А поскольку детали договорённостей такого типа принципиально не подлежат огласке, есть шанс сохранить иллюзию невмешательства, – ответил Кононов после краткой задумчивой паузы. – «Профсоюз докеров» выглядит наиболее подходящим союзником. Вот только…
Уловив неуверенность, я крутанулся на пятках и жестом поторопил размышления наёмника, желая понять причину столь нестандартной реакции. И жизнь в очередной раз преподнесла сюрприз.
– Они же революционеры… – как нечто само собой разумеющееся произнёс Артур и, рассмотрев на моём лице отголоски недоумения, тяжело вздохнул. – Даже не удивлён, что вы не в курсе. Коммунисты появились в Российской империи не так давно, и основным тезисом их политической программы стоит полное равноправие и уничтожение сословий…
Идея равенства будоражила умы человечества на протяжении всей его истории. В любое время, при любом социальном строе находились недовольные сложившимся порядком вещей, требующие равных прав, возможностей и отсутствия разделения социума по каким-либо признакам. Стоит ли говорить, что в обществе, построенном на Силе Одарённых, подобная идея нравиться власть имущим попросту не могла?
И если в глубокой древности подобных людей считали чудаками, то к началу двадцатого века нашей эры под влиянием неумолимого времени кое-что необратимо изменилось. Вмешался прогресс.
Самым ярким примером подобных политических экспериментов стали Северо-Американские Соединённые Штаты. Трансформировавшись до неузнаваемости, идеология древнегреческой демократии уронила семена на благодатную почву из многонациональной массы переселенцев, колонизировавших Новый Свет. И неожиданно дала настолько сильные всходы, подкреплённые мощью огнестрельного оружия и артиллерии, что высланные карательные экспедиции Испанского королевства и Британской империи обернулись полным крахом колониальной политики двух могущественных государств, целиком и полностью полагавшихся на мощь Одарённых.
Впрочем, сильные мира сего сумели извлечь из этого правильные уроки, и человечество продолжило своё развитие. Монархические государства серьёзно переработали подход к основной массе населения, и мир, вопреки прогнозам новоявленных демократов, не изменился. Однако это вовсе не означало, что идеи равноправия перестали будоражить умы людей…
Ежедневное собрание председателей рабочих профсоюзов начиналось вполне обыденно. Арендованное для него здание исторически располагалось в непосредственной близости от речпорта Сибирска – как дань традиции и памяти той кучке энтузиастов, что полсотни лет назад встали у истоков первого сибирского «Профсоюза докеров». Невысокое, всего лишь в два этажа, оно ничуть не выделялось на фоне складов и ангаров, а внешний, как и внутренний вид, и вовсе оставляли желать лучшего. Революционеры предпочитали не привлекать излишнего внимания, полагая, что скромность и нарочитая бедность послужат их целям значительно лучше.
Оглядев побитую штукатурку внешних стен критическим взглядом, я усмехнулся, припомнив некоторые выдержки из той информации, что мне предоставил клан Во Шин Во, и укоризненно покачал головой.
– Вы чем-то недовольны, хан? – поджав губы, поинтересовался встретивший меня докер, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу и зябко кутаясь в тёмносиний пуховик. – Или, привыкнув к роскоши особняков и резиденций, ожидали и здесь увидеть…
– Заткнись, – немедленно отреагировал Кононов, выступая из-за моего плеча и толкая докера в плечо, – занимайся своим делом и не задавай глупых вопросов!
Рабочий что-то невнятно пробурчал себе под нос и набычился, но, наткнувшись на мой холодный и безразличный взгляд, что-то в нём прочитал и резко сдулся.
– Прошу за мной, – уже более громко сказал он, взбегая по выщербленным ступенькам и толкая тяжёлые двустворчатые двери. – Собрание уже началось.
– Благодарю, Артур Григорьевич. И всё же в дальнейшем попрошу вас воздержаться от подобных мер. Мне любопытно посмотреть насколько наглыми могут оказаться эти ваши революционеры. Пусть дерзят, – произнёс я, кивая заместителю и взлетая вверх по ступеням. – Надеюсь, что за время переговоров город не преподнесёт нам новых сюрпризов. Целиком полагаюсь на ваше здравомыслие.
– Вы можете рассчитывать на меня, господин, – поклонился Кононов. – Мы не допустим нового витка войны в ближайшие сутки.
Ещё раз кивнув ему, я прошёл в распахнутые двери и с любопытством осмотрелся. Административное здание изнутри выглядело… старым. Обилие трещин на стенах, облупившаяся краска, покалеченная гипсовая лепнина, скрипящие деревянные полы под ногами. Каждая деталь обстановки буквально кричала о том, насколько плохо идут дела «Профсоюза», хотя на самом деле годовой оборот этой организации смело мог соперничать с оборотом крупного промышленного холдинга. И этому находилось лишь одно объяснение – контрабанда.
Собрание проводилось на втором этаже здания. Провожатый, стянув с головы бесформенную вязаную шапочку, застыл перед входом в помещение для совещаний с выражением священного трепета на лице.
– Вас ожидают, хан Хаттори, – кое-как промямлил он, – проходите…
Церемонно кивнув ему, я нажал на потемневшую от времени медную дверную ручку. Дверь отворилась с мерзким скрипом несмазанных петель, а в мою сторону разом повернулся десяток разномастных голов. До слуха долетела неоконченная фраза человека, вещавшего с небольшой трибуны, расположенной перед дюжиной столов, расставленных полукругом:
– …таким образом, мне бы хотелось использовать остаток отпущенного мне времени на посту председателя Совета…
Моё появление прервало ход мысли председателя, и он растерянно замолк, глядя на то, как я уверенно прошёл между столами и, остановившись рядом с ним, потянул его за рукав. Невысокий, лысеющий мужчина в скромном, но дорогом деловом костюме встретился со мной взглядом, нервно сглотнул и, сам того не желая, уступил мне место.
– Его время для выступления закончилось, – громко провозгласил я, с любопытством оглядев разношёрстную аудиторию. – Так же, как и ваши игры в революцию, товарищи. Меня зовут Леонард Хаттори. И на повестке дня у нас действительно важный вопрос.
Ответом мне был взволнованный гул голосов и…
– Мы пригласили вас, ответив согласием на вашу просьбу, хан, – раздражённо взвизгнул председатель правления Совета профсоюзов. – И мы не потерпим, чтобы какой-то обнаглевший аристократ распоряжался здесь как хозяин, не имея на то ни малейшего права! Вы ничем не лучше…
– Не лучше, – прервал я его возгласы и прищелкнул пальцами, выпуская наружу концентрированное яки. – Сильнее. И вам придётся с этим смириться…
Тёмная энергетика концентрированной ненависти разошлась по аудитории незримой волной, придавив всех присутствовавших к своим местам.
– Мне неинтересны ваши политические убеждения. И сегодня вы собрались здесь лишь потому, что я этого захотел…
Давление яки усилилось. Несколько человек захрипели и забились в конвульсиях, теряя сознание. Но нашлись и те, кто сумел оправиться. Истинные лидеры этого странного объединения. Именно к ним я и обратился, продолжая неспешно вести речь с трибуны:
– Волею властителя этих земель, князя Морозова, мне даны право, власть и сила для наведения порядка на Левом берегу Сибирска. Бандитское отребье, нарушившее покой граждан империи, уже понесло заслуженное наказание. Здесь и сейчас мы с вами решаем дальнейшую судьбу. Вашу судьбу…
Сделав долгую паузу, я перестал излучать яки и широко улыбнулся:
– Диктат обстоятельств не оставляет вам выбора. Покоритесь. Или умрите…
* *
