установку, он чувствовал гордость за то, что ракета взлетела, и предвкушал перспективу выхода на орбиту. Холлман провел пару дней на Омелеке, помогая разобрать мусор и подготовить площадку к очередной попытке пуска. В результате он подключился к интернету, только когда оказался на борту самолета, который выполнял коммерческий рейс из Гонолулу в Лос-Анджелес. Среди медленно подгружавшихся новостных сообщений, связанных с аварией, он обнаружил те, в которых приводились слова Маска, из которых следовало, что он и Томас не докрутили гайку на магистрали подачи керосина. Обвинение показалось ему несправедливым. Никаких точных данных в поддержку этой версии не было. К тому времени, как самолет Холлмана приземлился в Лос-Анджелесе, он был в ярости.
По словам Холлмана, он сел в свою машину и проехал три километра до завода SpaceX в Эль-Сегундо. Припарковавшись у входа, он направился прямо в кабинет Маска, игнорируя протесты Мэри Бет Браун. Холлману не понравилось, что его публично обвинили. Однако при необходимости с его опытом работы в SpaceX, полученным за последние четыре года, он мог бы легко найти новую работу. Ситуация Томаса была иной: у техника была дочь-подросток и семья, о которой нужно заботиться. Поэтому только Холлман накричал на своего босса за то, что тот публично опозорил его.
Через несколько минут, по словам Холлмана, появилась Гвинн Шотвелл и увела его от стола Маска. Потом на встречу с Холлманом приехал Мюллер, с которым они некоторое время обсуждали ситуацию. В конце концов Холлман сказал, что отправляется домой на выходные, чтобы успокоиться, и обещал вернуться в понедельник. Вернувшись, Холлман сказал Мюллеру, что останется в SpaceX лишь при условии, что ему больше никогда не придется разговаривать с Маском.
Маск утверждает, что все было несколько иначе. «Я не помню, чтобы Холлман врывался в мой кабинет, да его мнение и не могло на меня сильно повлиять, – говорит он. – Было бы правильно сказать, что его работа временами не соответствовала строгим стандартам, необходимым для успешного пуска ракеты». Маск также вполне доброжелательно относился к Томасу, который проработал в SpaceX еще лет десять после инцидента. «Я присутствовал на вечеринке по поводу его выхода на пенсию, где выразил особую признательность за внесенный им вклад», – заявил Маск.
Что бы ни произошло между Маском и Холлманом, Мюллер знал, что не хочет терять своего доверенного помощника, на которого он привык полагаться. Холлман без устали трудился в Макгрегоре и на Квадже, помогая компании почти с начала ее существования. И Мюллер вступился за него. Руководивший подготовкой к первому полету Дэвид Гигер свидетельствует, что Мюллер поддержал Холлмана после его конфронтации с Маском.
«По сути, он заявил, что в случае ухода Джереми из компании он тоже в ней не останется, – вспоминает Гигер. – По-моему, это был действительно сильный поступок со стороны Тома, и я думаю, что именно благодаря твердости он сумел собрать такую невероятную команду. Он всегда был готов поддержать своих сотрудников».
В итоге выяснилось, что Холлман и Томас не виноваты. Первый пуск оказался неудачным не из-за их оплошности, а из-за природных условий тропиков. Трубопровод, о котором шла речь, обнаружили среди обломков на Омелеке вместе с половиной гайки, которую Холлман и Томас закрепили с помощью контровочной проволоки. Несколько месяцев спустя DARPA опубликовало свой анализ полета Falcon 1, согласно которому: «Единственной вероятной причиной пожара была поломка алюминиевой гайки для крепления датчика давления на входе топливного насоса вследствие межкристаллитного коррозионного растрескивания». Гайка, которая стоила пять долларов, треснула из-за коррозии, вызванной брызгами морской соленой воды.
«Нам просто чертовски не повезло, – сказал Мюллер. – Хуже и придумать было нельзя».
Маск, Мюллер и Томпсон обсуждали эту проблему задолго до первого полета Falcon 1. Они спорили о том, какую гайку им следует использовать – из алюминия или нержавеющей стали. В большинстве ракет, о которых знал Мюллер, применялись алюминиевые гайки. Томпсон, который летал на вертолетах морской пехоты, сказал, что они также используются в вертолетах, базирующихся на американских авианосцах по всему миру, где постоянно подвергаются воздействию морских брызг. В конце концов Маск дал согласие на применение алюминиевых гаек, потому что они весят в три раза меньше стальных, а в случае с ракетами каждый дополнительный грамм имеет значение.
Беспокоясь о вредоносном воздействии морской воды, перед пуском инженеры SpaceX нанесли антикоррозионную смазку ACF-50 на компоненты ракеты. Однако они сделали это недостаточно тщательно и не вполне точно оценили степень ущерба, который наносит агрессивная окружающая среда. Даже ангар, в котором хранилась ракета, не был оснащен системой климат-контроля. «Честно говоря, мы совершили много глупостей, – признает Кёнигсманн. – Например, мы позволяли ракете слишком долго находиться на открытом воздухе, не вполне осознавая суровость климата. Этот урок мы тоже усвоили».
Вероятно, самой вопиющей ошибкой было то, что команда позволила ракете оставаться на стартовой площадке несколько недель. 20 декабря 2005 года SpaceX попыталась пустить Falcon 1, но после окончания обратного отсчета была вынуждена отменить старт. (Именно тогда в ходе слива топливных компонентов погнулся топливный бак первой ступени.) На тот момент до Рождества оставалось всего пять дней, и измученная стартовая команда, которой приходилось жертвовать своей личной жизнью на протяжении нескольких месяцев, стремилась поскорее вернуться на материк, чтобы провести остаток праздничного сезона в кругу близких людей.
В спешке они оставили ракету на воздухе, вместо того чтобы закатить ее обратно в ангар. Несмотря на то что ангар представлял собой простую конструкцию из алюминиевых балок, обтянутую тканью, он все-таки мог обеспечить некоторую защиту. Однако процесс перемещения ракеты был длительным и предполагал ее перевод из вертикального положения в горизонтальное, из-за чего значительная часть команды SpaceX рисковала пропустить последний коммерческий рейс. Базза и другие полагали, что вернутся на остров в начале января, а значит, ракета будет находиться в суровых климатических условиях не более двух недель. Однако из-за задержек, связанных с производством запасных частей, они вернулись на остров и поместили ракету в ангар лишь 20 января.
Таким образом, двигатель первой ступени находился в агрессивной среде целый месяц. Остров Омелек почти постоянно обдувают пассаты, неся с собой соленые брызги. Стартовая площадка находится менее чем в 100 метрах от берега океана, о который разбиваются большие волны, насыщая воздух частицами соли, впоследствии оседающими на ракете.
«Кваджу свойственна безумная коррозионная среда, – говорит Маск. – Там почти все время преобладает соляной туман, и если у вас есть велосипед, то вам следует держать его с подветренной стороны, иначе он превратится в груду оксида алюминия или оксида железа. Недавно прибывшие на остров ставят свой велосипед с наветренной стороны, но знающие люди поступают наоборот».
Однако компания потеряла бы ракету и без коррозии. При подготовке Falcon 1 к пуску один из работавших на Омелеке инженеров
