Наконец здание погрузилось в темноту, отовсюду были слышны крики и вопросы: «В чём дело»? Я пробирался к двери, расталкивая недовольных посетителей, но мне сейчас было абсолютно всё равно, даже если в мою спину летели бы самые худшие проклятия. Натянув капюшон, я вышел через главную дверь. Люди мистера Андерсон, после созданного переполоха, как я и предполагал, толпились у чёрного входа. Прячась за машины, я добрался до конца улицы, не оглядываясь, чтобы не привлекать к себе внимание. Ночь своим покрывалом хорошо укрывало меня от посторонних глаз. Я присел, чтобы достать из потайного кармана ботинок трекер отслеживания Элизабет, но прежде, чем встать, услышал за спиной тихую и размеренную поступь.
— Лео? — уверенно спросил я.
— Как ты узнал? — удивленно поинтересовался тот. — Хотя, не отвечай, великому детективу Им всё под силу.
— Надеюсь, что это так. Элизабет…
— Я знаю, где она, — опередил он меня.
— Знаешь?
— Когда она приезжала отдать улики по делу картины, оставила у меня маячок. Сказала, что если не позвонит через два часа, то я должен буду включить его и сразу же найти тебя. Поэтому я здесь, — объяснил он.
— Что это за место?
— Я пробил по базе. Старый дом мистера Андерсона. Он жил там с семьёй, до того, как упёк сына в больницу.
— Едем, — сказал я, не желая тратить и секунды, которые порой стоили цены жизни.
Дождь барабанил по стёклам, пытаясь задержать нас, но Лео упрямо гнал машину вперёд. Я старался не отвлекать его лишними вопросами, да и сам был погружён полностью в себя, обдумывая дальнейшие действия.
«— Элизабет, продержись ещё немного», повторял я про себя.
Надежда, что мистер Андерсон не собирается причинять ей вред, всё ещё теплилась внутри. Она определённо нужна была ему для каких-то целей, иначе бы он не вёл себя с ней так, словно второй отец. Дорога, к бывшему коттеджу семьи Андерсон оказалась достаточно долгой, словно уже тогда мужчина пытался спрятать ото всех сына, или же спрятаться сам, что было более вероятным. Обходительный, с добрым нравом и хорошими манерами на людях, но абсолютная противоположность дома. Конечно, нельзя было, чтобы кто-то из его окружения узнал об этом. А когда у него спрашивали, почему он выбрал жить в такой глуши, тот отвечал, что после работы ему хочется отдохнуть в тишине и покое со своими близкими. И ему верили, ведь большинство привыкло видеть лишь красивую обложку, и этого им достаточно, чтобы составить своё мнение о человеке.
Когда расстояние сократилось до того, чтобы нас не заметили, Лео погасил фары, выключил мотор и оставшуюся часть пути мы прошли в кромешной тьме, двигаясь, доверяясь лишь своему шестому чувству. Когда глаза немного привыкли к темноте, мы смогли разглядеть очертания некогда большого особняка, который сейчас выглядел, как самое обычное обветшалое здание. Машины мистера Андерсон не наблюдалось, но это вовсе не означало, что их здесь не было. Обойдя дом, мы обнаружили ещё одну дверь, через щели которой, едва пробивался свет. Лео достал пистолет, и, встав впереди меня, толкнул её. Та с противным скрипом открылась, приглашая нас войти.
— Готов? — шепотом спросил Лео.
— Не кидайся на рожон, если что-то пойдёт не так, — сказал я, и вошёл первым.
— Даниэль, я ведь предупреждал, — чуть ли не прорычал мужчина.
— Где Элизабет?
— Она в порядке…Пока что, — после небольшой паузы ответил он. — На самом деле я никогда не причиню ей вреда, и ты, возможно, догадывался. Нет, ты знал точно, великий детектив Остин, определяющий характер человека, лишь взглянув на него. Браво! — воодушевлённо крикнул он и зааплодировал, но не с одобрением, а с насмешкой.
— Тогда для чего всё это? Почему вы не позволяли мне быть рядом с ней?
— Потому что видел, как рядом с ней ты меняешься. Потому что я ненавидел то, что все рядом с ней меняются. Все, кроме меня! — закричал мужчина. — Я постоянно был с ней, делал для неё всё, но почему? Почему её отец смог обрести чувства и эмоции? Ты тоже начал что-то испытывать, а я нет? Ничего, кроме постоянного гнева и ненависти.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Наконец-то, всё встало на свои места и обрело полный смысл. Третий человек, о котором упоминал доктор, был никто иной, как отец Элизабет. Отгадка всегда была у меня перед носом. И теперь я понимал, почему девушка с таким рвением желала мне помочь. Однако же, кое-что оставалось без ответа, а именно то, почему мистер Андерсон, будучи в таких хороших с ней отношениях, не получил желаемого эффекта.
— Наверное, вы просто не заслужили, — сделал вывод я, чем ещё больше разозлил мужчину, но прежде, чем он что-то возразил, появилась Элизабет, а следом за ней мужской силуэт.
Из-за тусклого света нельзя было разглядеть, кто этот человек, и всё ли с ней в порядке, но главное, что она была жива. Я не мог сказать, что мне стало от этого легче, потому что опасность всё ещё не миновала. А дальше по пустой комнате пронёсся голос, заставивший кровь застыть в жилах и отключиться от внешнего мира:
— Отец, ты так ничего и не понял, — произнесла тень, стоявшая неподалёку от Элизабет, затем щёлкнул выключатель, и из-за угла вышел Кристиан.
Мистер Андерсон дёрнулся, будто от удара током, Лео непонимающе смотрел на парня, затем на меня, ну а я, совладав с собой через несколько секунд, пытался понять, действительно ли то, что я вижу. Но по мере приближения молодого человека к нам, сомнений не было — это действительно был Кристиан. Не изменилось ничего, кроме его взгляда, который стал более уверенным и решительным.
— Даниэль, — обратился он ко мне.
— Но как?
— У нас будет ещё время для разговоров. Сейчас есть дела важнее, — ответил он, и повернулся к отцу. — Ты слишком далеко зашёл. На что ты ещё пойдёшь, чтобы удовлетворить свои амбиции. Признай, что всё это ты делаешь только потому, что у тебя нет того, что есть у других. Ты на самом деле прекрасно бы жил без чувств и эмоций, потому что у тебя была семья, но тебе было этого недостаточно. Ты упрятал собственного сына в больницу, думая, что у меня отклонения, раз я не могу тебе помочь так же, как Элизабет помогла своему отцу. Но если бы ты допустил мысль о том, что причина кроется в тебе. Что ты сам закрываешься и не даёшь помочь тебе.
— Пытаешься оправдать то, что ты ни на что не годен, обвиняя меня? — ухмыльнулся мистер Андерсон.
— Перестаньте так относиться к сыну! — не сдержалась Элизабет, что было очень характерно для неё, ведь больше всего она не выносила несправедливость.
— Бетти, милая, я понимаю, что ты хочешь видеть для всех счастливый конец, но его не будет. Просто пойдём со мной, а они пусть живут своей жизнью.
— Это неправильно. Почему бы вам не прислушаться к Кристиану. Всё ещё можно исправить.
После слов девушки возникла тишина, в которой каждый думал о своём, но каждый задавался одним и тем же вопросом: «Действительно ли можно всё исправить»? Кто-то верил в это, кто-то хотел верить, а кто-то считал, что это удел наивных глупцов, но всё же в порыве отчаяния надеялся, что всё возможно. Но были и такие, кто уже потерял веру в лучший исход и их — увы, уже нельзя было убедить в ином.
— Вы так легко рассуждаете, — оживился мужчина. — Знаете ли вы через что я прошёл? Каждый день мой лечащий врач повторял, что всё может измениться, не сегодня, так завтра. И я верил ему.
— Я знаю, — сказал Кристиан. — Я видел, что с тобой происходит, но ты всё продолжал твердить о том, что твой друг обрёл эмоции благодаря дочери. Ты кричал, тряс меня за плечи и просил, чтобы я хоть что-то сделал. Затем привозил домой горы игрушек, предназначенных не мне, а потом пропадал на несколько дней. Возвращался счастливым, думая, что совсем скоро все эмоции проявятся, а когда этого не случалось, винил меня и так по кругу.
Мужчина пропустил мимо ушей такие важные слова, потому что знал, что это правда. А на правду, которая нам не нравится, мы чаще всего закрываем глаза. Как бы Элизабет с Кристианом не старались достучаться до мистера Андерсона, их попытки были тщетны. Мне казалось, что мы топчемся на одном месте и пора бы уже заканчивать переговоры, которые не имели никакой итоговой точки с обеих сторон.
