– Абсолютно точно. – Фэйрчайлд согласно кивнул. – Мошенничество, искажение фактов, наглая ложь, без сомнения. – Он поднял руки, и они свободно упали. – Я полностью беззащитен.
Так же как дьявол, мрачно подумал Адам. Либо он очень сильно ошибся, либо сейчас ему навешают на уши самой длинной лапши.
– Адам… – Фэйрчайлд протянул его имя и молитвенно сложил руки. – Вы проницательный и рациональный человек. Я горжусь тем, что легко могу оценить характер. – Притворяясь старым и хилым, Фэйрчайлд тяжело опустился на стул. – Опять же, вы наделены воображением и широтой ума – это видно по вашим работам.
Адам взял чашку с кофе, принесенную Кардсом.
– И?
– Ваша помощь в решении нашей маленькой проблемы прошлой ночью, а также ваше умение обернуть мою интригу против меня заставляют меня верить, что вы можете приспособиться к весьма необычному, по мнению некоторых.
– Некоторых?
– Итак. – Приняв чашку, которую дал ему Адам, Фэйрчайлд откинулся на спинку стула. – Вы сказали, что Кирби полностью ввела вас в курс дела. Странно, но пока оставим это. – Он уже пришел к собственным выводам, и они ему по нраву. Но он не собирался сдавать позиции. – После всего услышанного сможете ли вы найти хотя бы йоту эгоизма в моем предприятии? Сможете ли увидеть что-то помимо человеколюбия? – Полностью войдя в роль, Фэйрчайлд поставил чашку. – Маленькие больные дети и те, кому фортуна не улыбнулась в этой жизни так, как нам, извлекли выгоду из моего хобби. Ни единого доллара я не присвоил себе, ни единого франка или су. Я не просил за это почестей и доверия, которыми общество, естественно, с великой радостью одарило бы меня.
– Вы не просили и тюремного приговора, которым это самое общество также с великой радостью наградило бы вас.
Фэйрчайлд согласно склонил голову, но не пропустил удар.
– Это мой дар человечеству, Адам. Моя плата за талант, которым меня наделили высшие силы. Эти руки… – Он поднял их, узкие, длинные и странно прекрасные. – Эти руки обладают талантом, за который я должен заплатить так, как могу. Я это и сделал. – Он снова бросил их на колени. – Но если вы осудите меня, я пойму.
Фэйрчайлд смотрел на него, Адам чувствовал себя поборником Христа перед языческими львами, преданный своей вере, покорившийся своей судьбе.
– Придет день, – пробормотал Адам, – ваш нимб соскользнет и задушит вас.
– Возможно. – Он приподнял голову. – Но сейчас мы наслаждаемся, пока можем. Давайте полакомимся вон теми, датскими.
Адам передал ему поднос.
– Вы приняли в расчет последствия, которые грозят Кирби, если ваше… хобби раскроется?
– О. – Фэйрчайлд проглотил печенье. – Выстрел прямо в мою ахиллесову пяту. Естественно, мы оба знаем, что Кирби способна встретить любые препятствия и преодолеть их, в обход или напролом. – Он откусил еще кусок, наслаждаясь сильным ароматом малины. – И все же, в силу своей природы, она подвержена эмоциям. Вы согласны?
Адам подумал о прошлой ночи и о том, как она повлияла на него.
– Да.
Именно такого краткого и четкого ответа ожидал Фэйрчайлд.
– Сейчас я решил немного отдохнуть от своего бизнеса по разным причинам, главная из которых – положение Кирби.
– И ее положение касается Рембрандта?
– Это совсем другое дело. – Фэйрчайлд вытер пальцы о салфетку и взял еще одно печенье. – Я хотел бы поделиться всеми тонкостями с вами, Адам…
– Надеюсь, ты справляешься с глиной так же хорошо, как с этой ролью, папа. – Кирби вошла в студию и взяла печенье, от которого Фэйрчайлд не открывал глаз. – Ты хорошо спал?
– Как убитый, бесстыжая девчонка, – пробормотал он, вспомнив, какое испытал замешательство, проснувшись на диване, укрытый шалью дочери. Ему плевать, что его перехитрили, главное, это сделал человек, известный своим умом. – Мне сказали, что твои ночные похождения увенчались успехом.
– Дело сделано. – Она взглянула на Адама, положила руки отцу на плечи. Нерушимая связь между ними была очевидна. – Может, мне лучше оставить вас двоих наедине на какое-то время? Адам умеет выуживать информацию. Ты можешь рассказать ему о том, чего я не знаю.
– Все в свое время. – Он погладил ее руки. – Я хочу посвятить утро своему ястребу. – Поднявшись, он направился к куску глины. – Ты должна позвонить Харриет и сказать, что все хорошо, прежде чем вы двое пойдете развлекаться.
Кирби убрала руки.
– У тебя на уме какие-то развлечения, Адам?
– На самом деле… – Поддавшись импульсу, он поцеловал ее на глазах у отца. – Я думал о занятиях с маслом и холстом. Тебе надо переодеться.
– Это лучшее, что ты можешь придумать. Два часа, не больше, – предупредила она, когда они вышли из студии. – Или же мои расценки возрастут. У меня тоже есть работа, ты же знаешь.
– Три.
– Два с половиной. – Она остановилась на площадке второго этажа.
– Утром ты выглядела как ребенок, – пробормотал он и погладил ее по щеке. – Я не мог заставить себя разбудить тебя. – Он лишь на мгновение коснулся ее кожи, затем убрал ладонь. – Жду тебя наверху.
Оказавшись в своей комнате, Кирби швырнула красное платье на кровать. Затем принялась одной рукой стягивать с себя одежду, а другой придерживала телефон.
– Харриет, это Кирби. Звоню тебя успокоить.
– Умная девочка. Проблем не возникло?
– Нет. – Кирби пыталась выбраться из джинсов. – Мы управились.
– Мы? Филипп был с тобой?
– Папа уснул на диване, после того как Адам подменил бокалы.
– О, дорогая! – удивленно воскликнула Харриет. – Он очень разозлился?
– Папа или Адам? – уточнила Кирби, пожав плечами. – Не важно. В конце они оба вели себя вполне разумно. Помощь Адама оказалась очень кстати.
– А можно подробнее?
Продолжая бороться с одеждой, Кирби все рассказала.
– Изумительно! – Довольная развернувшимся спектаклем, Харриет лучезарно улыбнулась телефону. – Жаль, я сама не сделала этого. Нужно узнать твоего Адама поближе и придумать более эффектный способ выразить ему мою признательность. Как думаешь, ему нравятся крокодильи зубы?
– Вряд ли что-то доставит ему большую радость.
– Кирби, ты знаешь, как я благодарна тебе. – Тон Харриет стал серьезным, по-матерински заботливым. – Ситуация, мягко говоря, затруднительная.
– Контракт нельзя расторгнуть?
– Нет. – Она горестно вздохнула, подумав об утраченном Тициане. – Это моя вина. Я должна была объяснить Стюарту, что картину нельзя продавать. Филипп наверняка в ярости из-за меня.
– Ты сможешь с ним справиться. Всегда могла.
– Да, да. Боже, что бы я без тебя делала. Бедняжка Мелли не понимает меня так, как ты.
– Она просто другая. – Кирби смущенно опустила глаза в пол, пытаясь не думать о Рембрандте и прогнать чувство вины. – Приезжайте сегодня с Мелли на ужин.
