Семен Борзунов • Бросок: Берлин — Прага (Наш современник N5 2004)
Семен БОРЗУНОВ
БРОСОК: БЕРЛИН — ПРАГА
“...Майор Борзунов С. М. с первых дней организации фронтовой газеты “За честь Родины” работает в частях Воронежского, а затем 1-го Украинского фронта в качестве корреспондента-организатора. Он непрерывно находится в действующих частях, организуя боевые, оперативные материалы с передовой линии.
Во всех решающих боях частей фронта: в зимнем наступлении 1943 г., в весеннем и летнем наступлениях 1944 г., а также в последних наступательных боях 1945 г. тов. Борзунов неизменно находится с передовыми частями...
В последнем наступлении частей фронта тов. Борзунов все время находится в действующих частях танковой армии Рыбалко, продвигается с ее передовыми отрядами...
Организуя материалы на передовой линии под огнем врага, он показал себя как бесстрашный советский журналист...
Майор Борзунов С. М. достоин награждения орденом Красного Знамени.
Ответственный редактор фронтовой газеты “За честь Родины”
полковник (С. Жуков)”
1 марта 1945 г.
* * *
Теперь, спустя многие годы, можно признаться, что все мы, фронтовые журналисты, когда еще вместе с войсками, изнывая от жары и непрерывных боев, отходили на восток, когда ночами пробирались лесами Украины и Белоруссии, переплывали Буг и Днепр, утопали в Синявинских болотах под Ленинградом, а потом держали оборону на Дону и Волге, уже тогда мы мечтали написать первую корреспонденцию об изгнании вероломного врага с нашей земли и о поверженном Берлине. Мне посчастливилось осуществить эту мечту. Вступив в войну в первые ее часы на западной границе, под Перемышлем, я в конце марта 1944 года в газете “За честь Родины” опубликовал сообщение о выходе наших частей на государственную границу СССР, а чуть позже, 11 апреля, напечатал большую статью “К западным границам Родины”. В начале 1945 года на страницах “Комсомольской правды” появился наш с Александром Безыменским очерк, посвященный вступлению Красной Армии на территорию гитлеровской Германии. И, наконец, 26 апреля 1945 года мы с военным журналистом Александром Верхолетовым, находясь в оперативной группе 3-й гвардейской танковой армии генерала Рыбалко, телеграфировали в редакцию своей фронтовой газеты о том, что советские танкисты — в Берлине...
Несколькими днями позже вместе с частями той же армии, “верхом” на танке, я через Рудные горы добрался до столицы Чехословакии — Праги. Оттуда 9 мая 1945 года послал в газету информацию, которая стала последней с боевых фронтов. Но об этом боевом марш-броске с Берлина на Прагу следует рассказать особо, хотя бы потому, что он был последним, заключительным аккордом не только нашей Великой Отечественной, но и всей Второй мировой войны.
“Надо спасти Прагу!”
...Уже третьи сутки войска 1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов буквально прогрызали берлинскую оборону. Только за один боевой день было подбито и уничтожено 129 танков и 140 самолетов врага — это почти втрое больше, чем 16 апреля, когда началось наступление на Берлин.
Маршал Конев, с которым я имел возможность в те дни встретиться, был доволен тем, как успешно развивались бои по окружению и уничтожению берлинского гарнизона: основные ударные войска фронта, особенно 3-я и 4-я гвардейские танковые армии, по его приказу повернули на северо-запад. 30 апреля они соединились с танкистами 2-го Белорусского фронта, замкнули кольцо окружения вокруг Берлина и после совместного с войсками 1-го Белорусского фронта штурма города поставили гитлеровцев в безвыходное положение.
Минуло еще два дня. Канонада в Берлине стала заметно стихать — лишь доносились отдельные взрывы да в некоторых районах города продолжалась автоматная перестрелка. Это наши подразделения уничтожали смертников и фаустников, которые не знали, что сопротивление берлинского гарнизона прекратилось, а его остатки во главе с начальником обороны Берлина генералом Вейдлингом сдались частям Красной Армии.
Началось массовое пленение врага. А еще раньше, в ночь на 1 мая, над зданием рейхстага взвилось Красное Знамя Победы.
Рано утром 1 мая по ВЧ раздался телефонный звонок из Москвы. Иван Степанович сразу узнал глуховатый голос Верховного:
— Здравствуйте, товарищ Конев.
— Здравствуйте, товарищ Сталин! Поздравляю вас с Первомаем!
— И вас поздравляю, товарищ Конев. Как у вас дела, как празднуете в Берлине?
— Дела идут хорошо, товарищ Сталин. Хороший Первомай.
— Молодцы. Передавайте мои поздравления всем вашим войскам. — Сталин немного помолчал, потом, перейдя на “ты”, добавил: — Послушай, Конев, ты знаешь, что в Праге готовится восстание?
— Нет, товарищ Сталин.
— Надо помочь нашим братьям. Я хотел, чтобы именно ты взял столицу Чехословакии. Понял?
— Понял, товарищ Сталин. Малиновскому (2-й Украинский фронт. — С. Б. ) дальше, чем нашим войскам...
— При чем тут Малиновский? — возразил Сталин.
— Я о том, что мы ближе, чем наши друзья, — сманеврировав, Конев сделал ударение на последнем слове, давая понять, что под этим подразумевает американцев, которые тоже стремятся побыстрее занять Прагу, так как ближе нас находятся от нее.
...План операции по освобождению столицы Чехословакии, срочно разработанный Коневым и посланный в Москву, был рассмотрен в Ставке. Уже в полночь Сталин сообщил маршалу, что можно приступать к его реализации.
— Прошу Прагу не бомбить! Надо сохранить древнюю столицу Чехословакии от разрушений...
Иван Степанович и сам давно решил освобождать крупные города своей страны, Польши и Чехословакии без бомбежек и, по возможности, без специальной артиллерийской подготовки, чтобы как можно больше сохранить людей, ценностей и жилых зданий.
* * *
При наступлении на Прагу ответственный редактор фронтовой газеты С. И. Жуков приказал мне продолжать действовать вместе с частями 3-й гвардейской танковой армии, с которой у меня еще с осени 1943 года установились добрые отношения. Меня там знали не только политотдельцы, но и командиры, включая члена Военного совета генерала С. И. Мельникова и командующего генерала П. С. Рыбалко.
Мы с поэтом Александром Безыменским, вооружившись автоматами и гранатами (тогда всего этого было в достатке), на трофейной автомашине, не дожидаясь утра, отправились догонять танкистов 55-й бригады. Не зная, что бригада находится уже в глубоком тылу врага, мы с выключенными фарами помчались на запад по широкой асфальтовой дороге, обгоняя впереди идущие обозы и автомобили. Справа и слева были видны орудийные вспышки и слышен гул танковых моторов. Кое-где раздавались даже пулеметные выстрелы. Но за рулем сидел опытный и смелый шофер, который безостановочно гнал машину вперед. Во время крупных наступательных действий никакой линии фронта не существовало и часто происходило смешение частей Красной Армии с немецкими.
Когда мы оказались в расположении танкистов 55-й бригады, те были удивлены: как это мы на легковой машине пробились сквозь вражеское кольцо и целехонькими предстали пред их очами. Наверное, нас спасло то, что ехали мы на немецкой машине: гитлеровцы ночью приняли нас за своих...
И вот я стою перед комбригом с золотой Звездой Героя на гимнастерке. Полковник Драгунский встретил меня дружелюбно.
— Думали, что война закончится в Берлине, — говорил полковник, — но ошиблись... Чехи подняли против немцев мятеж, и из Праги пришла радиограмма. Вот ее текст: “Эсэсовцы ввели в бой танки. Артиллерия расстреливает баррикады. Мы истекаем кровью. Братья, ждем помощи... Красная Армия, сотвори еще одно чудо — спаси нас!..”. Так что вовремя ты к нам прибыл, товарищ корреспондент, — подытожил комбриг. — Люди наши воюют так умело и дерзко, что хоть о каждом пиши увлекательный роман, — с завидной гордостью и определенной долей хвастовства добавил Давид Абрамович. — Так что запасайся чистыми блокнотами и строчи себе на здоровье.
Пока Драгунский отдавал распоряжения командирам танковых батальонов о подготовке к совершению марш-броска длиною почти в 200 км, я знакомился с танкистами, готовившими свои машины к трудному переходу.
На меня, свежего человека, обрушился поток самых разных вопросов. Они касались прежде всего обстановки в Берлине: все ли гарнизоны и группы немецких войск сложили оружие, куда направляют огромные толпы пленных и почему мы должны кормить не только их, но и всех берлинцев? Когда, мол, гитлеровцы захватывали советские города, то, наоборот, они сами питались за счет наших жителей, у которых выгребали из погребов все, что там было.
