— Прячется за автобусом, — пояснил Филимонов. — Я только что его видел. Или ее… — он помолчал и добавил, — Сейчас, когда поравняемся с ним, глядите внимательно.
Через несколько секунд мимо прошел длинный автобус, однако за ним почти вплотную двигался не мотоцикл, а длиннющий черный лимузин.
— Так где он? Где мотоцикл? — глядя на приятеля, не без злорадства поинтересовался Антон. — Теперь уже тебе что-то мерещится?
— Был мотоцикл, — убежденно заметил Мишка. — Просто он, гад, обходил автобус справа, когда тот поравнялся с нами… Все верно. Похоже, ты был прав, Сека.
Некоторое время они ехали молча. Полуобернувшись, Сека смотрел назад. Прошло не менее пяти минут, прежде чем он вдруг заметил:
— Снова я его засек. Прячется за темно-синей тачкой.
— Хитра, бестия, — констатировал Филимонов. — Посмотрим, что она будет делать, когда мы снова остановимся. — И он вновь направил машину к обочине.
На сей раз мотоциклист тоже остановился. По всей видимости, он понял, что его обнаружили, и теперь не считал нужным более прятаться.
— А с чего ты решил, что это не парень? — спросил Мишку Антон.
— Точно — девка, — поддержал Филимонова Сека. — Ты что, сам не разглядел, что ли? Грудь там, зад… Да ясно же.
— Поиграть ей хочется, — показывая левый поворот, бросил Мишка. — Ну что ж, давай поиграем, киска, коль сама напрашиваешься. Давай. Да и вообще, не стоять же нам тут, пока ей в кусты не приспичит… — рассуждал он и снова выехал на дорогу.
— Ты прав, — согласился Антон. — Тем более, что она уже могла сообщить кому следует, в каком направлении мы едем, и попросить помощи.
— Угу, — кивнул головой Левый. — Могла. Тем более, теперь-то она точно уверилась, что мы не из ментовки, а потому…
Мишка не договорил, предоставив остальным догадываться, что именно он имел в виду. Однако его спутники были слишком увлечены наблюдением за фигуркой мотоциклистки, которая тоже выехала на полотно дороги и как приклеенная следовала за ними, то скрываясь за идущими следом машинами, то появляясь снова.
— Ну, и что ты намерен теперь делать? — поинтересовался у Мишки Антон.
— Думаю познакомиться с этой любительницей острых ощущений, — сигналя занявшему левую полосу грузовику и затем обгоняя его, ответил Филимонов. Может, она сообщит нам, кому это понадобилось устранять этого… Картушина. Кстати, как ты там, Анатолий Филиппович?
Картушин ответил не сразу. По всей видимости, он пытался осмыслить услышанное.
— Так, значит, это не вы хотели застрелить меня? — наконец отреагировал он.
— А ты что, не помнишь, что ли, кто в тебя хотел стрелять? — удивился Сека.
— Да он же меня не видит, а потому не представляет, кто с ним говорит, — напомнил ему Мишка и добавил, адресуясь уже к Картушину, — Если обещаешь не дергаться, теперь можешь сесть на сиденье.
— Обещаю.
— Помоги ему, Сека. — распорядился Филимонов. — Только проверь вначале, нет ли у него какого оружия.
Оружия у пленника не оказалось, и приблизительно через минутку он, держась рукой за затылок, уже сидел рядом с Секой.
— Вспоминаешь меня? — Мишка на пару мгновений обернулся к Картушину.
Тот только отрицательно покачал головой и тут же сморщился от боли.
— Ну дает! — удивился Сека. — Человек ему, можно сказать, жизнь спас, а он…
— Это ты у нас как из партера все пронаблюдал, — съязвил Филимонов. А Толян был в самой гуще событий. Ему не до наблюдений было.
Картушин сидел, откинувшись назад и держась левой рукой за голову. На лице его застыло мученическое выражение.
— Ты как? — снова поинтересовался Филимонов. — Руки-ноги целы?
— Да вроде… Тошнит только. И голова кружится.
— Ты хорошо помнишь, что с тобой произошло?
— Не знаю. Кажется да… В основном.
— Ну как же? — никак не мог успокоиться Сека. — Ты вспомни, мужик, ты вышел из машины и пошел к подъезду. Так?
— Да.
— А тебе навстречу шел парень и вдруг начал поднимать руку с пушкой. Не помнишь, что ли?
— Нет. Я помню, что меня окликнули. Я оглянулся и т-тут… — Картушин внезапно напрягся и замолчал. — Это… это он стрелял в меня, — глядя на Филимонова, наконец выдавил он из себя.
— Дурень, — с досадой дернул головой Сека. — Если бы он стрелял в тебя, мы бы с тобой сейчас не разговаривали. Он тебя окликнул, чтобы предупредить… Хоть это-то помнишь?
Анатолий лишь слегка пожал плечами.
— Он стрелял в парня, который поджидал тебя. С пушкой. И ранил его. А дружок того парня хотел ещё для подстраховки по тебе проехаться.
— Да-да. Красная машина…
— Точно. Они сделали ноги, а мы подобрали тебя и…
— Но… Зачем я вам нужен? И кто вы?
— Всему свое время, — вмешался в разговор Антон. — Ты подумай пока кому нужно было от тебя избавиться?
— Н-не знаю, — не очень уверенно ответил Картушин и замолчал.
Меж тем Мишка внезапно резко притормозил и свернул на неширокий пыльный проселок.
— Поглядим, как ей понравится тут ехать за нами… — злорадно заметил он.
Едва ли теперь мотоциклистка чувствовала себя столь же уверенно, как прежде. Плотная завеса мелкой, почти что лессовой пыли заслоняла от неё неровную дорогу и движущийся по ней автомобиль. В равной степени и пассажирам машины длинный шлейф расстилающейся позади пыли не позволял разглядеть, продолжает ли двигаться за ними мотоцикл, или нет. Однако настойчивость, с которой их преследовали прежде, заставляла предполагать, что мотоциклистка последовала за ними. В безветрии пыль долго держалась в воздухе во взвешенном состоянии, а потому, если бы преследовательница решила сократить дистанцию, ей пришлось бы вести машину как в «слепом полете». Учитывая же неровности проселка, она в этом случае просто рисковала бы сломать себе шею. Поэтому, скорее всего, она была вынуждена несколько отстать и двигаться за пылевым облаком.
Филимонов машину не жалел. Он шел со скоростью не менее семидесяти километров в час, бросая автомобиль из стороны в сторону, чтобы не попадать колесами в наиболее глубокие выбоины. Пассажиров трясло и швыряло то в одну сторону, то в другую. Картушин держался левой рукой за спинку переднего сиденья и тихо постанывал. Время от времени по днищу что-то било, однако «Рено» не сдавался и упорно продолжал приближаться к видневшемуся справа впереди лесу.
Прошло не более пяти минут, как они оказались на его опушке. Дорога шла вдоль кромки леса, которая была несколько округла и постоянно слегка искривлялась вправо. Благодаря этому даже при отсутствии пыли дорога здесь просматривалась как назад так и вперед не более чем на двести-триста метров. Впереди справа виднелся въезд в узкую просеку.
— Я сейчас сверну в лес. Мы с Антоном вернемся к дороге, а ты, Сека, останешься с нашим гостем, — распорядился Мишка, после чего резко затормозил и по едва видимой колее въехал в лес. Отъехав от развилки не более пятнадцати метров, он остановил машину.
— Быстро, давай к дороге, — через несколько секунд скомандовал Левый Антону, одновременно с этим выскакивая из машины и устремляясь назад к дороге. — И достань пушку, — бросил он уже на ходу.
До идущей вдоль леса пыльной дороги друзья добежали за несколько секунд. По пути Филимонов нагнулся и поднял с земли сучковатую палку длиной приблизительно метра в полтора.
Облако пыли успело уже расползтись и несколько сместилось в сторону леса. Во всяком случае, пыль висела теперь в воздухе и в начале просеки.
Нырнув в белесый пыльный туман, Мишка пробежал к пышному кусту, растущему у съезда с основного проселка, и присел за ним на корточки.
— Давай сюда! — показал он на место рядом с собой.
Стахов пригнулся и также спрятался за невысоким растением, листья которого странным образом ещё сохраняли местами свой зеленый цвет. Прошло ещё несколько секунд и внезапно как-то сразу вдруг стал слышан ровный звук работающего двигателя. Очевидно, мотоцикл выехал из-за леса и теперь приближался к ним. Еще через пару секунд Антон сквозь прогал в зелени куста уже мог различить приближающуюся в светлеющей пыльной завесе темную массу мотоцикла с венчающей его фигуркой «наездницы» в круглом шлеме. При этом белый шлем с красной полосой посередине уже отсвечивал на заходящем солнце, в то время как внизу колеса мотоцикла все ещё скрывались в сером мареве. Если бы не довольно резкие броски и нырки двухколесной машины, можно было бы подумать, что она парит над дорогой. Саму же дорогу было просто не видно.
— Осторожно, — прошептал Мишка. — Попытаюсь сбить её палкой. Если не удастся — стреляй по колесам.
— Но я же могу задеть ее!
— Будешь стрелять! — бросил на приятеля выразительный взгляд Филимонов. — Понял? — и он напрягся, готовясь выскочить на дорогу.
Когда мотоцикл был от куста в каких-нибудь четырех-пяти метрах, Мишка с занесенной над головой палкой выпрыгнул на дорогу. Тяжелая машина резко повернула влево, обдав Филимонова выброшенной из под пошедших юзом колес пылью и почти сразу легла на бок. Мишка едва успел отскочить в сторону, как мимо него по пыльному одеялу дороги проскользил упавший мотоцикл вместе со своим наездником. При этом двигатель на удивление не заглох и продолжал оглашать окрестности своим негромким ритмичным стуком.
