неудача предприятия. Как ни странно, но единственным, кто был не до конца уверен в правильности выбора названия, был сам Энцо – он хотел назвать команду
Mutina, по древнему латинскому названию Модены. Потребовалась вся сила убеждения Энцо Леви, друга семьи, чтобы убедить его, что «Скудерия Феррари» – лучшее название.
«Скудерия Феррари» была зарегистрирована Моденским судом 29 ноября. Юридически контракт действовал два года, с 16 ноября 1929 года по тот же день 1931 года. Президентом стал Альфредо Каниато. Энцо Феррари – генеральным директором.
За шесть дней до того, как «Скудерия Феррари» была официально зарегистрирована, Феррари заключил соглашение, которое в некоторой степени уже меняло любительский характер скудерии, названной его именем, – по крайней мере, согласно тому, что было написано в документах. Помимо Акилле Варци и Тацио Нуволари, который еще ездил и на автомобилях, и на мотоциклах, Феррари обеспечил себе услуги лучшего пилота той эпохи, своего близкого друга Джузеппе Кампари.
Кампари был признанным чемпионом, единственным из живых и действующих великих пилотов двадцатых годов. По мнению Энцо, который на этом съел собаку, Кампари мог обеспечить своей новой скудерии как минимум три больших преимущества: бесплатную рекламу благодаря своему имени, большие денежные поступления благодаря высоким призовым за выход на старт (организаторы на эти расходы не скупились, лишь бы Кампари выступал на их мероприятиях) и, наконец, реальную возможность для команды побеждать в гонках, в которых Negher участвовал бы как официальный пилот «Скудерии Феррари». Сделка с Кампари предусматривала пять гонок, которые добавлялись к четырем, прописанным в официальном контракте чемпиона-лодиджанца с Портелло.
Мажоритарии, Альфредо и Августо Каниато, кривились, узнав о подписании такого чемпиона, как Кампари – небольшая гоночная команда явно ориентировалась на гонщиков-любителей, желающих попробовать свои силы в мире автогонок. Феррари объяснил им, что найм Кампари привлечет внимание широкой публики к новой скудерии, а это с большой долей вероятности приведет к привлечению новых клиентов и даст значительный импульс бизнесу еще только создающейся гоночной команды.
На самом деле все было уже кристально ясно. При создании «Скудерии Феррари» Энцо держал в уме два параллельных пути: с одной стороны, есть заявленная цель – техническое обеспечение gentleman driver, которым нужна была структура для того, чтобы участвовать в гонках на «Альфа-Ромео», купленных у него как у дилера, а с другой стороны, заявленная цель в какой-то степени должна была финансировать другую, с точки зрения Энцо намного более важную – создание высококлассной гоночной команды, которая сначала дополнила, а затем и заменила бы «Альфа-Ромео» во всех крупнейших международных гонках.
Контракт с Джузеппе Кампари был одобрен 15 января 1930 года на первом собрании акционеров «Скудерии Феррари», в котором участвовали Альфредо Каниато, Марио Тадини и Энцо Феррари. Это было единственное собрание акционеров Скудерии за восемь лет ее существования, которое прошло не в Модене, а болонском офисе дилера «Альфа-Ромео» Энцо Феррари по адресу улица Монтеграппа, дом шесть.
Один из пунктов повестки вызвал ожесточенные дискуссии: участие «Скудерии Феррари» в «Милле Милья» 1930 года, запланированной на выходные, 12 и 13 апреля. «После долгого обсуждения», совет «в общих чертах» одобрил участие «Скудерии Феррари» в самой знаменитой итальянской гонке. Но будущие разногласия внутри компании стали ясными сразу во всей своей полноте.
Не имея необходимых средств – или, по крайней мере, не желая рисковать всем своим капиталом – два месяца назад Энцо не мог следовать совету своего отца, согласно которому число акционеров компании должно было быть нечетным и желательно менее трех. Он был вынужден признать, что у него есть два богатых партнера, братья Каниато. На первом собрании акционеров «Скудерии Феррари» Энцо, обладая только четвертью акций, не мог, конечно, отказать двум братьям, которые вместе владели 65 % акций компании и настаивали на участии в гонке. Но это не помешало ему открыто дистанцироваться от решения и диктовать условия их участия в «Милле Милья».
Не видя четких перспектив удачного выступления, Феррари, который был не только генеральным, но и техническим директором Скудерии, сумел добиться на голосовании совета акционеров принятия резолюции, согласно которой и Каниато, и Тадини – то есть два из трех членов совета, помимо него, – если они пожелают участвовать в «Милле Милья» 1930 года, не должны были расходовать средства «Скудерии Феррари» – то есть они должны были сами покрывать все расходы на гонку, большую часть из которых составляли затраты на предгоночные тесты и переезд механиков. Со стороны Энцо, который владел только четвертью акций Скудерии, это было мощной демонстрацией силы. Уже через два месяца после создания новой команды Энцо был неоспоримым властелином «Скудерии Феррари».
Штаб-квартира Скудерии располагалась – по крайней мере, на первых порах – в том же самом «Гараже Гатти», который Энцо занимал с 1925 года. Однако ему не понадобилось много времени, чтобы понять, что старого здания было недостаточно для двойного использования, которое предстояло отныне. Поэтому он сразу же начал искать новое место обитания. Фортуне было угодно сделать так, что Энцо нашел его прямо за углом, на улице Чиро Менотти, всего в двух сотнях метров от «Гаража Гатти», в районе Модены, известном как Вилла Сант’Аньезе.
Здание было построено в 1920–1921 годах местным жителем по имени Тонино Кайти. Летом 1921 года он продал его братьям Реста, и именно они затем открыли мастерскую под названием «Гараж Италия». Территория, которую купил Феррари, была разделена на три отдельных части: дом в стиле модерн с двумя выставочными залами на первом этаже и жилыми помещениями на втором; гараж 15 на 20 метров в центральной части; мастерская в задней части, пройти к которой можно было через открытый двор.
В купленном им здании было достаточно места для салона продаж автомобилей, мастерской и гаража для подготовки и ремонта машин. Это было идеальным решением для его двойной деятельности – руководителя гоночной команды и дилера «Альфа-Ромео». К тому же на втором этаже здания была небольшая квартира с отдельной прихожей-гостиной, столовой, небольшой кухней, спальней и ванной комнатой – жилье для него и Лауры.
Впервые он поселился в том же доме, в котором работал. Он повторил то, что сделал его отец в конце XIX века, когда в кирпичном здании рядом с улицей Камурри обустроил квартиру для себя и жены прямо над мастерской. Было это намеренным желанием следовать путем отца или нет – а те, кто его хорошо знал, не сомневались, что это было намеренно, – но Энцо начинал замыкать круг.
В январе 1930 года, сопровождаемый всегда находившимся рядом адвокатом Леви, Феррари попросил о встрече директора крупнейшего кредитного учреждения Модены –
