— То есть, вы хотите… Вас интересует, каким образом та «Шкода»…?
— Вот именно, — подтвердил Антон. — Нас это очень интересует. Интересует, кому ты отдал тачку.
— Но откуда вы это..?
— Пусть это будет нашим маленьким секретом, — усмехнулся Мишка. — Ты, Толян, подумай о том, чем тебе эти люди хотели отплатить за… Отплатить за все. А если что запамятовал, погляди на Ирину.
Картушин послушно перевел взгляд на молодую женщину, которая в этот момент что-то увлеченно обсуждала с Илларионом Дмитриевичем. Во всяком случае, она делала вид, что её живо интересует эта беседа.
— Ну… — протянул Анатолий и налил себе в стакан из банки рассола. А откуда мне знать, что вы не из одной с ней компании?
— Понятно, — зло хмыкнул Мишка. — И мы затеяли все это с единственной целью — чтобы проверить… э-э-э….
— …твою лояльность, — подсказал Антон.
— Вот-вот. Проверить твою лояльность, — подтвердил Филимонов.
— Да нет. Это я так, — кивнул Картушин и поставил стакан на стол.(Я понимаю, у нас т-теперь проще убить человека, чем устраивать ему такую вот проверку.
— Ну а тогда ты должен также понимать, что тебя ожидает, если ты не поможешь нам, — внимательно поглядел на Анатолия Антон.
— Как ни п-понять… Ее друзья — Картушин кивнул в сторону Ирины, конечно же постараются сделать так, чтобы я никогда и никому ничего больше не мог рассказать.
— Да уж, — подтвердил Мишка. — Запланируй мы встречу с тобой на день позже, пришлось бы перед встречей заказывать венки…
— Я… Вы не поверите, но я действительно не знаю, кому потребовалась та тачка.
— Но ты же наверняка кому-то рассказывал о ней. И ты знаешь тех, кто забирал машину из гаража, — заметил Антон.
— Нет. Все не так просто, — вздохнул Анатолий. — И я до сих пор сам не все п-понимаю в этой истории. — Налив в бокал ещё рассола, он жадно выпил его. — Вообще-то с этой самой «Шкодой» все с самого начала как-то запутано.
— Давай распутывать вместе, — предложил Мишка. — Что же именно тебе не понятно?
— Что? Ну… Первое — это откуда они узнали, что в гараже стоит эта тачка.
— Постой-постой, — слегка приподнял руку со стола Мишка. — Они — это кто?
— Это… Ну это те, кто… — Картушин замолчал, собираясь с мыслями. Короче говоря, однажды, когда я выходил с работы, на стоянке ко мне подошел какой-то п-парень и сказал, что у него ко мне есть разговор. Он начал с того, что заявил, будто я могу за небольшую услугу получить хорошие бабки.
— Ему нужна была машина, — догадался Мишка.
— Нет. Не совсем. От меня требовалось лишь одно — показать гараж, в котором пацаны обычно хранили украденные тачки.
— И ты сразу понял, о чем идет речь?
— В общем-то да.
— И согласился…
— Да что ты! Откуда мне было знать, что парень не из милиции?
— И что же тебя убедило, что он не из мусоров? — усмехнулся Мишка. Бабки?
— И бабки тоже. Он мне предложил полторы тысячи зелененькими только за то, что я п-покажу гараж…
— Иными словами, за полторы тысячи ты должен был показать ему, где стоит украденная «Шкода», — кивнул Антон.
— Да ничего я не знал тогда ни о какой «Шкоде». О том, что в гараже отстаиваются угнанные т-тачки — это да, об этом мне было известно. А вот конкретно о «Шкоде»…
— А как ты узнал о том, что пацаны угоняют машины? — спросил Мишка. Брат рассказал?
— Да как тебе сказать… Узнал я об этом в общем-то случайно. — Взяв вилку, Картушин принялся катать ею по тарелке горошину. — Возвращался ночью домой и увидел, как к гаражу Ивлиевых подкатывает «Ауди». Решил п-поинтересоваться, кто это у них теперь снимает бокс. Подошел, понаблюдал из темноты от кустов. Ну, а там Виталька с п-пацанами. Я в тот раз не стал светиться, а потом, на следующий день, поговорил с братцем…
— И что, он прямо так вот все тебе и выложил? — не поверил Антон.
— Да нет. Вначале темнил, конечно, выкручивался. Но я его прижал, и в конце концов выудил из него все, что меня интересовало.
— Ишь ты, прямо образцовый следователь, — покривил рот улыбкой Мишка. — Тебе бы в ментовке работать… Ну да ладно. Прижал ты, значит, братца, и он стал тебе с тех пор деньгу отстегивать?
— Да ты что!?? — даже обиделся Анатолий. — Я с ним такую беседу тогда провел! Говорил о предстоящей ему жизни, о безумно любящих его родителях. Просил, чтобы он п-пожалел мать и не ввязывался больше ни во что подобное. Тогда же он мне поклялся, что впредь будет держаться подальше от этих своих приятелей… А что касается денег, так это я ему ежемесячно деньги выдавал на карманные расходы, чтобы соблазнов у п-парня было поменьше. Да и теперь продолжаю отстегивать.
— Что-то я не пойму… А откуда у тебя у самого-то бабки? На брата, на подругу, на квартиру, на хорошую тачку?
— Я работаю.
— Ну да. Конечно, — покачал головой Филимонов. — И тебе платят там как председателю правления какого-нибудь международного банка…
Картушин лишь слегка пожал плечами.
— Кстати, а что означают буквы «БВСН» в названии твоей фирмы? полюбопытствовал Антон.
— А черт его… Что-то связанное с именами и фамилиями владельцев, Картушин помолчал немного. — Но есть вариант, что «БВСН» это — «Было ваше, стало наше».
— Сильны! — хохотнул Мишка.
— И все-таки, кому ты рассказывал о делишках своего братца? — вернул разговор к его началу Антон.
— В том-то и дело, что никому…
— Э нет, так не бывает, — покачал головой Стахов.
— Как видишь — бывает.
— Если бы никому — к тебе не стали бы обращаться с вопросом, где находится этот гараж.
— Я понимаю. И все-таки я д-действительно ни с кем не обмолвился об этом ни словом. Даже с матерью.
— А с женой?
— Да Боже упаси! Разве ж с бабами на такие темы можно говорить?
— Не поверю, чтобы после того, как ты получил свои полторы тысячи, ты не размышлял, кто этих деятелей вывел на тебя, — покачал головой Мишка.
— Конечно размышлял. Но я уже сказал, что так ничего и не придумал.
— А эта твоя Люська..?
— Да что ты! Ты даже не п-представляешь, какая это удивительная женщина. Даже если бы я что-то и сказал ей, она никогда и никому не обмолвилась бы об этом!
— Понятно. И все-таки — говорил или нет?
— Не думаю… — слегка покачал головой Анатолий. — Но, повторяю, она бы никогда…
— Значит, мог и рассказать, — обращаясь к Антону, подвел итоги разговору Мишка. — Тогда нет ничего удивительного, что её дружки Филимонов указал движением подбородка в сторону Ирины, — поджидали тебя ни где-нибудь, а у дома твоей подруги.
— Но вы ведь тоже поджидали меня там.
— Мы вышли на тебя через машину. А с какого конца, помимо твоей подруги, могли ещё выйти на тебя эти любители пострелять?
— Если бы тут была замешана Люська, меня не стали бы трогать рядом с её домом, — возразил Картушин.
— Может быть так, а может и нет — задумчиво произнес Филимонов. Даже, скорее всего, все обстоит как раз наоборот. Кто ж заподозрит любовницу, на пороге которой злодеи убили любимого человека? Да никто.
— Я, между прочим… — хотел что-то сказать Картушин, но неожиданно осекся. — Постойте, п-постойте, мужики. А ведь я действительно рассказывал Люське о том, что брат чуть было не угодил в неприятную историю… Но это было очень давно. И — убей, не помню, — говорил ли я ей о деталях…?
— Говорил, говорил, — с усмешкой заверил его Мишка. — Можешь не сомневаться.
— Вот ведь гадина! — с чувством произнес Анатолий и плеснул себе водки в стакан с недопитым рассолом. — Я ж для неё наизнанку выворачивался. А она?
— Изнанка твоя ей видно не по душе пришлась, — заметил Мишка. — Ну да ты особенно не переживай. Радуйся, что мы вовремя оказались рядом.
— Да я, мужики! Знаете, как я вам благодарен? Нет? Я теперь за вас горло любому перегрызу. Точно вам говорю… Давайте, выпьем. За вас.
— За что это вы там? — также подняв свою рюмку, поинтересовалась с другого конца длинного стола Ирина. — Мы тут с Илларионом Дмитриевичем о смысле жизни говорим, а они в это время без нас тихонечко «белое вино» попивают… Нехорошо.
— Я предложил выпить за них, — показывая кивком головы на Мишку и Антона, пояснил Картушин. — Ваше здоровье, мужики! И пусть на ваших врагов обрушится все то, чего они желают вам.
— А вот за последнее Ирина едва ли будет пить, — усмехнулся Антон. Хотя и за первое, наверное, тоже.
— Ваше здоровье, — не вступая в полемику, до конца опустошила свою рюмку молодая женщина. — И, поверьте, у меня нет ни малейших оснований желать никому из вас ничего плохого.
— Молчала бы уж. «Никому»… — передразнил Анатолий и до конца выпил из стакана свой мягко выражаясь оригинальный огуречно-водочный коктейль.
— Да-а. Странные мы, люди, создания, — следуя примеру остальных, опрокинул рюмку Илларион Дмитриевич. — Помните, как там у Лермонтова?
