюсь и так. — Рахмиэль пересек комнату и опустился на колени возле Эфрат.
— Да, оказывается, ты не только с этим можешь справиться. — Она посмотрела ему в глаза, но ее взгляд был пуст, как если бы она сейчас была очень далеко от гостиной в небольшом особняке в Баварии.
— Послушай, — он положил руки ей на колени, — наше знакомство началось довольно бурно и у тебя не то, чтобы репутация самого разумного и уравновешенного человека во всем мире, так что…
— Да, я знаю. — Взгляд Эфрат был все таким же.
— Эй, вернись, — он мягко погладил ее колено, — где ты там витаешь?
— Я здесь, — ответила Эфрат, но все осталось по-прежнему.
— Понятно.
Его руки скользили выше по ее ногам, увлекая за собой тонкий шелк ее платья. Кожа Эфрат была чуть холоднее, чем можно было ожидать, но не слишком холодной, чтобы что-то заподозрить при случайном прикосновении. Рахмиэлю всегда нравилось ее касаться, потому что всякий раз это возвращало его в ту ночь в доме Эфрат, когда он впервые увидел собственными глазами, как она скользила между гостями, искренне наслаждаясь происходящим, ведь все было сосредоточенно вокруг нее. Тогда Эфрат смеялась, много улыбалась и вообще, казалась абсолютно счастливой. Как выяснилось, она очень редко так смеялась, зато очень часто исчезала куда-то, как сейчас. А ему так нравился ее смех, и ее улыбка, как если бы они были эмоциональной прелюдией. Наслаждаться чьим-то телом для него было обычным делом, но в этой улыбке всегда было что-то, к чему хотелось возвращаться снова и снова.
Он не надеялся вызвать улыбку Эфрат, ему просто хотелось снова почувствовать ее рядом, потому что когда ее взгляд улетал куда-то за пределы доступные человеческому пониманию, он ощущал холод, а еще, ему становилось страшно. В эти моменты она теряла всякое сходство с человеком и больше напоминала те мраморные статуи, которые обречены на вечную компанию друг друга и назойливых музейных зевак.
— Что там в этом далеком космосе такого интересного? — Рахмиэль прикоснулся губами к ее колену, нежно, едва ощутимо, как первые лучи рассветного солнца касаются еще спящего мира. Его руки скользили все выше, легкая шелковая ткань послушно следовала за ними. — Я согрею твою холодную кожу… — Там, откуда исчезала ткань, тут же появлялись его поцелуи.
— Последняя, кто произнес что-то подобное так же громко, легла в гроб еще живой. — Эрфат положила ладонь ему на голову, утопив пальцы в волосах.
— Да, я смотрел этот фильм, — ответил Рахмиэль, не поднимая головы, — мне понравилось.
Эфрат наклонила голову и какое-то время разглядывая его, следила за движениями, наслаждаясь нежным движением шелковой ткани и прикосновениями его губ.
— Прогни спину, я хочу видеть твое тело, — чуть хриплым голосом прошептала Эфрат, когда его поцелуи стали влажными и глубокими.
Он на секунду поднял голову, чтобы посмотреть в ее глаза, и послушно выполнил ее просьбу. Эфрат положила ноги ему на плечи, чтобы прижать еще ближе к себе, и запрокинула голову, блаженно улыбаясь.
Взгляд Эфрат тонул в ночной темноте за оконным стеклом. В этой части города было мало огней, улицы редко бывали достаточно освещены, фонари кое-как справлялись со своей задачей, но почему-то местные жители предпочитали не выходить на улицу после наступления темноты. В полицию то и дело поступали заявления об исчезновении людей, но не так часто, чтобы что-то заподозрить. Может быть, полиция не слишком старалась выполнять свою работу, а может быть, потому что Эфрат знала, куда и когда идти, чтобы встретить случайного путника, которого никто не будет искать. Эфрат невольно улыбнулась, когда-то давно она с такими же мыслями постучала в двери одного из борделей Парижа. О, эти спасительные заведения, хозяева которых знали куда больше, чем мог представить рассказать самый одаренный поэт. В тот вечер она не была особенно разборчива, она постучалась в первый, какой нашла по памяти. Хозяйка, выслушав ее пожелания, проводила ее в комнату, где она впервые встретила того, с кем провела в последствии не одно счастливое столетие. Эфрат помнила этот миг как сейчас, он сидел спиной к двери, его огненно-рыжие волосы были убраны в высокую прическу, лицо, отражавшееся в зеркале туалетного столика, было белым от пудры. Кокетливая мушка над алыми губами, шею украшала тонкая нитка жемчуга, острые ногти отражали пламя свечей.
— Я ждал вас, мсье, но не думал, что вы окажетесь так молоды и прекрасны, — его голос звучал выше, чем мог бы, и спокойнее, чем она ожидала.
Эфрат прошла в комнату, подошла ближе к сидевшему у зеркала.
— Вы уверены, что ждали именно меня? — Эфрат не дала себе труда менять голос. Отчего-то ей показалось, что это сейчас неважно.
— Oui, monsieur. — Он слегка кивнул и локоны в его прическе пришли в движение. — В вашем кармане лежат
