– Во мне сто семьдесят фунтов тренированных мышц, – обиделся он. – Ни одна девушка ещё не жаловалась. Ты злая, Баркер!
– Ой, ладно тебе! – я пихнула его бедром. – Пошли, пока новый фильм не начался.
– Только после вас! – Райан откатил кресло с нашего пути и поклонился.
– Не паясничай, Кросс! – скривилась я.
– Тогда иди уже, Баркер! – парень хлопнул меня по заднице, придавая ускорение. За что мгновенно заработал удар локтем в живот. Он охнул от неожиданности, а я уже вышла во двор.
И тут меня буквально прожгли взглядом. Пожалуй, я ещё ни разу физически не ощущала чьё-то внимание. В небольшом кругу незнакомых людей я заметила Кэри, девушку с которой у Райана было одно неудачное свидание. Я приветливо улыбнулась и махнула ей рукой. Но взгляд полный ненависти не предвещал ничего хорошего.
Вот ты и доигралась, Саманта!
Глава 17
Вторник, 6 октября. Лос-Перро
За те четыре дня, что прошли с киновечера, я успела себя порядком измотать мыслями о неминуемой расплате за близость с Райаном.
И для чего я так старательно держала некоторую дистанцию в школе, чтобы безбожно проколоться в публичном месте? Я не была знакома с Кэри и не знала, чем её ревность может мне аукнуться. Но интуиция подсказывала – стоит ждать беды.
На моё счастье, бывшая подружка Райана не посещала с нами ни одного занятия, кроме драмкружка, так что на уроках меня не накрывала тревога. Зато в коридоре я чувствовала себя очень уязвимой. Я сбегала из кабинета раньше всех и пряталась в закоулках, чтобы лишить Кросса возможности в очередной раз показаться в моём обществе. И вернулись панические атаки. Пока ещё несильные, но, если конфликт не разрешится быстро, состояние может и ухудшиться.
Вы можете сказать: «Саманта, не страдай ерундой! Девчонка же не кровожадный маньяк! Чего тут бояться!». А я отвечу, что вы, видимо, забыли какими злыми бывают дети. А обиженные ревнивые девушки и подавно.
И я знаю об этом не понаслышке.
Я многое рассказывала про свою школу. Говорила, какая она была ужасная, и как же мне повезло учиться в колледже. Но я немного покривила душой. Первый год я совершенно точно не считала учёбу в колледже везением. Наоборот, я пыталась понять за что заслужила продолжение этого ада.
Да, у меня появились друзья, подработка, собственные интересы. Но я жила в общежитии, и в один прекрасный момент перешла дорогу девчонке из соседней комнаты. Дебра была на год старше меня и имела репутацию весьма скандальной особы. Но я этого, конечно, не знала. И чёрт меня дёрнул на вечеринке по случаю начала учебного года познакомиться с её бывшим. Наше общение с этим парнем ограничилось исключительно обсуждением парочки книг непосредственно на вечеринке и парой неловких свиданий, которые нам обоим не слишком-то понравились.
Но Дебре было достаточно того факта, что несчастный парень проводил меня до общежития, чтобы сделать меня врагом номер один. Уже много позже я узнала, что эта сумасшедшая превращала в кошмар жизнь любой девчонки, которую видела рядом с ним.
Начиналось всё довольно безобидно: с анонимных угроз в записках. Я не воспринимала их всерьёз, потому что уже через неделю не могла вспомнить имя парня, и текст: «Отстань от Курта! Он мой! Иначе пожалеешь!», мне ни о чём не говорил. Записок становилось больше и больше. Я начала находить их в своей сумке, а не только на коврике под дверью, а однажды эта ненормальная написала мне послание на зеркале в нашем общем душе. Потом кто-то измазал собачьим дерьмом мою дверь. Но всё это было вполне терпимо. Пока не выяснилось, что я работаю с этим самым Куртом в библиотеке. Её месть перешла на новый уровень.
Мне начали звонить и писать неизвестные парни с непристойными предложениями. Многие, услышав мой спокойный голос и слова «вы ошиблись номером» отставали, но были и такие, кто слов отказа не принимал. Они названивали ночами, не давали мне спать и засыпали отвратительными сообщениями. Я не знала, куда деться. Я даже попробовала поменять номер, но вскоре и на него начинались звонки. Я до сих пор не знаю, где Дебра взяла мой телефон, но факт оставался фактом. Она вписала его в объявление о сексе по телефону и дешёвых шлюхах.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Потом у меня за спиной начали шептаться. Я ненавидела это со школы. И вот снова. В новом месте, новом коллективе всё то же самое. Только теперь людей, которые смотрят на меня косо и шушукаются мне вслед, стало на порядок больше. Ко мне вернулись панические атаки.
Я была близка к нервному срыву, когда соседка по комнате, наконец-то, наплевала на моё желание игнорировать ситуацию. Она пошла в администрацию и написала жалобу. А потом заставила меня сделать то же самое, только ещё и в полицию отнести копию. Я упиралась как могла. Я настолько привыкла терпеть такие вещи, что мне была дикой мысль пожаловаться кому-то.
– Саманта, это ненормально! – кричала моя подруга. – Это сталкинг. Иди в полицию! Ты не можешь так больше жить!
И я пошла, после того как по наводке сумасшедшей Дебры в тёмном переулке ко мне пристали какие-то идиоты. А в участке я узнала, что моё заявление – восьмое или девятое. Но только я знала, кто именно это делал. А моя подружка втайне от меня ещё и сохранила все записки с угрозами. Даром что она училась на юридическом.
В общем, до суда дела не дошло, конечно, но после многих часов в участке Дебра из колледжа ушла. А вот панические атаки у меня задержались надолго.
И вот сейчас всё повторяется. Вернее, ничего ещё не случилось, а мне уже страшно. Я все выходные просидела дома в одиночестве, накручивая себя. И ко вторнику я была готова кидаться на прохожих. Райан не мог понять, что случилось, и почему я снова изображаю ледышку. Он пытался меня разговорить, чем делал только хуже. На информатике я весьма грубо попросила его от меня отвязаться и смотреть в свой ноутбук. Глупо, но что поделать. Паникующая Саманта очень плохо умеет быть приветливой.
На физкультуру я шла с тяжёлым сердцем. Опять слушать перепалку Мии с Мартой, девчачьи сплетни, а потом бегать и прыгать целую вечность. Радовало только одно, с недавних пор Марта пересмотрела своё отношение ко мне и вместо колких замечаний начала просто игнорировать. Это меня вполне устраивало. За спиной она могла говорить всё что угодно. Это я бы пережила. Но слушать её глупости было выше моих сил.
Вопреки ожиданиям, физическая нагрузка немного меня встряхнула, и мне даже больше не хотелось забиться под кровать. Десяток минут под струями прохладного душа практически вернули мне желание жить и веру в человечество.
Я выключила воду и потянулась к полотенцу. Но на месте его не оказалось. Я выглянула из душевой и огляделась, но его и след простыл.
– Девчонки! Кто-нибудь! У меня полотенце пропало, вы не подадите новое? – прокричала я.
Но в ответ была тишина. Я подождала ещё несколько минут и, прикрывшись руками, засеменила босыми ногами в раздевалку. Да, тапочки мои тоже куда-то делись.
Среди шкафчиков не было ни души. Я добралась до своего и обнаружила, что замок его взломан и внутри пустота. Вся моя одежда пропала!
– Что за чёрт? – удивилась я, заглядывая на и под шкафчик. И, естественно, ничего не нашла.
– Что за чёрт! Где мои вещи? – разгневано проорала я. – Чьи это идиотские шутки? Вам что пять лет!?
Я стояла голая посреди раздевалки и беспомощно озиралась по сторонам. Сердце стучало всё быстрее и громче. В ушах появился звон, руки повлажнели и начали мелко подрагивать. Очередной приступ. Голова закружилась. Я опустилась на скамейку и сжалась в комок. После головной боли у меня обычно темнеет в глазах, а потом, чего доброго, я грохнусь в обморок.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
И тут я услышала звук, с которым обычно срабатывает фотоаппарат на телефоне. А потом какую-то возню в соседнем ряду. Я встрепенулась и вскочила. Но голова вновь закружилась, и я чуть не упала. Пока я приходила в себя, пока доковыляла до следующего прохода, шутников и след простыл – только дверь хлопнула. Ну хоть сумка с моими вещами обнаружилась под лавкой.
