Джонни, широко улыбаясь, покачал головой и ударил себя руками по бедрам. Несмотря на его устрашающий рост и накачанные бицепсы, была в нем подкупающая кошачья мягкость.
– А еще она очень любит ездить по магазинам. И его с собой таскает. А мой брат, Фил, этого терпеть не может. Но едет. Говорит, что ему легче отмучиться в магазинах, чем потом неделю выслушивать ее упреки.
Джонни присел на ступеньки полуразрушенного дома, словно давая мне возможность окончательно успокоиться и привести свои чувства в порядок. Я была благодарна за его болтовню, в которой не обязательно принимать участие. Утерев рукой слезы и выдавив из себя подобие улыбки, я двинулась к светящейся впереди улице. Джонни встал и пошел за мной.
ГЛАВА 38
Резкий шипящий звук раздался, как мне показалось, у меня в голове. Было светло и пахло яичницей с ветчиной. От голода желудок жалобно заныл. Я села и огляделась. Сознание за секунду восстановило прошлое и озадачило настоящим. Черт возьми, как же зовут того черного, с которым я вчера, почувствовав близость, так разоткровенничалась, а сегодня он уже возится у плиты в углу комнаты?!
Угораздило же меня поддаться на его уговоры и зайти к нему, чтобы вызвать такси. Позвонить-то я позвонила, но, не дождавшись машины, после двух глотков виски просто свалилась на диван и уснула под болтовню этого черного. Надеюсь, между нами ночью ничего не было, во всяком случае, я этого не помню. Если он повернется и скажет: hi, honey! – значит, все было. Как же его зовут? Джерри? Джей? Нет. Дж... Джон? Джонни... Точно, Джонни!
Я огляделась. Это была однокомнатная квартира, типичная нью-йоркская студия, с кухней прямо в комнате. Старым потертым диваном хозяин разделил комнату на два пространства – одно в виде спальни, где стояли кровать и ночной столик, другая половина служила гостиной со столом, стульями, диваном. На нем-то я прямо в одежде и уснула. Его кровать была все еще разобранной, значит, он спал там. Напротив дивана стоял на подставке телевизор. Рядом...
О, Господи! Мой взгляд вернулся к телевизору, где сверху лежала полицейская фуражка. Этого еще не хватало, оказаться в квартире у полицейского!
– Good morning, swetee! – пробасил он из другого конца комнаты. – Как спала?
– Замечательно! – я резко поднялась и стала искать сумку.
«Swetee...» – неужели ночью все-таки что-то было?!
– Будешь омлет? – он двинулся ко мне.
– Нет, спасибо, мне надо бежать!
– Поешь, потом я отведу тебя на станцию, где ты оставила машину, – он подошел ко мне и застыл с тарелкой в руке.
Я вспомнила, что моя машина не завелась даже после того как бак заполнили бензином, и ее оттащили к ближайшей заправочной станции. Работавший там пуэрториканец пообещал, что с утра, как только придет механик, тот займется моим джипом.
– Я могу позвонить?
– Телефон на столике у кровати.
– Ты служишь в полиции? – стараясь не проявлять особого интереса, словно между прочим, спросила я.
Он бросил взгляд на фуражку на телевизоре.
– Уже не служу, – коротко ответил он и, поставив тарелку на стол, сел.
– А почему?
– Так получилось. Долго рассказывать, – последнюю фразу он сказал жестко, и я поняла, что сейчас других подробностей не услышу. Может, застрелил невинного подростка, который грозил ему игрушечным пистолетом, или получал деньги от торговцев наркотиками. Правда, за последнее его, скорее всего, посадили бы. Сегодня такими историями заполнены многие газеты.
Я набрала номер гостиницы. Дежурил тот же индус, он, ласково прекатывая английские слова, сказал, что, к его большому сожалению, Дэвид не появлялся. У Валентина на домашнем телефоне был включен автоответчик, я хотела повесить трубку, но передумала. Все-таки хоть один человек должен знать, где я нахожусь.
– Валька, это я... Честно говоря, даже не знаю...
– Чего ты не знаешь? – раздалось в трубке по-русски.
– ...где нахожусь! Слава Аллаху, ты дома! Я так рада!
– Чему?
– Что ты ответил. Ты можешь сейчас за мной приехать? – его холодный и жесткий тон меня разозлил. У него не было никаких на меня прав.
– У кого ты?
– Джонни, – крикнула я по-английски, – скажи свой адрес! Мой друг за мной сейчас приедет...
– Пусть встретит нас на углу авеню Пи и Оушен Парквей. Откуда он едет? – Джонни вернулся к плите.
– Зачем тебе это знать?
Его удивил мой вопрос, а скорее даже интонация, потому что спросила я довольно резко.
– Чтобы знать, когда нам выйти и во сколько мы с ним встретимся там.
Он продолжал смотреть на меня удивленно, с легкой улыбкой.
Повторив адрес Валентину, я спросила:
– Когда ты подъедешь?
– Я сам не могу, мой человек будет через полчаса, – он говорил сухо и обиженно. – А кто этот Джонни?
– Я тебе потом обьясню. Никто. Вернее, я не знаю, кто он. Бывший полицейский. Я с ним вчера ночью познакомилась... У меня машина сломалась, я ночевала у него...
– Надеюсь, ты меня не будешь посвящать во все детали прошедшей ночи?!
– Ты что, ревнуешь?! – это предположение было настолько смешным, что я громко расхохоталась.
– Я хочу понять: тебя забирать, или тебе там настолько хорошо, что...
– Мне здесь замечательно! – я со злостью швырнула трубку.
Пусть идет ко всем чертям! Мне сейчас не до того, чтобы выслушивать его наставления! Какое он имеет право быть мною недовольным?! Прошло уже четыре дня, а его «мальчики» до сих пор не могут найти Дэвида! И это в Бруклине, где он, по собственному признанию, чувствует себя королем!
Что хорошего ты сделал для меня, кроме того, что разрушил мою жизнь?! Теперь ты будешь учить меня нравственности? Более смешную ситуацию придумать трудно.
– Что произошло? – Я почувствовала теплую ладонь у себя на плече. – Когда тебя встретят?
– Никогда! – резко бросила я, затем схватила его руку. – Извини, это не имело к тебе отношения...
– Я это понял, – он возвышался надо мной и ласково улыбался. – Что будем делать?
– Есть омлет! Он не остыл еще? А затем пойдем за моей машиной, и... ты расскажешь мне о своей женщине.
Джонни рассмеялся.
– И не надейся! О своей женщине я говорю только с Господом Богом!
– Ты ее так любишь?
– Не твое дело! Ешь омлет и лучше расскажи мне подробнее как и когда исчез твой брат. Может быть, я смогу тебе чем-то помочь. Все-таки двенадцать лет работы в бруклинском полицейском участке, думаю, не прошли зря. Но сначала, завтрак. Это святое! Ты пьешь кофе с молоком или без? С сахаром или без? И вообще, ты пьешь кофе?..
ГЛАВА 39
В ночном клубе «Карусель» на авеню М в семь часов вечера было пустынно, любители танцев собирались здесь после десяти. У столиков, стоящих по периметру полутемного огромного зала суетились официатки в коротеньких ярких платьицах, у бара сидела компания молодых людей. Джонни уверенно пересек танцплощадку и подошел к ним. Я, чтобы поспевать за его широкими шагами, семенила сзади.
– Привет, ребята! Ди-ди здесь? – жестко спросил Джонни.
Они молча смотрели на него.
– Ди-ди здесь? – повторил он свой вопрос. – Мне надо с ним поговорить.
– Надо... А ты кто? – не поднимая глаз от стойки и не поворачиваясь в нашу сторону, спросил щуплый, коротко стриженный парень. Он сидел от нас дальше всех, его почти не было видно.
– Я... у меня к нему дело.
– Что тебе нужно? Можешь сказать, я ему передам, – щуплый с неохотой повернул лицо в нашу сторону и посмотрел на Джонни. У него были выпуклые желтые глаза с тяжелыми веками, которые смотрели неподвижно и печально. Сколько людей перед этими глазами лишались жизни, почему-то подумалось мне.
– Ди-ди должен мне...
Вначале засмеялся, вернее хмыкнул, издав крякающий звук, щуплый, остальные с подчеркнутым удовольствием расхохотались за ним.
– Ди-ди должен только Господу Богу, – сказал кто-то.
Джонни улыбнулся и, подождав, пока смех затихнет, обьяснил:
– Я имел в виду, что Ди-ди обещал кое-что узнать для меня...
– Как тебя зовут? – спросил щуплый латиноамериканец в коричневой широкополой шляпе.
– Джонни...
– Джони-коп? – улыбнулся латиноамериканец. – Слышал о тебе, слышал.
– Бывший, – поправил его Джонни.
– Конечно, бывший! Если бы ты все еще служил, боюсь, мы разговаривали бы с тобой по-другому...
Все одобрительно улыбнулись.
– Ди-ди здесь? – настойчиво переспросил Джонни.
– Ди-ди занят. Расслабься. Эта конфетка с тобой? – снова вступил в разговор щуплый. Он бросал слова медленно и значительно, как будто за ними скрывался глубокий смысл.
Джонни мельком взглянул на меня и кивнул.
– Это у нее пропал брат? – заинтересованно оглядев меня с ног до головы, спросил латиноамериканец.
– Да, семнадцатилетний пацан.
– Если Ди-ди взялся найти кого-то, он это сделает, даже если тот отправился на Луну, – латиноамериканец улыбнулся и подмигнул мне. – Он знает, что ты придешь?
– Да, мы договорились на семь.
