— О, очень много! Но опять же соприсутствие. Остаточные следы, только в её комнате.
Эд задумался и, когда они сели в машину, уточнил:
— То есть там не было самого существа, а был носитель?
— Видимо, так, — кивнул Макс.
— Братья-сёстры? Питомцы?
— Нет. Алина и её мать живут вдвоём.
Эд нахмурился, выезжая на проспект. Вряд ли в комнате у девушки, которая живёт с мамой, тайно обитал какой-то посторонний человек. Может быть, носитель существа — вещь?
Он озвучил мысль Кошкину, и тот согласился.
— Видимо, так. Вот сейчас будем искать Серебрякову по всем доступным каналам. Оформим дело официально, помощи у полиции запросим. Если повезёт, быстренько отыщем. Студентка всё-таки, а не махровый рецидивист.
У здания спецотдела Эд с удивлением заметил Вику.
Осторожно притормозил рядом с недовольно рассматривающей грязные ботинки девушкой.
— Ты чего тут? Где Егор?
— Ждёт эвакуатор. Что-то с машиной.
Максим вылез из салона, чтоб составить Вике компанию, а Эд покатил в гараж.
Через час дело официально было открыто, но поиски с мёртвой точки не сдвинулись. Алина Серебрякова не появлялась ни на железнодорожном вокзале, ни в аэропорту, ни на автовокзале. Не заказывала билеты онлайн, не пользовалась картой, не связывалась с одногруппниками.
В половине седьмого вернулся недовольный Егор. Выслушал отчёты Вики и Макса, кивнул и только хотел что-то сказать, как у него зазвонил телефон.
— Брянцев, слушаю. Да, Геннадий Петрович, узнал вас. Как? Повторите, пожалуйста. Понял. Да. Да, отлично. В шесть сорок встретим вас на вокзале. Да. Спасибо. До завтра.
Старший спрятал телефон в карман и сказал:
— Звонил Жирков. Говорит, Ерохин пришёл к нему и решил покаяться. Геннадий Петрович нам его привезёт ранним утром для дачи показаний.
— А что парень сказал-то? — не выдержал Эд. — Кто за всем стоит?
Егор усмехнулся:
— Неназываемый.
От странного прозвища повеяло жутью, и Эд уточнил:
— Это лидер секты?
— Это существо, которое всё видит и всё знает. Ну, с точки зрения Ерохина, само собой. Утром расспросим парня во всех подробностях.
Избранный. Часть 3
20 марта
В шесть тридцать на автовокзал прибыли все: заспанный Азамат, собранная Вика, зевающий в кулак Максим, нетерпеливый Егор и Эд, не сводящий взгляда с табло прибытия районных автобусов.
Через десять минут, точно по расписанию, прикатил забрызганный грязью бело-синий автобус и выгрузил пассажиров. Эд всматривался в выходящих из салона людей и почти не верил, что Жирков и Ерохин прибыли. Сводившее с ума нетерпение не дало ему выспаться: он всю ночь думал, а не стоило ли самим поехать в район Жиркова? А не передумает ли Ерохин по пути давать показания? Не сбежит ли? Не попадёт ли автобус в ДТП — и прости-прощай новая зацепка! Задремать удалось только на рассвете, и теперь невыспавшийся Эд был настроен пессимистично, несмотря на погожее весеннее утро, обещавшее яркий тёплый день.
Из автобуса вышли две пожилые женщины в не по погоде тёплых пуховиках, затем одинокий пенсионер с тростью, потом девушка с переноской, из которой недобро зыркал на окружающих пушистый белый кот. А затем из салона выбрался плотный мужчина средних лет, держащий под локоть нервного бледного паренька.
— Брянцев? — зычно вопросил мужчина, глядя на встречающих. — Жирков прибыл.
Егор кивнул, и Геннадий Петрович подтащил к ним парня.
— Вот, получите — распишитесь! Сергей Ерохин, одна штука! — районный коллега хохотнул.
Ерохин теребил в руках перчатки и всё оглядывался по сторонам. В его взгляде отчётливо читался страх.
— Ерохина к тебе, Эд. Мы с Максом с вами. Вика, Аз, проводите коллегу к нам и оформите документы по протоколу. Геннадий Петрович, спасибо за содействие!
Если бы машин у Б-четыре было, как обычно, две, то Вику, Азамата и Жиркова скорее всего поручили бы Эду. Но Егор со вчерашнего дня и, как минимум, до вечера был «безлошадным».
Ерохин безропотно последовал куда повели. Старший усадил Сергея на заднее сидение между собой и Максом и велел Эду ехать.
Когда машина тронулась, парень спросил:
— Вы же знаете про всякое… сверхъестественное, да?
Максим ответил утвердительно, и Ерохин, кажется, чуть успокоился. Во всяком случае перестал терзать перчатки и молча уставился в окно.
В здании спецотдела Ерохина отвели в комнату для переговоров и опросов, которую обычно называли по-простому «допросная».
Сергей плюхнулся на стул, придвинулся вплотную к столу, попросил воды и заявил:
— Вы должны мне помочь!
— Мы постараемся, — кивнул Максим. — Я сейчас принесу воды, а ты пока расскажи моим коллегам, что именно тебя беспокоит.
Парень некоторое время молчал, собираясь с мыслями. Потом тихо заговорил, опустив глаза и глядя на стол перед собой:
— Я не хочу закончить, как Мотя… не знаю, как она его убедила, но убедила же… и Неназываемый, он существует! Он…
— Так, — перебил Егор, — давай по порядку. «Она» — это твоя одногруппница, Алина Серебрякова?
— Да, это Алинка. Она жрица Неназываемого. Они убили Мотю… Матвея Ванина.
В допросную вернулся Макс с пластиковым стаканом и бутылкой питьевой воды. Поставил принесённое на стол и отошёл к стене.
Егор глянул на Кошкина, потом посмотрел на стажёра и кивнул: мол, давай, берись за дело.
Эду тут же стало жарко и невыносимо неудобно в тесном костюме. С одной стороны, понятно, что если всю работу будет делать Б-четыре, то он так ничему не научится. А с другой стороны, Эд совсем не был уверен, что не завалит дело. Он ведь никогда никого не допрашивал.
Но раз Егор поручил ему это дело, значит, надо начинать.
Эд кашлянул и спросил:
— Как ты узнал про Неназываемого?
— Алина мне его показала. Сначала рассказала, потом показала.
— Когда? — уточнил Эд.
— Осенью, в конце сентября. Она сама ко мне подошла. Сказала, что хочет пообщаться с умным человеком… Я сначала не поверил: ну, на первом-то курсе она на меня внимания не обращала, а умным я и тогда был. Всегда был, — слабо усмехнулся Ерохин, по-прежнему глядя в стол.
Хорошо, что Ерохин и сам жаждет поделиться информацией: только успевай вопросы задавать.
— И тогда же она рассказала тебе про Неназываемого?
— Не сразу. Сначала порасспрашивала про планы на жизнь, про людей, типа, как я к ним отношусь и всё такое… — парень поднял глаза и посмотрел на Эда. — Прям будто мои мысли озвучила. Умная девчонка! Иногда даже жутко становилось, до чего она умная… Потом Алинка намекнула на избранность. Что я… мы — избранные. Что она меня нашла. И мне понравилась эта идея! Да, мне понравилась! Вы, конечно, будете смеяться, но вот так.
Он вскинул голову, готовясь к издёвкам и смешкам.
Эд покачал головой:
— Что тут смешного? Всем хочется чем-то выделиться. Найти своих.
Ерохин закивал:
— Вот-вот! Меня же с детства тыркали за то, что я ни в футбол, ни на рыбалку не хочу, а книжки читаю. А потом за то, что слишком умничаю. А я не умничаю! Я просто умный. Разве я виноват, что они быдло? Просто я другой.
Эд всё пытался понять, кого напоминает ему этот пацан, но так и не смог сконцентрироваться. Надо было крепче и дольше спать. Мысли растекались и путались, в душной допросной было слишком жарко, так что стоило отвлечься от вопросов, потянуло в сон.
Значит, не надо отвлекаться. Эд повёл плечами, пытаясь взбодриться, и спросил:
— Кто ещё был в вашей банде избранных?
— Мы не банда, — нахмурился Ерохин. — Нас всего трое… было… я, Алинка и Мотя. Алинка говорила, что соберёт ещё достойных, но надо осторожнее их искать. Девчонок не брала. Типа, она одна может быть жрицей, а избранные — мужчины. И тех, с кем нельзя встретиться, не брала: ну, из сети.
