— А артефакты? Ты же студент — теоретик, у тебя должно быть много артефактов.
— Ну да, все стандартные, купленные в лавке для студентов. Все по-настоящему ценное я ношу на себе!
— А-а-а, — задумчиво протянул Стефан и оживился. — ну что же! Давайте отметим то, что грабителям ничего не досталось.
— Странно, что они вошли в комнату, не потревожив охранное заклятие, — Отто умница, он всегда рассуждает логично — гномья порода.
Лира покраснела.
— Я опаздывала на пару и забыла его наложить…
Этому известию я обрадовалась.
— Значит, пол будешь подметать ты!
После сверхурочной уборки комнаты прошло несколько дней. Наш покой никто не тревожил, Стефан и Отто успокоились и перестали меня всюду сопровождать. Мы с Лирой решили, что это была чья-то дурная шутка.
Акт второй комедии «Богатенькая Ола» произошел поздно вечером. Я брела, позевывая, к своему общежитию. Кое-где дорожку освещали магические огоньки — их по очереди должны были вывешивать студенты, но, как обычно, ленились. Я плелась с занятия по Ремесленной магии, чувствуя себя абсолютно несчастной. Гномья родня Отто, привыкнув к нашей дружбе и — что важнее — совместному бизнесу, приняла меня, как родную. Мама Отто Валина так вообще считала меня своей четвертой дочкой. Поэтому мои «родственнички» — гномы крепко держались за своих — предложили мне заняться ремесленной магией — изготовлением артефактов и прочих магических вещичек. Первое занятие показало, что руки у меня растут совсем не с того места, которое необходимо для изготовления магических вещиц. Гномы — Наставники рвали на себе волосы, проклиная мои кучерявые ручки, я ревела в три ручья возле кузнечной наковальни. Нет, ну я не совсем уж тупая, более того, я с успехом закончила спецкурс «Ремесленная магия для теоретиков», но там нас не заставляли изготавливать артефакты собственноручно!
Поэтому решено было оградить меня (и Наставников) от мучении и свести курс к работе над артефактами. У меня весьма неплохо получалось определять заклятья, наложенные на вещи, самой их накладывать. Единственной вещью, которую мне удалось произвести, была большая, немного кострубатенькая, серебряная шпилька. Ее я снимала очень редко — шпилька держала мои волосы скрученными в тугой узел — я часто просыпала на занятия и мне недосуг было заморачиваться с прической. Эту шпильку, как продукт собственного творчества, я потихоньку усовершенствовала, отрабатывая на бессловесном предмете все практические занятия. К данному моменту шпилька представляла собой вещь, нашпигованную таким количеством разнообразных заклинаний, что результат активации был бы непредсказуем.
Сегодня я мучалась со старинной табакеркой, которая никак не хотела открываться. Мои мучения сопровождались ехидными комментариями профессора Свингдара, перешедшими в здоровый смех после того как табакерка ловко щелкнула меня по носу. Злая на весь мир, я пообещала в слух, что если табакерка сама не откроется, то я ее собственноручно переплавлю. После этих магических слов вредная вещица просто щелкнула и открылась, выпустив на свет облачко пыли — судя по запаху, последний владелец хранил там почему-то лаванду. Профессор расчихался — аллергия, тем самым дав мне понять, что он сам табакерку не открывал, а мне дал исключительно из мерзких чувств.
Стукнув табакеркой об стол, отчего (ну совершенно случайно) остатки лаванды радостно взметнулись в воздух, я учтиво попрощалась и пошла спать.
Извините за столь долгое отступление — очень уж меня достали эти занятия, хотя я сама понимала их ценность для моей будущей практической деятельности.
Так вот брела я себе домой, подметая длинным подолом юбки дорожку, как шпилька в голове завибрировала. Я не знала, что это означает, и почему заклятье сработало, но на всякий случай накинула на себя щит.
Это защитное действо было доведено до автоматизма и получалось у меня лучше всего. Подумав, я еще и наложила заклятье тишины — чтобы мои многочисленные украшения не звенели, подобрала юбку и крадущимся шагом направилась дальше. Шпилька в голове вибрировала сильнее. Уж не на меня ли там ждут неприятности?
Мне совсем не было страшно — что могло случиться на территории студгородка? Но было интересно. Я заглянула за угол корпуса общежития и увидела три фигуры, по всем законам бандитского жанра, кутающиеся в плащи.
Одна из фигур в данный момент с удовольствием предавалась оглушительному чиху.
Вторая фигура злобно стукнула первую по спине.
— Тихо ты, не слышно ничего. Она сейчас должна пройти. Он сказал, звенеть будет, как корова на выпасе.
«Ну попадись мне только этот „он“!» — обиделась я на то, что не оценили мою массу побрякушек.
Фигуры прислушались.
— Не звенит. Может, гном ее сильно задержал?
Эта фраза развеяла все сомнения, что теплая встреча уготована мне.
— Так, репетируем, — распорядилась главная фигура. — вот выходит она из-за угла, ты бьешь ее по голове, а ты снимаешь все по-быстрому. Только нежно — он сказал — никакой крови!
Этим «он» снискал мою симпатию — не люблю кровь отстирывать. В руки горе-злодеям я попадаться не хотела и осторожно пошла к своему корпусу обходным путем. У дверей наслаждались погожей ночкой еще пару фигур. Спать хотелось очень, но от идеи подойти и спросить: эй, ребята, вы не меня ждете? Снимайте с меня все по-быстрому, я спать хочу — мое благоразумие (да, есть такое, обычно спит крепким сном, но сегодня проснулось) меня отговорило.
Не снимая щита, я прокралась к корпусу Отто. Конечно, он уже дрых — храп моего лучшего друга был слышен полстудгородка. Я вздохнула, прошептала заклинание и — нет, не воспарила — вскарабкалась по веревочной лестнице на второй этаж. Эту лестницу мы с Отто привесили и замаскировали давно, когда я еще пробиралась тайком к нему в комнату. Потом ко мне привыкли и бабушка-вахтерша, сухонькая гномиха с пышными седыми бакенбардами, пускала в гномье общежитие без проблем, но все равно мое появление так поздно вызвало бы вопросы.
— Отто! — прошипела я у него над ухом.
Он проснулся мгновенно.
— Цела?
— Да. Отто…
— Тогда чего ты меня разбудила?
— А чего ты такие идиотские вопросы задаешь? — я заплакала — все таки неприятно, когда на тебя готовят засаду.
Отто протянул мне свой носовой платок.
— Что я должен был спросить, когда ты вваливаешься ко мне посреди ночи и через окно? Учитывая, что тебя недавно пытались ограбить? Не ной. Давай рассказывай, — вздохнув, мой друг достал с полочки тщательно оберегаемую от моих поползновений коробочку и достал оттуда пару цукатов.
Настроение мое поползло вверх — ведь ничего не случилось, в конце концов, да еще и сладостями угощают.
— Ну и ну! — покачал головой Отто, выслушав меня, и вдруг спросил: — А почему ты не пошла к Стефану? Он и живет на первом этаже, и как будущий боевой маг защитит тебя лучше.
Я замерла с открытым ртом. Странно, о Стефане я вспомнила только сейчас.
— Я так и думал! — восторжествовал Отто, кидая в меня подушкой. — Любовь — морковь нужна только для посиделок при луне и для… гм… еще пары вещей. Когда проблемы — нужна дружба!
Провозгласив это, мой лучший друг скороговоркой пробормотал охранные заклятья и завалился спать. Я прилегла на соседнюю кровать — сосед Отто, толстый и добродушный Вас, общежитие недолюбливал за хроническую недостачу в комнате продуктов, поэтому ночевал в городе у родни — таких же колобкообразных гномов, держащих трактир — там уж еда не переводилась никогда.
Странно, но после этого приключения заснула я сразу — храп не мешал, мой папа дома храпел так, что Отто еще надо было поучиться. И никаких кошмаров мне не снилось — вот уж пропитые нервы, сказала бы моя матушка.
Вечером следующего дня в любимой забегаловке «Больше пей», благодаря которой я когда-то прославилась, собрался военный совет по обсуждению текущего положения. Совет возглавлял Стефан, Отто мрачно сидел с пивом рядом с Лирой.
— Вопрос дня — что эти граждане хотели с тебя снять? — этот вопрос дня Стефан задавал уже сотый раз, но никакого проблеска мысли у меня не наблюдалось.
— Снять, снять, снять, — напряженно думала вслух я, разложив на столе все снятые с себя артефакты и амулеты.
Они теперь делились на три кучки — нужные, но дешевые, дорогие и активированные только на меня. Я уже третий раз сканировала их, пытаясь выявить какую-то доселе неизвестную мне магическую уловку. Дешевые блестели равнодушной серой аурой серийного производства, дорогие кое-где поблескивали желтым и алым — начали настраиваться на меня, не зря деньги платила, настроенных на меня было только два — специфический амулет теоретика, позволяющий служить передатчиком магии и нейтрализатор моих собственных экспериментальных заклинаний — подарок отца Отто, их аура полыхала алым вовсю.
