— это завтра.
Я сглупил, когда позволил одной руке обвить её талию на кратчайший из моментов, при этом успев аккуратно её сжать. И теперь я возбудился в два раза сильнее, если такое вообще было возможно.
— Если мы собираемся забить на поход и эссе…
— О, мы действительно противостоим кому-то сейчас, — её голос был хриплый и мягкий на фоне болтовни за кустами, её глаза темнели в тёплом свете фонарей. — Мы ведь не идём в поход?
— Мы слишком устанем в походе после того, как поздно ляжем спать. Кроме того, он начнётся в пять тридцать утра, Эльз. Как много наследников, ты думаешь, в действительности, смогут встать? Мы точно не одни будем спать во время, так называемого, веселья. Если бы я мог поставить, то сказал бы, что никто не появится.
Я смотрел за тем, как она глубоко вздохнула, прежде чем сказать:
— Интересно. Продолжай.
— Поэтому моё начинание… давай пойдём по тропе с вьюном и устроим свой поход во время колдовского часа.
Теперь пришёл её черёд вскидывать брови. Она знала, что я говорил о том месте, что, должно быть, когда-то было впечатляющей тропой для прогулок: ряд из того, что в прошлом было виноградной лозой и плодовыми деревьями, покрытых вьюном, простиравшимся почти на милю по территории замка, которая теперь находилась в простоватом, но очаровательном запустении. Я выяснил, что тропа вела от дороги до замка.
— Я никогда не ходил в походы посреди ночи, — добавил я. — Это будет со мной впервые.
— Мне довольно сложно рассматривать это как поход. Люди всё время гуляли по этой тропе, пока она не пришла в упадок.
— Ты просто придираешься.
Кто-то позвал её по имени, и под «кто-то» я имел ввиду Мэтта. Как он вообще нашёл нас?
И тогда я услышал тихую просьбу:
— Принеси бутылку вина.
Замётано.
Глава 20
Эльза
— Клянусь, — сказал Мэтт по мере приближения к нам с двумя бокалами шампанского в руках, — никогда бы не подумал, что вы двое прячетесь за этими кустами.
Я сделала еле заметный шаг назад от Кристиана, осознав, что со стороны могло показаться, будто я практически залезла на него. Его «слишкомость» так сильно отвлекала меня.
— Ты нас обвиняешь?
— Только в том, что вы не пригласили меня к вам присоединиться, — он предложил мне один из бокалов. — Прости, для тебя нет, Кристиан. Я решил, что бокал полагается по тому случаю, что только что была объявлена первая официальная пара КРБ. Ура, мать его, гип-гип!
Я приняла бокал, отчаянно пытаясь подавить коварную дрожь, угрожавшую овладеть мной. Всего лишь второй день, а уже делаются объявления? И тогда до меня дошло. Все те аплодисменты и возгласы ранее были гротескными поздравлениями жертв КРБ с потерей былой свободы, когда можно было выбирать сердцем.
— Кто эти несчастные? — спросил Кристиан.
Мэтт отпил долгий глоток игристого вина.
— Моя сестра и один бедняга из Греции.
Я не знала, что сказать. Было видно, что Мэтта нисколько не устраивал этот вариант.
Кристиан издал низкий свист.
— Как она приняла это?
— Только так, как ей позволено: с высоко поднятым подбородком и улыбкой на лице, — гримаса Мэтта была полной противоположностью того, что он описал, когда поднял в тосте свой бокал. — Согласно слухам, сегодня будет, как минимум, ещё одно объявление.
Паника затрепетала у меня в груди, хоть я и понимала, что оно не может быть моим. Даже указав на своё предпочтение Мэтта, отец ещё не давал указаний. Надежда ещё теплилась, хоть и очень-очень маленькая.
Я еле слышно прошептала.
— Так скоро.
— Ты знаешь, кто? — спросил Кристиан.
— Нет, приятель, — Мэтт отпил шампанское. — Но, что я знаю, так это то, что Великая Герцогиня попросила вашего с братом присутствия.
Кристиан тихо выругался под нос. Я была поражена его спокойной яростью, даже больше, чем очевидным сочувствием, окрасившим лицо Мэтта. Неужели они боятся, что у Кристиана все шансы быть объявленным?
Человек, над которым нависла угроза, на мгновение застыл, чтобы потом расправить плечи.
— Тогда я лучше не буду заставлять Великую Герцогиню ждать.
Было бессмысленно сопротивляться желанию смотреть за тем, как он уходил. Я расстроилась от того, каким потерянным он был. Это чувство было мне незнакомо, особенно когда это касалось человека, которого я знала всего пару дней.
— Не завидую я ему, — сказал Мэтт, тоже смотря Кристиану в след.
Я медленно пила шампанское, которое он мне дал. Хотя на улице было прохладно, мой напиток был наполовину тёплым.
— О?
Он провёл рукой по своим рыжеватым волосам.
— Как хорошо ты знаешь Великую Герцогиню Эйболенда?
— Совсем не знаю, — признала я. — А что?
Мэтт прислонился к стене, вращая шампанское в своём бокале.
— Можно сказать, что Её Высочество внушает страх.
Я вспоминала, что знала о матери Кристиана. Она умна, элегантна, красноречива и ею восхищается большая часть мира за то, что она олицетворяла собой современного монарха, даже такой крошечной страны.
— Разве мы не можем сказать того же о большинстве родителей здесь?
— Полагаю, да, — он тихо произнёс. — И всё же, я не завидую домашней жизни моего друга, даже если… — его плечи осунулись, в глазах появилось отрешение.
— С тобой всё в порядке, Мэтт?
Улыбка, которую он наклеил на своё лицо, без сомнений, была той же, что его сестра минут пятнадцать назад продемонстрировала толпе.
— Я знаю, мы здесь как в окопе, но они только что подали самое вкусно-выглядящее мороженое. Не хочешь попробовать?
Я бы лучше воткнула спицу себе в глаз, чем вернулась на ту вечеринку, но из-за прожигавшего во мне новую дорожку любопытства, я последовала за ним к столу с десертами.
Несколько минут спустя, пока я поедала то мороженое крохотными ложками, я изо всех сил делала вид, что добросовестно слушаю рассказ Мэтта о них с сестрой, когда они были маленькими, но моё внимание было где угодно, только не здесь.
Ладно. Это была ложь — не история, которую он подробно излагал, которая, не сомневаюсь, была правдой, а то, что моё внимание было где угодно, только не здесь. Потому что это было не так. Оно было сконцентрировано на всего одной вещи.
Кристиан и Изабель стояли с моим отцом и Великой Герцогиней рядом с гостевым домом с видом на горы. Они пили шампанское, Изабель была бледна, а наши родители такими довольными собой. Какой кошмар!
А Кристиан? Его улыбка вынужденно натянута, все линии неестественны, что указывало неопытному свидетелю на тихую вежливость. Его Светлость, может, и думает, что Кристиану приятно то, что они обсуждали.
