кто одной с ней крови?
— Мира, правильно? — Девочка прижимала руки к груди и дрожала. — Мира, как долго ты жила в столице?
Девочка не была немой — а ведь обычно селки немели без своих шкурок. Но и говорила какую-то чепуху. А ещё постоянно дрожала. Эш смотрел на неё и невольно вспоминал Дикона в тот момент, когда впервые его увидел. То же тихое отчаяние, та же покорность в глазах. И как тогда Эш потянулся к ней мысленно… «Помоги!» — шепнуло море в его голове, и Эш, резко выдохнув, перевёл взгляд на леди Вустермор. По сравнению с селки, она казалась совершенно заурядной. Просто человек. Просто оказалась в нужном месте в нужное время. Всё-таки Генри прав, она тут ни при чём.
— Леди, я забираю вашу камеристку. Она нужна в столице для следствия. — Эш встал, потянулся к селки, и та отпрянула от него, вся сжалась.
Леди Вустремор спокойно поставила чашку с недопитым чаем на стол.
— То есть как, забираете?
— Леди, прошу вас. Я императорский…
— Да-да, я помню, — её голос звучал по-прежнему вежливо, однако стал сильнее, настойчивее. — Но вы никого никуда не заберёте. Мира, прошу, оставь нас. Подожди меня в своей комнате.
— Да, миледи. — Девочка поклонилась и неслышно вышла из гостиной.
— Леди Вустермор, — начал было Эш, но она снова его перебила:
— Милорд, при всём уважении к вам, могу я попросить вас показать приказ об аресте Миры?
— Конечно, нет, — выдохнул Эш. — Его не существует. Пока. Но Его Величество наделил меня властью поступать по моему усмотрению в таких ситуациях, и я прошу вас не мешать мне.
— Это только слова, милорд, — холодно улыбнулась леди. — У вас есть подписанный императором приказ, подтверждающий их?
— Нет, — начиная закипать, отозвался Эш.
— Тогда Мира остаётся. — Леди встала. — Всего хорошего, лорд Виндзор.
«А ведь она беременна, — вдруг с удивлением понял Эш, глядя на леди Вустермор. — Человеческая потаскушка!»
— Вы будете на открытии сезона? — Вопрос вырвался сам собой, но леди от него застыла, прямая, как доска. Потом медленно обернулась.
— Возможно.
— Видите ли, леди, я подыскиваю себе невесту… — Эш сделал многозначительную паузу.
Леди пронзила его презрительным взглядом.
— Желаю удачи. Кажется, она вам пригодится.
Эш ухмыльнулся.
— А вам, леди, не одиноко здесь одной, в глуши? Нет?
Она не побледнела и не покраснела — только прищурила глаза и запах чуть-чуть изменился. Что-то острое, перечное. «Забавно она сердится», — подумал Эш.
— Подите вон.
— Но отчего же вы так невежливы, миледи? Ведь вы вдова, а я ещё не знал радостей брака. Быть может, вместе мы найдём своё счастье…
— Если я стану вашей женой, — перебила его леди Вустермор. — Я повешусь на вашем зелёном шейном платке. Всего хорошего, милорд.
* * *
«Ну каков мерзавец! — билось в голове Фриды, когда дверь за горничной и лордом Виндзором закрылась. — Ни манер, ни воспитания, один титул. Несчастной будет та, кого он выберет себе в невесты». И тут же: «А если выберет меня?» Фрида вдохнула, выдохнула, осторожно села обратно в кресло, слушая, как удаляются шаги лорда. Отточенные, резкие — все его движения были такими. Никакой плавности — сиятельного лорда словно что-то постоянно сдерживало, и он пытался из этого вырваться. Тесная одежда, например. Хотя уж конечно одежду ему шили на заказ, и она была точно впору.
«Я думаю о его одежде! — мысленно простонала Фрида. — Какой ужас… осталось только о его волосах задуматься. А… А какие у него волосы? Я даже их цвет не запомнила, а всё его платок… Впрочем, был бы милорд-наглец рыжим, я бы, конечно, заметила, — она усмехнулась. — И всё-таки нет, меня он не выберет. Такие, как он, любят забитых слабых женщин, которые от прислуги отличаются лишь богатством платья да родословной. Так что мне волноваться совершенно не о чем. И хвала богам!»
— Миледи?
Фрида ахнула и резко обернулась — камеристка тут же отпрянула, часто-часто моргая, словно сдерживала слёзы.
— Мира… — выдохнула Фрида, держась за сердце. — Как ты меня напугала!
У её новой камеристки был тихий шаг. Настолько тихий, что даже Фрида, благодаря отцу-фейри отличавшаяся чутким слухом, не всегда могла точно сказать, в комнате ли камеристка или уже нет. Если только Мира не маячила перед глазами, чего она без приказа предпочитала не делать. Кажется, Мире нравилось оставаться незамеченной. «Или я становлюсь мнительной», — усмехнулась про себя Фрида.
— Мне принести вам что-нибудь, миледи? — голос девочки дрожал не то от страха, не то от слёз, и Фриде стало стыдно.
Она попыталась успокаивающе улыбнуться.
— Нет, ничего не нужно. Посиди со мной, дорогая. Хочешь чаю? — И, не дожидаясь ответа, взяла вторую кружку — лорд Виндзор к ней так и не притронулся.
— Меня снова заберут? — прошептала Мира, глядя в никуда. — Миледи, прошу, не отдавайте меня… Не отдавайте меня ему!
— Что, тебе лорд Виндзор тоже не понравился? — усмехнулась Фрида, подавая ей чай. — Выпей, тебе станет легче. И нет, никто тебя не заберёт, я никому тебя не отдам. Что же до выше упомянутого лорда… У него нет никакого права тебя забрать, а значит, ты останешься здесь. Если хочешь, конечно.
Мира в ответ робко улыбнулась.
— Очень хочу! Вы так добры, миледи… Но он же вернётся, — обречённо добавила она.
— Может быть, — задумчиво протянула Фрида и тоже глотнула чай. Он уютно пах липовым мёдом и согревал душу лучше всякой магии. — Ну и пусть. Как вернётся — так и уедет. Я не отдам ему тебя. Не бойся. Хорошо?
Мира коротко кивнула и вдруг тихо спросила:
— Миледи, а вы тоже его слышали?
— Слышала?
— Когда милорд задавал мне вопросы, я слышала его тут, — Мира коснулась правого уха. — И тут, — палец переместился к виску. — И это были разные вопросы.
— Он спрашивал тебя мысленно? — заинтересовалась Фрида. — Правда? И что именно? Что ты чувствовала?
— «Кто ты?» Он спрашивал меня: «Кто ты?» И ещё: «Откуда ты?». И это было… Как будто огонь трещит. Знаете, когда сухое полено подложишь… — Мира запнулась, подыскивая слова.
— Вот мерзавец! — с чувством вымолвила Фрида, сжимая кулаки. — Колдовал в моём доме!..
— Колдовал? — эхом повторила Мира. — Но… как же? Миледи, колдовство ведь запрещено…
— Для всех, — криво усмехнувшись, продолжила Фрида. — Кроме императорского мага. Виндзоры столетиями были магами короны, и им колдовать, конечно, можно. Правда, особыми чудесами они нас не поражали уже лет, кажется, триста… Но, видимо, в семье не без, хм, гения. Мыслеречь…
— Но почему же можно только им? — Мира всё ещё дрожала, однако, в её голосе слышался теперь неподдельный интерес.
— Потому что они клялись в верности императору.
