Прозвенел звонок на урок. Я грязно выругалась и принялась одеваться.
К тому моменту, как я дошла до актового зала, мой телефон успел несколько раз пиликнуть. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы догадаться кто устроил эту идиотскую шутку. Я вытащила смартфон из кармана – на личной почте лежало письмо. Мне даже открывать его не нужно было. И я ни секунды не сомневалась, что именно там увижу. Голая растерянная я. Или ещё лучше – видео, как я плещусь в душе. Чёрт бы побрал этих ревнивых подростков!
Входная дверь у меня за спиной хлопнула очень громко. Я была зла. Очень зла. И я это просто так не оставлю.
– Кэри, что это значит, мать твою! – зашипела я, подбегая к сцене, около которой она стояла с подружками.
Девушка посмотрела на меня удивлённо и похлопала глазками.
– Не понимаю, о чём ты.
– Я о письме, которое ты мне прислала.
– Какое письмо? – она вопросительно наклонила голову.
– Ты знаешь какое! Что я тебе сделала?
– Ах, это! – Кэри издевательски помахала телефоном у меня перед носом. – Классные фотки, да? А видео так и вообще улёт!
– Кэри, что я тебе сделала? – повторила я вопрос, сдерживаясь из последних сил, чтобы не перейти на крик. – Это из-за того киновечера? Из-за Райана?
Она ответом меня не удостоила. Только брови нахмурились, а взгляд стал жёстче.
– Между нами ничего нет. Мы просто друзья. Ты это понимаешь?
– Он бросил меня ради тебя, – девушка скривила свой аккуратный носик и презрительно поджала губы. – Обещал позвонить, но так этого и не сделал.
– Но я-то тут при чём?
– Да потому что ты ему прохода не даёшь! Повисла на нём. Очнись, девочка! Благотворительность кончилась. Ты уже достаточно времени здесь, чтобы обойтись без его помощи. Так что оставь его в покое.
Я открыла рот, чтобы возразить, но так и не нашла слов. Но Кэри мои комментарии и не были нужны.
– Оставь его в покое, слышишь. Иначе эти фотографии увидит вся школа, – она ещё раз помахала передо мной открытой почтой. – Одно неловкое движение, и вся школа увидит какая ты жалкая.
– Кэри, ты правда думаешь, что таким способом у тебя получится вернуть Райана? – искренне изумилась я. Неужели люди верят, что такими методами можно вернуть внимание человека.
– Одно я знаю точно, таким способом он, наконец-то, избавится от твоего навязчивого внимания. Он ведь слишком воспитанный, чтобы оттолкнуть такую убогую, как ты.
Я сжала кулаки. Опять. Опять эти жалящие в самое сердце слова. Ох, не надо так, Кэри! Не надо!
– Позволь уж Райану самому выбирать себе друзей, – дрожащим от злости голосом обратилась я к ней. – Ты ему не хозяйка!
Лицо моей оппонентки на мгновение исказила гримаса ярости, ей на смену пришло спокойная расслабленность и лёд во взгляде.
– Ой, – выдохнула она, кровожадно улыбнулась и нажала кнопку «отослать всем».
Пик. Пик. Треньк. Дзыньк.
Многие из подростков в помещении оторвались от своих дел и полезли в телефоны. Куча посторонних звуков привлекла внимание мисс Мэллиф, которая до этого мирно беседовала с Мэган.
Сердце билось в груди громко и больно. На меня разом накинулся ужас, что уже сегодня, без преувеличения, вся школа увидит меня голой. А Кэри продолжала смотреть на меня и победно улыбаться.
Один за другим ребята открывали письмо и охали, ахали, смеялись.
– Это что? Саманта? – спросил вслух один их парней.
Этот вопрос что-то переключил в моём мозгу.
Бах! И я будто со стороны вижу, как мои руки тянутся к волосам Кэри.
Бах! Я слышу пронзительный женский визг и вопль боли.
Кажется, я врезала ей коленкой в живот. Я не знаю. Тело вспомнило какие-то упражнения по самообороне и пустило их вход.
Бах! И в следующий момент меня оттаскивают от Кэри чьи-то сильные руки и знакомый голос повторяет: «Успокойся! Успокойся!»
Бах! И в следующий момент мне прилетает кулак в нос. А девчонка-то оказалась не промах и тоже дала сдачи.
Саманта, ну почему ты такая глупая? Ты ведь знаешь, что никогда нельзя поддаваться ярости. Никогда.
В кабинете директора был очень жёсткий и неудобный стул. Во рту до сих пор ощущался солёный привкус крови, потому что течь из носа она перестала буквально минуту назад.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Мисс Баркер, вы понимаете, что за такое поведение вам положено отстранение?
Я кивнула. Голос у директора был тихий и вкрадчивый. Располагающий.
– По-хорошему, я должен был бы вас отстранить на несколько недель. Но учитывая причины вашего поведения, я готов пойти навстречу. Я освобождаю вас от занятий только до конца этой недели.
Я опять кивнула. Аккуратно потрогала нос. Из него опять пошла кровь. Директор поморщился и протянул мне салфетку.
– Мисс Корбин, также ждёт наказание. И гораздо более суровое. В нашей школе подобные случаи крайне редки, и потому мы, разумеется, даже не думаем закрывать на них глаза. Вы мне верите?
– Да, мистер Дюваль, конечно.
Сил и желания спорить не было. Так же как кричать, возмущаться и чего-то требовать. Эмоциональный откат от всплеска ярости опустошил полностью. Опять. Да что происходит со мной?
– Это прекрасно, – директор откинулся на спинку кресла и взял небольшую паузу.
Я видела, что на самом деле он нервничает. Подобный инцидент – большой скандал для школы. И Кэри не повезло гораздо больше, чем мне. Сообщение, которое она отправила, было с её личного почтового ящика (а что вы хотели от куриных мозгов?), плюс ко всему она разбила мне нос. А я же всего лишь оттаскала её за волосы и не слишком сильно пнула в живот. Я даже не выдрала ни клочка из идеально уложенной причёски. А текущую кровь видели все.
И сидя напротив меня, мистер Дюваль очень переживал, как бы мои родители ни решили подать в суд. На родителей девочки, на школу и него заодно. Как я поняла, в последнее время это вошло у родителей, чьи дети сталкивались с буллингом, в привычку.
– Мы связались с твоими родителями, чтобы они забрали тебя. Но их не оказалось в городе.
– Вчера они улетели в Нью-Йорк, – ответила я, хлюпая носом. Ненавижу вкус крови. – Но должны вернуться завтра или послезавтра.
– Ясно. Значит, нам придётся встретиться, как только они вернутся. В сложившейся ситуации я настоятельно прошу тебя отправиться домой прямо сейчас и оставаться там до приезда твоих родителей. Если только тебя не нужно отвезти в больницу.
– Не нужно, – я покачала головой. – Сделаю всё, что вы скажите, мистер Дюваль.
– Ваш куратор, мистер Морис, отвезёт вас домой. Хорошо?
Я вновь кивнула.
– Вам есть что мне сказать, мисс Баркер?
– Мистер Дюваль, я очень сожалею о случившемся. В иных обстоятельствах я не склонна проявлять агрессию. Вы ведь видели моё личное дело, – я постаралась выглядеть максимально виновато. С кровавой салфеткой в носу и наливающимся синяком это было плёвым делом. – Я приложу все усилия, чтобы этого больше никогда не повторилось.
– Я рад это слышать, Саманта! Надеюсь, так и будет. Идите.
– До свидания, мистер Дюваль!
Путь от кабинета директора до выхода дался мне легче, чем я ожидала. На руку сыграл тот факт, что занятия уже кончились. Но редкие ученики, встреченные в коридоре, провожали меня глазами и хихикали за спиной. Я так старалась избежать известности. И что ты для этого сделала, Саманта? Правильно, подралась! Гениальное решение. Странно, что мне до сих пор не обрывают телефон из агентства.
Куратор привёз меня домой на собственной машине. Моя малышка осталась скучать на стоянке. Надеюсь, за время моего отсутствия с ней ничего не приключится. Хотя я бы не удивилась, если бы обнаружила на ней какие-нибудь отвратительные надписи через пару дней.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я помахала, удаляющемуся автомобилю, и зашла в дом. Пусто. Холодно. Одиноко.
После массивного выплеска эмоций и адреналина я чувствовала себя выжатым лимоном. Или растаявшим мороженым. Короче, отвратительно.
Я пошла вглубь дома, разуваясь на ходу. Бросила в один угол правый кед, на диван полетел левый. Рюкзаком я сбила вазу на диванном столике. Ваза грохнулась на пол, но не разбилась (спасибо толстому ковру). Стянула с себя заляпанную кровью рубашку и швырнула на полу кухни.
