этих персонах.
В книге «Опасная профессия: писатель» Вознесенский представлен эссе «Интеллигент в эпоху беззаконий», в «Мос. правде» – другая вариация. Вот начало в газете:
«Все страсти по Вознесенскому отошли в сторону: споры, разговоры, пересуды, сшибки мнений, восторги и хула, все отошло в прошлое и стало уделом специалистов, литературоведов. Они во всем разберутся и вынесут окончательный вердикт. Нет, не так. Вердикт уже вынесен: Андрей Вознесенский – классик русской литературы XX и XXI веков. Ну, а потомки найдут лишь дополнительные штрихи к творчеству Андрея Андреевича. Откопают нюансы. Откроют детали. И найдут новые краски и эпитеты».
Вознесенский всегда был гуманистом, поборником правды и справедливости: «Все прогрессы реакционны, если рушится человек».
У поэта было все, что надо: признание, тиражи, поездки и награды, но он никогда не погружался в покой самодовольства, он не мог быть спокойным, зная и видя безобразия, которые творятся вокруг него: попрание законов, вопиющее социальное неравенство, разгул криминала и т. д.
Из нас любой полубезумен.
Век гуманизма прошумел.
Мы думали, что время – Шуман.
Оно – кровавый шоумен…
Вознесенский находил едкие, уксусные слова: «Мои Палестины дымятся дыбом. / Абсурдный кругом театр…» И все время играл на параллелях своей эрудиции. «Шопенгауэр – в шокинге». И ужасался, что «Нас победила масскультура».
И еще на посошок:
Обещано счастье в конце третьей серии,
И нас не смущает, что фильм двухсерийный.
И добавлю к публикации: Вознесенский – поэт интеллигенции, для умников и книжников. А для простого народа – это Высоцкий с надрывом и криком. «Беспартийный, нееврей»:
Я на лестнице ночую,
Где тепло от батарей.
Это жизнь! Живи и грейся –
Хрен вам, пуля и петля!..
Ну, а теперь опять про «гнилую интеллигенцию». Григорий Померанц. Оригинальный философ, не имевший никаких научных званий. В 1980-х годах его имя было известно за рубежом, но в СССР не замечали, игнорировали.
Григорий Соломонович Померанц родился 13 марта 1918 года в Вильно, в тогдашней Польше, в семье бухгалтера. Значит, деревянные счеты: костяшки влево и костяшки вправо.
Юноша не пошел по стопам отца, а поступил в Институт истории, философии и литературы (ИНФЛИ). Весной 1935 года он написал некое сочинение под названием «Кем быть?». И закончил его 17-летний Гриша словами: «Я хочу быть самим собой». Весь советский народ был сколочен в один единый коллектив рабочих и колхозников для решения грандиозных сталинских планов, а какой-то кучерявый еврейчик Померанц гордо заявил, что он не хочет шагать в ногу в одной шеренге со всеми, а желает оставаться самим собой и идти туда, куда ему хочется. Все ахнули: караул, крамола!
В институтскую пору Померанц зачитывался Достоевским, и «Записки из подполья» приводили его в восторг. Однажды он громко на кафедре провозгласил, что Достоевский – величайший русский писатель. За этот выпад Померанца громко осудили и захлопнули перед его носом двери в аспирантуру.
Померанц – участник войны. Храбро воевал, имел награды, но о войне не любил вспоминать. После работал… киоскером. Другой возможности зарабатывать на хлеб у философа не было. «Узнаю страну свою родную», – написал я на мотив песни «Широка страна моя родная».
Судьба подарила Померанцу интеллектуальную подругу, поэтессу Зинаиду Миркину. Лишь в последние годы в его дом пришли известность, книги и небольшой материальный достаток. Григорий Померанц немного не дожил до 95-летия. Ушел из жизни 13 февраля 2013 года уникальный человек. Ручная работа. Штучный экземпляр матери-природы.
Ну, а теперь можно снова вернуться в хронике Ю.Б., который, как Померанц, всю жизнь хотел быть самим собой и не поддавался социально-общественной шлифовке и пропагандистскому зомбированию.
* * *
Перед хроникой несколько вступительных слов. Иногда находит недоумение, чем я занимаюсь? И даже термин придумал: культурологическое дуракаваляние. Тешу то ли свою душу, то ли ублажаю свой ум, то ли еще что-то: развлечение, отвлечение, умопомрачение и еще что-то. Это молодой Иван Ургант занят серьезным ремеслом «три ха-ха» на ТВ, но он молод и материально защищен, а я пенсионер на сходе и занят литературными арабесками.
И идея: дать хронику всего лета предельно сжато, без рассусоливания.
2 июня – позвонил Ларисе-Лоре в «Алеф» по поводу Вагнера. Она: в Израиле на музыку Вагнера наложен запрет – антисемит. Значит, Вагнера надо пристраивать куда-то еще. Переключился на Адама Смита и с ходу напечатал 5,5 стр.
И все время печалюсь по поводу ухода хороших людей: режиссер Петр Тодоровский, москвовед Сигурд Оттович Шмидт – так и не собрался прийти на его секцию москвоведов, а он приглашал. Шмидту было 90 лет, а вот кинорежиссеру Алексею Балабанову – всего 50. Как написала «Комсомолка»: «видно было, что Леша выработался и не хотел жить…» Марина Зудина: «Честные и нежные уходят, ушлые и циники остаются».
3 июня – в Москве на Тверской в книжном лежит «Опасная профессия» рядом с Леонидом Гроссманом и Львом Гумилевым.
4 июня – на Ваганьково. Маме – 104 года (родилась в 1909-м).
9 июня – напечатал про Александра Кугеля (Авраам Рафаилович), 6 стр. Про писательницу Донцову знают все, а вот кто такой Кугель, мало кто ответит. Моя миссия: восстанавливать забытые имена.
Блистательный театральный и литературный критик Пильский написал о Кугеле: «Он обладал настоящим умом талантливого дилетанта».
13 июня – доклеил альбом. Куча оригинальных альбомов, и кому они достанутся? Эти мысли невольно приходят, как их ни гони.
17 июня – ездил в издательство «Слово» (метро «Пролетарская»). Переговоры с директором. Была любезна. А что дальше?
18 июня – еще один поход в «Библио-Глобус». Переговоры с Озеровой. А затем в 18 часов выступление в зале на 1-м этаже. Подписал книг 10, не больше. Кто-то принес «Улыбку Джоконды», чтобы я подписал. Трогательно…
19 июня – начал набрасывать черновик Джорджа Оруэлла, выстраивать четкий и ясный материал о непростой судьбе писателя и о его ненависти к тоталитарному государству, к Старшему Брату.
22 июня – суббота – снова программа «Большой джаз» с прекрасными ведущими трубачом Вадимом Эйленкригом и Аллой Сигаловой, кокетливой и заводной.
26 июня – Ще закончила набор «Плача», а я – Оруэлла, 15 стр. Лилия сказала Ще: «Анечка, хоть ты живешь настоящей жизнью, а я вся погрязла в быте».
27 июня – в «МП» вышел Д’Аннунцио (а дата 12 марта). В редакции набрал газет и отдал Оруэлла. Приехал, и тут же нагрянула ТВ-бригада.
