Прости, Майкл.
Я буду ждать тебя, сказала Эви.
Будь голой, он должен был сказать ей это.
Пеген пригласила его жестом внутрь, и когда он прошел, она сказала:
- Где ты был? Почему не позвонил? Я имею право знать!
Он повернулся к ней лицом, ненавидя себя больше, чем когда-либо. Просто покончи с этим. Нежным тоном, он сказал:
- Мне жаль, Пеген, но это на меня не работает.
Шок отразился за мгновение до того, как нервный смех слетел с ее губ.
- Я знаю, что действую как ведьма прямо сейчас. Я волновалась о тебе, это все. Но ты сейчас здесь, значит, я могу расслабиться. Давай выпьем и обсудим что-нибудь еще.
Ведьма? Эви выстрелила бы ему в лицо и назвала бы его шлюхой. И он всегда презирал, когда она использовала это слово, он отчасти предпочитал такой ответ на это. Принято.
Пеген взяла его за руку и подтолкнула вперед. Он развернулся на пятках и сжал ее руку, удерживая на месте.
- Ты задаешь вопросы, которые имеешь полное право спрашивать, - сказал он, - и если бы я был хорошим человеком, то ответил бы на них. Но я не такой и сожалею об этом. Ты заслуживаешь лучшего, чем я могу тебе дать, и ты заслуживаешь лучшего, чем получаешь.
Бледнея, она освободилась от него, чтобы сжать шелк ее платья.
- Что ты пытаешься сказать?
- Я говорю... мы расходимся, все кончено. Мне очень жаль, - повторил он.
- Ты серьезно, - она выдохнула.
- Да.
- Но... но… есть кто-то еще?
Он дал ей горькую правду.
- Да. - Он был обязан ей во многом, по крайней мере.
Она бросилась на него, схватила его за рубашку и повисла.
- Кто она?
- Это имеет значение?
- Скажи мне. Скажи прямо сейчас. У тебя есть еще кто-то?
- Пеген. Не делай это с собой.
Прошла минута, вторая, и все, что она сделала - тяжело дышала.
- Ты прав. Меня не волнует, кто она. - Ее рука дрожала, когда она закладывала прядь волос за ухо, ее взгляд ни на мгновение не отрывался от него. - Бери ее, или их, выкидывай из своей системы. Я не против. Потом приходи ко мне.
Он разжал ее пальцы от своей футболки и поцеловал костяшки. Так нежно, как вообще мог, и сказал:
- Нет, Пеген. Это наше прощание.
- Но... но… - У нее навернулись слезы на глаза и потекли по щекам. - Блу. Не делай этого. Пожалуйста.
Может, он должен был сделать с ней то, что сделал с Ноэль Тремейн, дать повод порвать с ним. Таким образом, он мог не разбивать ее сердце.
Нет, подумал он дальше. Вина за то, что сделал с Ноэль, по-прежнему преследовала его. Это к лучшему. Честный путь.
Правильный выбор.
Иногда правда может разорвать человека на части кусок за куском, но, по крайней мере, части могут быть соединены вместе, сильнее, чем прежде. С ложью, части сгорают, прежде чем разваливаются, и ничто не может этого исправить.
- Мне очень жаль, я не собираюсь менять решение. И, Пег? Ты должна быть счастлива, что я не буду. Тебе гораздо лучше без меня. Ты хочешь создать семью. Я - нет.
- Мне не нужна семья, - выпалила она. - Кроме того, я даже не хочу. Только не без тебя.
- Не говори так. Не меняй заветные мечты ради меня или любого другого человека.
Она давила.
- Тебе необходимо время, чтобы обдумать все это. Уже поздно, и тебя не было, так что ты, вероятно, устал прямо сейчас. Да. Ты устал, вот и все. Поспи, а мы еще поговорим.
- Нет, - сказал он, качая головой. - Я не собираюсь передумывать.
- Да. Ты передумаешь. Должен.
Он попробовал снова.
- Ты красивая, страстная женщина, и когда-нибудь придет мужчина, для которого ты будешь на первом месте. Но это не я.
- Мне не нужно быть на первом месте. Я просто хочу быть с тобой. Пожалуйста, Блу. Я люблю тебя. Я так тебя люблю.
Он никогда не допускал, что она может на самом деле любить его. Он не остался бы с ней так долго, если бы знал.
- Ты получишь лучшего мужчину, чем я, - сказал он тихо. - В один день, возможно, даже поблагодаришь меня за это. - Затем он вышел из дома, чувствуя себя полным мудаком, потому что только разорвал отношения… и все, что он хотел сделать, это пойти к Эви.
Глава 12
Блу побил рекорд скорости, чтобы добраться до дома Эви, спрятал машину и быстро пробрался к заднему крыльцу, прячась от любопытных глаз ее соседей. Только тогда он постучал в дверь с достаточной силой, чтобы согнуть ее.
Впервые после их знакомства, он был один.
Прошла минута. Вторая. Она не отвечала.
Он постучал сильнее, оставляя отметины. Если она не дома...
Если она передумала…
Он мог взломать ее систему еще раз, но не хотел отказаться от своего преимущества или приумножать проблемы, за которые он до сих пор не заплатил. Она еще не поняла, что независимо от того, какие улучшения она сделала, она никогда не сможет удержать его. Его сила может плавить провода в считанные секунды.
Наконец, она открыла дверь. Его сердце стучало в неконтролируемом ритме. В отличие от Пеген она не была одета так, чтобы ему угодить. Она была одета в майку и шорты, и они ей шли, ее стройное тело было видно идеально. Волосы были распущены. Обалденно. Глаза были непроницаемы, но все в порядке, потому что он чувствовал эмоции пульсирующие от нее.
Страсть, неудержимое желание.
Его собственная страсть, всегда, ревела на поверхности.
- Прошу прощение за все сказанное ранее, - пробормотала она. - За то, что говорила на протяжении многих лет. За то, что обзывала тебя. Я была неправа и жестока. Я была предвзятой сукой, как ты и назвал меня. И знаю, что этих слов не достаточно. Я знаю, что у тебя в долгу за многое другое, и пойму, если не сможешь простить меня.
Что-то сжалось в груди. Она увидела его. В этот момент он понял, что он никогда не прекращал надеяться на это.
- Принцесса, я делал плохие вещи. Я понимаю, почему и что ты говорила. Да, я могу простить тебя.
Облегчение проступило на ее лице.
- Спасибо.
Он кивнул.
Она прикусила нижнюю губу.
- Ты сделал это, - сказала она. - Ты порвал с Пеген. - Это был не вопрос.
Так или иначе, он ответил.
- Да.
- Хорошо. - Она обняла руками его за шею, секундой позже губами впилась в его рот, глубоко проталкивая язык, требуя ответа. Он приподнял ее, руками крепко ухватился за ее задницу, чтобы удержать ее против себя. Теперь, когда она была его, он не даст ей уйти.
Нежнее. Раздавишь ее.
Он шагнул в глубь... кухни, как отметил… закрыл ногами дверь, подошел к стене, в которую вдавил Эви. Отбросил мягкость. Поцелуй стал диким, таким глубоким и грязным, что не мог остановить маленькие рычания в его горле, рот стал жестче, тем самым требуя от нее больше. Все. Все до конца.
