Мне давно не было так мерзко на душе. Я даже слова нужного не могла подобрать, чтобы описать своё состояние.
Я плюхнулась на табурет без сил и улеглась щекой на холодный гранит кухонного острова. Боже, я думала, что всё самое страшное в старшей школе уже со мной произошло. И что Дебру с её одержимостью никто не переплюнет. Как же я ошибалась!
И что мне прикажете делать дальше? Как идти в школу?
Все! ВСЕ видели меня голой. Умом-то я понимала, что стыдиться мне нечего и все это ерунда. Но ведь это подростки! Злые и агрессивные.
А значит будет шёпот. Шутки. Свист вслед. И мерзкие замечания от парней. Да, с этим можно жить. Да, на это можно забить. Но это так утомительно! И я не знаю, хватит ли мне душевных сил справиться со всем одной. Может и правда позвонить психологу?
А ещё есть Райан.
Насколько я его узнала, отвернуться от меня он не должен. Но как он себя поведёт? И как теперь смотреть ему в глаза? Что вообще в таких случаях должна делать нормальная семнадцатилетняя девчонка? Наверное, сидеть дома и рыдать.
Я застонала и уткнулась в столешницу лбом.
– За что же мне всё это?! – жалобно вопросила я в пустоту.
А знаете что? Пошло оно всё к чёрту! Воспользуюсь отстранением как лишними каникулами. Буду смотреть сериальчики, плавать в бассейне (благо он с подогревом) и пить вино. У меня ещё целый ящик нетронутый стоит. И никаких слёз! Эти тупые подростки не стоят ни малейшей моей слезинки. Ни эти придурки из прошлого, ни какие-нибудь другие!
Саманта, тебе осталось продержаться до конца года. А потом ты снова вернёшься в Нью-Йорк и забудешь всё как страшный сон!
– Так, где там моё вино?
Солнце уползло за горизонт. Через деревья, окружающие мой особняк, пробивались последние красные лучи заката. Дом снова был наполнен жалобными песнями Адель и моими жалкими подвываниями. Я была в слезах. Я была пьяна. И потому услышала звонок в дверь далеко не сразу.
Я хмуро глянула на часы - девять вечера. Вздохнула и нетвёрдой походкой пошла открывать. Конечно, был шанс нарваться на куратора, решившего проверить моё состояние. Но повторюсь, я уже была пьяна, так что мне было всё равно.
Повезло. На пороге стоял Райан. Я недовольно фыркнула, увидев его, и грубо спросила:
– Чего тебе?
– Заехал узнать, как ты.
– Нормально. До свидания! – я попыталась закрыть дверь, но парень её придержал.
– Твоих родителей снова нет дома? – его голос выдавал беспокойство.
– И что с того?
– Сэм, ты пьяна? – Райан нахмурился.
– И что с того? – повторила я с вызовом. – Какое тебе дело-то?
– Мы же друзья.
– До сих пор? – удивилась я.
– Ты позволишь войти, или мы так и будем разговаривать на пороге?
– Как хочешь, – я махнула рукой, отпустила дверь и побрела назад на диван.
Парень прошёлся по гостиной, убавил музыку и сел в кресло рядом.
– Ты как? – участливо спросил он.
– Прекрасно, разве не видно? – буркнула я. Понятия не имею, откуда взялась такая агрессия в его адрес.
– Сколько ты выпила?
– Три бокала. Этому телу много не надо.
– Ясно. Это лучше, чем две бутылки. Может тебе окунуться, как в прошлый раз?
– Бассейн тёплый, – коротко бросила я, укладываясь на диван и избегая смотреть на парня.
– Хочешь, я отведу тебя в душ?
– Фотографий было мало? Хочешь убедиться, что всё так и есть на самом деле? – злость захватила меня моментально.
– Сэм, зачем ты так. Я даже не открыл письмо.
– Ой, я тебя умоляю! – отмахнулась я. – Кого ты обманываешь! Каждый парень в школе сегодня мог лицезреть, что из себя представляет Саманта Баркер без одежды.
– Да брось ты! Там даже не видно ничего, – сказал Райан и прикусил язык.
– Ну вот ты и спалился. А говорил, что не смотрел.
– Окей, я открыл письмо и видел краем глаза. И если тебя это утешит, то стыдится тебе совершенно нечего.
– Серьёзно? – я резко села и холодно на него посмотрела. – Ты считаешь, это должно меня успокоить? Баркер, у тебя отличное тело! Я же говорил, нечего прятать его под одеждой! – передразнила я его и отвернулась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Я просто хочу тебя поддержать, – обиделся Райан. – А что ты хочешь, чтобы я сказал?
– Я хочу, чтобы ты ушёл.
– Сэм, я-то чем тебе не угодил? – он и правда выглядел озадаченным.
– Райан, ты тупой? Или, может быть слепой? Или думаешь, Кэри сделала это просто из природной вредности? Спешу тебя расстроить, нет. Она сделала это из-за тебя. Ты смылся со свидания, прикрываясь мной. Нас много раз видели вместе. Я уверена, и без Марты тут не обошлось. А ещё Кэри видела нас у Альдо. А девочки, знаешь ли, имеют свою математику. И складывая два и два, получают роман самого желанного парня школы и стрёмной чудилы. А ты мог бы просто позвонить этой Корбин на следующий день и сказать: «Прости, детка, но ты слишком тупая для меня! И даже твоя красота тебя не спасёт». Но ты ведь так не сделал? Не-е-е-ет. Зачем звонить девчонке и объясняться! Гораздо проще сделать вид, что вообще ничего не было. У тебя же выбор неограничен. Даром что очередь из девчонок не стоит. А ведь каждая из них думает, что ты ТОТ САМЫЙ. Ну или, как минимум, будешь относиться к ней с уважением. Они глупые. И видят только то, что хотят. Красивого. Обаятельного. С тёплой улыбкой и щенячьими глазами. Летят к тебе, как мотыльки на огонь, стоит только пальцем поманить. А что получают в ответ? Разбитое… нет! растоптанное сердце! И кто страдает после этого? Не ты! Нет! Ты же чёртов местный бог! Непогрешимый и недостижимый идеал! И значит, за твои грехи будет отвечать кто-то другой. Зачем наказывать козла, который их бросил. Нет! Лучше наказать наивную девочку, которая рискнула с тобой подружиться. Ты всё ещё не понимаешь, чем мне не угодил?
Я выдохлась. Обида за долгие годы издевательств и за сегодняшнее унижение выплеснулась в одном длинном монологе. Да только легче не стало.
Райан сидел молча и смотрел в пол. Плечи напряжены. Руки до белых костяшек впивались в ручки кресла.
Наверное, если бы в моей голове не шумело три бокала вина, мне было бы его жалко. Тридцатилетняя Саманта по-матерински бы его пожалела. Поняла, что… ну что-нибудь бы поняла обязательно. Но взрослой Саманты не было на диване. Была только обиженная девочка, которая не знала кого ещё обвинить в своих бедах.
Через бесконечно долгую минуту молчания Райан встал и, не прощаясь, пошёл к двери. Я проводила его взглядом. И сделала самый девчачий поступок – разрыдалась!
Три бокала вина это и правда многовато. Особенно, когда ты выпиваешь их на голодный желудок, и потому я разрыдалась в голос. Моё уплывающее сознание снова затопила жалость к себе.
Каким-то дальним уголком сознания я отмечала, что чьи-то руки выковыряли меня из дивана и куда-то потащили. Возможно, я брыкалась. Возможно, нет. Следующее, что я совершенно точно помнила – это холодный душ. Я стояла не одна: Райан крепко прижимал меня к себе. Меня уже слегка трясло от холода, а у него губы синие и вся кожа покрыта мурашками, а сердце билось быстро-быстро.
А ещё я поняла, что на мне джинсы и лифчик. И, видимо, я была в таком виде всё это время. Мне стало стыдно и неуютно.
– Выпусти меня! – взмолилась я. – Мне холодно!
Парень выключил душ, сорвал полотенце с крючка и закутал меня. Выбрался из душа сам, оставляя мокрые лужи на полу, и подал руку.
Было жутко холодно. Мокрые джинсы противно липли к ногам, зубы отстукивали неровный ритм. А мы просто молча стояли и смотрели друг другу в глаза.
Я отвела взгляд первой. Обошла его и побежала переодеваться, оскальзываясь на деревянном полу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
На смену мокрой одежде пришла уютная пижама с единорогами. В спальне «родителей» обнаружилась даже кое-какая одежда. Отдел реквизита в этот раз учёл свои ошибки и поработал на опережение. Я взяла шорты и футболку и поспешила назад.
В ванной Райана я не обнаружила, но нашла его на кухне. Закутанный в белый махровый халат, он рылся в моём холодильнике.
