Чекисты пытались связать придуманный ими заговор с реальным Сорокинским крестьянским восстанием, насчитывавшим до 10 тыс. участников и оперативно подавленным в конце января. Уполномоченный наружного наблюдения губчека Рэннэр 31 января 1921 г. сообщал в аппарат уполномоченного по политпартиям, что остатки «Крестьянского союза» во главе с Леоновым выслали для связи с восставшими крестьянами 15 человек. На самом деле бывший поручик Леонов был сотрудником ЧК. Агент В.П. Розанов, согласно рапорту Рэннэра, 30 января встретился на деревообрабатывающем заводе с заведующим колёсным цехом С.Д. Новосёловым и обсуждал с ним, как бы отправить к сорокинским повстанцам 40 чел. подмоги. Также «тов. Розанов» получал от чекистов задания выяснить местонахождение того или иного человека.
Плотная сеть законспирированных сотрудников губчека работала на периферии. Агент Арканс в своём рапорте 15 января 1921 г. сообщал уполномоченному агентурного отделения: «Согласно данной мне задаче о вступлении в контрреволюционную организацию в селе Калманке доношу следующее: В Калманку прибыл 9-го. 10 января приступил к обследованию семейств красноармейцев. (…) 11 января утром был у Александра Конышева, после долгих разговоров Конышев сказал, что здесь есть организация. Я тогда представился ему как бывший офицер и желающий помочь организации своей работой… 12 января… поздно вечером приехал из Панфилово отряд от 80[-го] эскадрона и арестовали 13 человек…».
Арканс просил начальство прислать печать и штамп «Барнаульской [нелегальной] организации, которая была летом, я в ней состоял, так что, прошу, пришлите на всякий случай одну или две бланки, а подписи я знаю кого подписывать. (…) Вышлите [мне] на всякий случай офицерское удостоверение (чин прапорщика) на фамилию Андреев». Вероятно, сексот ранее работал именно в упоминавшейся выше «Алтайской нелегальной (народной?) организации». Также Арканс просил прислать себе в помощь под видом работника губсобеса или земельного отдела ещё одного сотрудника.
Вот красноречивая телеграмма, полученная в губчека 4 марта 1921 г.: «Организация в Змеиногорске создана силами Политбюро (! — А.Т.) по сведениям есть действительная организация [в] Ново-Алейском[;] еду на место ЛИПКИН». Глава Каменского политбюро Вегис 7 февраля арестовал 36 «главарей», якобы намечавших выступление на пять часов утра 8 февраля, а вскоре отчитался уже о 134 арестованных, из которых 7 % были «кулаками», а 10 % — служащими советских учреждений. Затем Вегис арестовал и нескольких коммунистов.
При фабрикации дела Вегис опирался как на уполномоченного политбюро по правым партиям Крымского, так и на помощь своих конспиративных агентов — Ив. Завьялова, М. Гололобова, Пугачёва, Дреманова и других. Малограмотный Гололобов так сообщал об «организации» в с. Высокая Грива: «Мы… напрягая все усилия по шепению гадов Саветской Республики и напали на нить подпольную готовящую организацию…». Осведомитель Т. Тоскин показывал, что в селе руководит «организацией» учитель М. Селихов. Также в Высокой Гриве доносили на односельчан сексоты С.А. Яковлев и А.Т. Алексашина. Таким образом, через год после организации Алтгубчека в крупных сёлах насчитывалось по несколько её тайных агентов.
Чекист Крымский провёл большую провокационную работу. Он сообщал, что с 22 января по 6 февраля 1921 г. работал по «группе кулаков» с. Крутиха и в трёх сёлах арестовал более 40 чел., из которых половину вскоре пришлось освободить, но 22 остались в тюрьме. В группу «кулаков» Крымский внедрил осведомителей В. Поскотина и Бунина-Дунайского, а через последнего дополнительно ееёл ещё и Колесникова. Крымский и Вегис сообщали в губчека, что «конечно, нельзя сказать, что работа сделана чисто», поскольку оставалась на свободе контрреволюционная группа в с. Ново-Ярковское; в с. Травинское, по слухам, было целых 50 членов организации и сотня винтовок, а в небольшую подпольную группу с. Закладнинское был уже послан секретный сотрудник с целью проникнуть в неё.
Среди более чем 700 арестованных по делу «Крестьянского союза» были даже представители номенклатуры: заведующий жилищным подотделом в Барнауле Крылов, завотделом управления Барнаульского уездисполкома Д.Е. Блынский (обвинялся в том, что выдал пропуск главному заговорщику В.И. Игнатьеву, с которым тот покинул пределы губернии), а также работники заготовительных организаций, служащие и милиционеры. Коллегия губчека, рассматривая дела большинства «заговорщиков», из-за крайней слабости улик была вынуждена штамповать по преимуществу лёгкие приговоры. Около 500 арестованных, среди которых был заметный процент сексотов, оказались к июню 1921 г. на свободе. Однако 70 чел. — каждого десятого из арестованных — расстреляли[209].
Что касается Новониколаевска, то военная организация «Крестьянского союза» — чекисты её именовали «Сибирско-украинским союзом фронтовиков», насчитывавшим якобы до 2.000 участников — была создана с помощью опытного провокатора 37-летнего И.С. Степанова, эсера, действовавшего под кличкой «дядя Ваня». От имени «Союза фронтовиков» Степанов составил воззвание к новониколаевскому гарнизону, где призывал восстать против преступлений «палачей» и заменить «банду» коммунистов всенародным Учредительным Собранием. Со знанием дела «дядя Ваня» в своём воззвании говорил о чекистах: «… Эта банда как вампиры режет и колет штыками в подвалах жертвы несчастных заключённых, убивая по несколько десятков чел. каждую ночь». В чекистской провокации «дяди Вани» активно были задействованы агенты: служивший в 46-м полку С.Т. Гусельников, сотрудник военкомата Ф.И. Казанцев, а также Ф. Масленников, Беланов (он же «Фомичев»), Марченко, И.Н. Моисеев, М.И. Сидельников. На конспиративной квартире И.С. Степанов собирал вокруг себя военнослужащих и затем вместе с помощниками-сексотами оговаривал их, выставляя заговорщиками. Спецагент Степанов летом 1921 г. активно участвовал в фабрикации ещё ряда дел в Новониколаевске и окрестностях.
Одновременно новониколаевские чекисты сфабриковали с помощью секретного агента, бывшего командира РККА А.Ф. Штутаса и его помощников (С.Д. Монакова, И.Д. Угрюмова, Белобородова-«Сорокина») филиал организации, получившей название «Сибирское учредительное собрание». В марте 1921 г. А.Ф. Штутас показал, что белогвардейская организация в Новониколаевске была создана им в 1920–1921 гг. по заданию уполномоченного по шпионажу и военным делам уездной чека М.К. Зайцева: «В этой организации работало нас 5 секретных сотрудников и друг друга мы не знали, все занимали ответственные посты в организации… иногда я рапорты писал просто под диктовку Зайцева, [он] всегда грозил арестом, печати организации были сделаны по распоряжению Зайцева…». В марте 1921 г. участники обеих «организаций» были расстреляны вместе со многими сексотами и самим М.К. Зайцевым, который тогда же был разоблачён как провокатор. Вся история «органов» показывает, что уничтожение собственных сексотов вместе с их жертвами для скрытия следов масштабной фабрикации дел — фирменный почерк чекистов[210].
«Вскрытые» организации в губернских центрах состояли из представителей считавшихся самыми опасными для советской власти социальных групп: зажиточного крестьянства, бывших белых офицеров и интеллигенции. Многие из арестованных были расстреляны в течение ближайших недель[211] Тем же, кто оказался в списках «рядовых участников», из-за полного отсутствия улик выносились нередко мягкие приговоры.
Павлуновский 24 марта 1921 г. разослал по губернским чека шифровку, где говорилось, что обнаружена общесибирская («центральная») организация «Крестьянского союза», связанная с белогвардейцами. Сообщив, что ячейки заговорщиков обнаружены в Челябинске, Тюмени и Екатеринбурге, полпред велел обо всех подпольных организациях — как вскрытых, так и находящихся в агентурной разработке — немедленно сообщать ему лично[212]. Из этой телеграммы видно, что на конец марта Павлуновский не был готов представить дело так, что «Крестьянский союз» имеется во всех сибирских губерниях. Но с раскручиванием дела через несколько недель на Лубянку были отправлены торжественные сообщения о ликвидации огромного единого заговора эсеров и белогвардейцев.
Стремясь показать рвение в борьбе с «бело-эсеровскими заговорщиками», Павлуновский 29 апреля 1921 г. на заседании Сиббюро ЦК выступил с инициативой ужесточить карательную политику и предоставить органам ВЧК право применять расстрел за «принадлежность к буржуазно-белогвардейским организациями заговорам». На самом деле все чека давно пачками расстреливали обвиняемых «заговорщиков», так что предложение Павлуновского было чистой воды лицемерием и желанием продемонстрировать перед правящей верхушкой переход прошляпивших Западносибирский мятеж чекистов к более жестокой карательной политике. Расправы над «бело-эсеровскими» заговорщиками по приговорам Новониколаевской чека прошли в конце марта. В ночь на 24 марта славгородские чекисты вместе с руководителями уезда расстреляли 31 «заговорщика» с. Ново-Кормиха. Это дело на крестьян, ранее участвовавших в восстании и затем амнистированных, было сфабриковано с помощью сексотов политбюро А.Я. Шильгави, выдававшего себя за освобождённого из тюрьмы австрийского офицера, и его помощника-коммунара Я. Тимченко[213].
