— Возможно… — уклончиво ответил Кинг, занятый рисованием кровавого круга прямо на полу.
Он снял галстук и закатал рукава, дабы не испачкаться, хотя на его рубашке и лице все равно виднелись пятна крови и пепла.
— Я так понимаю, ты не уверен в своих действиях, — констатировала я.
Опустившись на колени, Кинг поставил в центр круга чашу, повернув ее так, чтобы символы на ней совпадали с символами, написанными кровью за кругом.
— Не совсем.
Я подняла брови от удивления.
— И что дальше? Собираешься импровизировать?
Кинг поднял голову и злобно на меня посмотрел.
— Есть идеи получше, доктор Валентайн?
— Нет, — я сжала губы.
— Тогда помолчи, пожалуйста. Я пытаюсь сосредоточиться.
— Ладно! — Я глубоко вздохнула, молясь, чтобы это сработало.
Мы через многое прошли за эти дни и для меня, Мака и Кинга это станет концом очень долгого путешествия. Больше не будет никаких проклятий. Никаких убийств. Только долгая счастливая жизнь. Я лишь надеялась, что смогу помочь Мии справиться с изменой Кинга. Потому что у него не было другого выбора. На кону стояла не только жизнь Мака, но и благополучие Мии и их ребенка. Господи, как Талия могла пойти на этот шантаж? Но как бы то ни было, сердце бедняжки Мии все равно пострадает…
— Теодора! Ты совсем мне не помогаешь!
Кинг слегка повернул чашу вправо.
— Прости! Может, ты не будешь лезть в мою голову?
— Вряд ли у меня получится. За столько веков я делаю это непроизвольно. — Он поднялся на ноги и посмотрел на свою работу. — Ну вот. Если я все сделал правильно, то осталось всего пара моментов и Мак к нам вернется. Сначала нам нужно поместить принадлежащий ему предмет в эту чашу… — Кинг достал из кармана серебряное ожерелье с египетским крестом, должно быть, то самое, о котором мне рассказывал Мак, и положил его в чашу инков.
Наверное, Кингу не составило труда найти это ожерелье, если он действительно настолько хорош в поиске вещей, как говорила Миа.
— В этом я более чем хорош! — поправил меня Кинг. — Так, теперь немного крови невинного младенца.
Я ахнула.
— Что?
— Расслабься, — нахмурился Кинг. — Я попросил об одолжении и раздобыл кровь мертворожденного! — объяснил Кинг, но заметив мою дрожь добавил: — Ну чего ты? Хотела, чтобы мы взяли кровь у живого младенца?
Я брезгливо поморщилась.
— Нет. Но…
— Никаких «но». Кровь младенца послужит великой цели, и мы не причинили ему никакого вреда.
Стараясь сдержать содержимое моего желудка, я всплеснула руками.
— Ой, давай быстрее покончим с этим.
Не то чтобы он нуждался в моем разрешении, просто я была вне себя от беспокойства.
Кинг подошел к барной стойке и достал из-за нее пакет с красным содержимым.
Вернувшись в круг, Кинг снова опустился на колени, и выражение его лица стало спокойным и безмятежным. Закрыв глаза, он начал напевать на каком-то древнем языке, напомнившем мне древний иврит с множеством глубоких звуков. Затем Кинг открыл глаза и вылил содержимое пакета в серебряную чашу.
Удивительно, но я представляла ее куда больше, а она оказалась похожа на бокал для хереса.
Пространство вокруг нас засветилось яркими красками, а стены гостиной словно запульсировали, будто мы находились внутри чьего-то сердца. Я посмотрела на чашу, увидев, как та теряет форму, рассыпаясь в труху.
— Что происходит? — крикнула я.
Кинг прекратил свое колдовское пение и тоже воззрился на чашу.
— Чертов Мак! — яростно воскликнул он.
— Что?
— Это подделка! — простонал Кинг.
«Нет! Нет!»
Я закрыла лицо руками.
«Мак! Что же ты натворил?»
***
Мы с Кингом сидели на его элегантно обставленной кухне и, несмотря на ранний час, потягивали виски, угрюмо уставившись на черный из нержавеющей стали бар. В конце концов, нам требовалось топливо для наших страданий.
— Ты собираешься отвечать? — пробурчала я, когда телефон Кинга зазвонил раз в тридцатый.
Должно быть, звонила Миа.
Бедный Кинг. Я не винила его за то, что он избегал разговоров, но рано или поздно ему все равно придется объяснить Мии, что он был вынужден трахнуть женщину, которую ненавидел, а взамен получил лишь поддельную чашу. Это было настолько несправедливо и печально, что я не могла не испытывать жалости.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Пожалуйста, не напоминай мне… — простонал Кинг.
— Прости. Ну что? Думаешь, это Талия подменила чашу? — спросила я.
— Нет. Она не могла осознанно сунуть мне подделку. — Не снимая грязного смокинга Кинг, налил еще виски в наши бокалы.
— А помнишь, Миранда говорила, что он отдал поддельную чашу и ей? Она еще швырнула ей в Мака. Не означает ли это, что Мак сделал две копии, а настоящая чаша где-то спрятана?
— Ну и хитрец! — проворчал Кинг, делая еще один глоток и размышляя вслух: — Конечно, что-то настолько могущественное должно храниться в надежном месте.
— Может, он вообще ее не обменивал. — Когда я подумала об этом, меня как будто озарило.
Мак, решив, что у него получилось обмануть Талию и Миранду, хотел бы передать настоящую чашу Мии ради спасения ее брата. Кто, как не Мак, понимал ее любовь к Джастину, ведь он сам любил своего собственного брата так же сильно. Вопрос в том, где он ее спрятал.
Я посмотрела на Кинга.
— Кинг, когда думаю о твоем брате, я все время вспоминаю его слова, показавшиеся мне сначала бредом. О том, что что-то захоронено в тепле или он сам хотел быть похоронен в тепле… Это может что-то значить?
Красивое лицо Кинга исказила довольная гримаса, а на губах появился волчий оскал.
— Я убью тебя, Теодора. Наконец ты принесла хоть какую-то пользу!
После его первых слов я инстинктивно приготовилась бежать, но осознала, что в лучшем случае успела бы добежать до дверей, прежде чем Кинг схватил бы меня. А потом до моего мозга дошло, что слова из уст Кинга звучали почти как похвала. Его реакция показала мне, что Мак теми фразами сказал нечто важное.
— Иди ты, Кинг! Мужчина, которого я люблю, истекал кровью и хватал ртом воздух, когда произносил это. Где чаша?
— Мой брат вероятно пытался сказать тебе, что держит ее «в тепле». Эту фразу мы с ним использовали в детстве, когда брали что-то друг у друга без спроса. Например, когда я заставал его за игрой с моим охотничьим ножом, он прятал его в карман и говорил, что просто держал его в тепле, согревая для меня.
Я сглотнула, понимая, о чем говорит Кинг. Получается, Мак сохранил эту чашу при себе, что вполне возможно, учитывая кожаную куртку, которую он постоянно носил. Чаша была не такой уж большой, и он мог держать ее в кармане. Только вот последний раз я видела эту куртку на нем в машине.
— Ты случайно не видел его кожаную куртку?
Кинг потер лоб и застонал.
— Это была его любимая куртка. Я похоронил ее вместе с ним.
— И где вы его похоронили?
— На древнем кладбище. Единственное место, которое давало ему покой без необходимости убивать.
«Вот дерьмо!» Сначала я смотрела, как умирает мой любимый человек, а теперь я буду вынуждена смотреть на то, как Кинг откапывает его тело.
Я хотела найти того, кто стер мои воспоминания. Потому что я начинала думать, а не сделали ли они мне этим одолжение.
***
Кинг не пожелал больше подвергаться опасности из-за «прискорбных условий» коммерческих авиакомпаний, а также рисковать тем, что кто-то может тронуть необходимые для ритуала «припасы», поэтому мы совершили девятичасовую поездку к хижине в пустыне.
Весь первый час нашей поездки мне пришлось слушать, как Кинг проклинает богов Древней Греции за то, что его вертолет так некстати оказался где-то на восточном побережье. Следующие четыре часа в темном «Мерседесе» стояла жуткая тишина, нарушаемая лишь постоянно повторяющимися звонками мобильного телефона.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Если ты не собираешься отвечать, то почему бы тебе просто его не отключить? — наконец спросила я, находясь уже на грани истерики.
