– Почему?
– Бабочку-то надо убить! Насадить живую на булавку. Я, например, на такое не способен. И вообще, коллекционирование трупов, пусть даже красивых, отвратительно!
Честно говоря, я была с ним совершенно согласна. То, что погибло, должно быть похоронено. У Кати есть весьма странная знакомая Алена Решетилова. Так вот, когда у нее скончалась кошка, Алена отнесла тело к таксидермисту и заказала чучело. Потом похожую до отвращения на настоящую киску она водрузила на телевизор. По-моему, безумная затея. Катюша как-то призналась, что теперь не слишком охотно заходит к Алене в гости, а все из-за Маркизы, загадочно поблескивающей стеклянными глазами. Причем учтите, что Катюша – хирург и в своей жизни видела не один труп, мало того, она вообще ничего не боится.
Но делать было нечего, я приобрела три коробочки, четыре пакетика и альбом.
На улице царила жара, солнце палило, как в Африке. Весна ухитрилась захватить город всего лишь два часа назад и теперь мстила зиме за долгий холод. Под ногами текли грязные реки, с крыши весело звенела капель. В куртке, свитере, тяжелой юбке и сапогах мне стало жарко. Еще учтите, что я обмоталась парой полотенец, а ноги упаковала в теплые шерстяные колготы. До цели я добралась, изнывая от жажды. Надеюсь, папионисты размещаются в прохладном помещении ниже уровня земли.
Клуб действительно находился в подвале, но там стояла влажная жара. Женщина, сидевшая у входа, была одета в легкое платье.
– Вы к кому?
– Я договаривалась с господином Дубовским.
– Вот тут курточку повесьте, – предложила дежурная.
Я покорно пристроила пуховик среди элегантных пальто и отправилась к владельцу картинной галереи.
Может, Дубовский и был в прошлой жизни неудачливым опером, но в этой он выглядел безупречно. Изумительный темно-коричневый костюм, безукоризненно подобранный галстук, дорогая сорочка, из-под манжеты которой виднелись простого вида плоские часы на кожаном ремешке. Но я примерно представляла себе их стоимость. У моего бывшего мужа, благополучно отбывающего сейчас срок на зоне, были похожие. «Ролекс», дорогая марка, такие носят по-настоящему богатые светские люди, те, которым нет нужды кичиться благосостоянием. Да и руки у Лени были ухоженные, наверное, делает маникюр, а на пальцах нет вульгарных перстней. Впрочем, обручальное кольцо тоже отсутствует, может, он не женат?
Впечатление портила голова: красную короткую шею венчал круглый бритый череп с маленькими настороженными глазками. Широкий плоский нос растекался между гладкими щеками, а рот с большой выпяченной нижней губой без слов свидетельствовал, что хозяин не привык себе отказывать в земных радостях.
– Вы ко мне? – улыбнулся Леня.
Его губы приветливо растянулись, но глаза остались холодными и неподвижными. В присутствии подобных людей мне всегда делается не по себе, и я излишне громко сказала:
– Я звонила вам на днях по поводу коллекции… Учительница биологии.
– Ну, и что у вас? – поинтересовался Дубовский.
Я вытащила альбом. Очевидно, собеседник все же получил хорошее воспитание, потому что, не моргнув глазом, перелистал наманикюренными пальцами странички и вежливо ответил:
– Очень интересная коллекция, но меня из нее ничего не интересует.
– Вот еще кое-что, – бодро сообщила я и вывалила пакетики.
Леня посмотрел на пеструю кучку и вздохнул:
– Нет, спасибо. Вам лучше приехать еще раз в воскресенье, около двух.
– Почему?
– В этот день приходят начинающие коллекционеры…
– У меня есть и раритетные экземпляры, – не сдавалась я.
– Давайте!
Я вывалила на стол коробочки с прозрачным верхом. Очевидно, терпение Лени кончилось, потому что он довольно резко ответил:
– Должен вас огорчить – ничего необычного в них нет.
– Как! – фальшиво изумилась я. – Мне говорили, что это уникальные бабочки, да и стоили они дорого!
– Сколько, – усмехаясь краем рта, поинтересовался Дубовский. – Сколько?
– Триста рублей штука, – преувеличила я ровно в три раза ценность насекомых.
Леня откровенно засмеялся:
– Вас обманули. Вот эта бабочка-белянка, а вот эта озимая совка… Ничего особенного, стоимость этих экземпляров примерно восемьдесят-сто рублей. В любом магазине продаются. Уж извините!
– Надо же, – расстроилась я, – как обидно! А я думала: раз так дорого заплатила, значит, приобрела нечто уникальное.
Леня расхохотался:
– Дорогая, как давно вы занимаетесь бабочками?
– Ну, в общем, как бы сказать… недавно.
– А откуда про меня узнали?
– Я преподаю в школе биологию, в одиннадцатом классе у меня учится девочка, Ира Ремешкова, она и рассказала про вашу коллекцию…
– Ага, – буркнул Леня и уставился на меня в упор.
В комнате стояла невыносимая жара, голова у меня под шапкой вспотела и немилосердно чесалась. Впрочем, тело, обмотанное полотенцами, чувствовало себя еще хуже, наверное, лицо у меня приобрело радующий глаз здоровый оттенок зрелой свеклы.
Внезапно Дубовский поинтересовался:
– Вам не душно?
Я покачала головой, кажется, сейчас упаду в обморок. Леня внезапно встал, быстро запер дверь, ключ сунул к себе в карман, потом подскочил ко мне и осведомился:
– Дорогуша, а Ирина Ремешкова не предупреждала вас об опасности?
– О какой? – пискнула я, чувствуя, как по спине между лопатками стекают струйки пота.
Коллекционер положил мне на плечи тяжелые руки и сообщил:
– Я страшный развратник, обожаю пухленьких, потных, глупых учительниц биологии, ничего не понимающих в бабочках. Ну-ка, кисонька, разденемся для начала!
Ловким движением он сорвал с моей головы шапочку и уставился на спутанные русые пряди. Потом вновь ухватил за плечи и приблизил свое лицо к моему. Я попыталась отшатнуться, но тщетно – бывший милиционер, как бульдог, обладал мертвой хваткой. Он наклонился совсем близко к моему лицу, два его глаза слились в один, в нос мне ударил аромат хорошего мужского одеколона, качественного коньяка и чего-то сладкого, похожего на ваниль. Я вдохнула смесь запахов, и свет померк.
Глава 16
– Вам лучше? – поинтересовался женский голос.
Я открыла глаза. Так, лежу на кожаном диване, а рядом стоит приятного вида женщина с дурно пахнущим пузырьком в руках.
– Уберите нашатырь, у меня на него аллергия.
– Простите, я не знала, – вежливо ответила дама.
– Иди, Ольга, – прозвучал бас, и я увидела Дубовского.
Оля моментально испарилась, я попыталась сесть и тут поняла, что произошла катастрофа. Юбка расстегнута, кофта тоже… Машинально я прикрылась руками. Леня хмыкнул:
– Не бойтесь, никакой я не насильник, да и вы не в моем вкусе, терпеть не могу тощих селедок.
– А мне не по душе мужчины, похожие на генерала Лебедя, – не осталась я в долгу.
Дубовский засмеялся:
– Дура! В другой раз, когда решишь прикинуться любительницей бабочек, хоть чуть-чуть предмет изучи, цирк да и только. А уж разоделась!
– Значит, вы меня сразу узнали?
– Нет, – веселился галерейщик, – только после того, как Ольга тебя умыла и шмотки сняла. А до этого я, грешным делом, решил, что за понты такие корявые – учительница биологии! Ну так зачем явилась, Борька подослал?
– Какой?
– Простой! Лямин.
– Нет.
– Тогда кто?
– Никто.
– Ой-ой-ой, только не начинай снова про любовь к бабочкам, – заржал Леня, – не поверю!
– А что ты мне сделаешь? – поинтересовалась я. – Прикуешь к батарее и начнешь лупить шлангом по почкам?
Леня в сердцах сплюнул.
– Да я никогда баб не трогал, даже таких дурных, как ты! Ну, кто тебя нанял за мной следить?
Я посмотрела в его злое лицо и неожиданно сказала правду:
– Я больше не работаю в «Алиби».
– Что так?
– Агентство перешло в другие руки, хозяин погиб и…
– Тебя, как лучшую сотрудницу, выгнали, – захихикал Дубовский, – ну, а я зачем понадобился?
В своей жизни я не раз совершала глупые поступки, частенько попадала впросак, а пару раз в совсем уж отвратительные ситуации, но иногда в моей душе просыпается невероятная, звериная интуиция. Так лиса, спасающаяся от охотников, инстинктивно находит единственно правильное направление для бега – несется в ту сторону, где егерь забыл поставить человека с ружьем… Так отчаявшийся волк неожиданно для всех совершает невероятный для зверя поступок – подныривает под веревку с красными флажками и растворяется в чаще леса. Внезапно я почувствовала, что Леня Дубовский ни при чем, ну не трогал он ни Жанну, ни Сеню… Я даже не успела обдумать пришедшую в голову мысль, как мой рот мгновенно открылся и я брякнула:
– Меня наняли найти настоящего убийцу.
– Кто?
– Ее муж.
– Который? Ясно, что не Лямин, так кто?
– Господин Гвоздь.
Леня присвистнул.
– Ну, влипла ты, кисонька, по самую маковку. Этот субъект страшно не любит, когда что-то нарушает его планы. Знаешь, за что он столь славную кличку приобрел?
