– Бывало, ваше сиятельство. Под парусом веселей. А этих у нас "шипами" зовут. Я с ними… Впрочем, посмотрим. Как у них главный по-русски?
– Pahan, – сказал принц. – Ну ладно. Сегодня с утра получен приказ по флоту. Эренсферд из Гельсингфорса идет к Гогланду. Чичагов в Нарве, и неизвестно, успеет ли проскочить в залив. Как Потемкин с турками в Румынии увяз – так шведы и зашевелились. И что предлагает этот ваш Грейг? Идти на выручку Чичагову к Лавансаари. Оставить Петербург без прикрытия. А если шведы нас по одному? А если шторм? А если запрут в Выборге? И это все еще ладно бы. Так ведь репы даже нету! Еще мне возов бы пяток. Тьфу, пропади оно пропадом!
Джулио на ходу делал попытки привязать к карте района хотя бы топонимы. Что Лавансаари топоним, а не итальянский наемник – одолевало сильное сомнение. Зато Эренсферд сомнений не вызывал. Джулио ясно помнил, что это сильное течение вдоль финских берегов от зюйд-веста к норд-осту. Поэтому совершенно очевидно, что оно из Гельсингфорса идет к Гогланду. Правда, что представляет собою сам Гогланд?
Тут в голове мелькали какие-то рифы, то ли банки, то ли лежбища тюленей, проскочил даже один варяжский каяк… "Надо было не по наследникам бегать, а карту района учить!" – с досадой подумал Джулио.
– А Эренсферд – адмирал матерый. Как вы считаете? – принц смачно сплюнул.
"Этот, кажется, на русской службе уже очень давно", – подумал Джулио.
– Я полагаю, что без репы трогаться не следует, – решительно сказал рыцарь.
Принц, пораженный, остановился:
– Как не следует?
– А как без продовольствия? – в свою очередь удивился Джулио.
Едва Джулио ступил на берег Котлина, он почувствовал себя совершенно в своей тарелке. А когда увидел ладные корпуса кораблей, услышал родной шум суеты у причалов – воздух показался ему уже просто родным и прозрачным.
– Без продовольствия? А кого это волнует? – принц смерил его диковинным взглядом и тронулся с места. – Сколько, вы говорите, уже в России?
– Пять дней, ваше сиятельство.
– Так дней или лет? – принц начинал раздражаться.
– Дней, ваше сиятельство.
Принц снова остановился и снова поглядел на него.
– Как пять дней? – сказал он. – А как же вы… э-э-э… – он ткнул большим пальцем за спину. – М-да. Ну понятно. – принц снова пошел вперед. – Говорите, рыцарь?
На следующий день Джулио был представлен команде.
– Опять иносранца дали! – шептались в задних рядах на построении. – Веры-то хоть какой?
– Не видишь – аккуратный. Стало, бусурман.
– А лицом – православный…
– Эти самые ни на есть татары. Возьми наших: что прынц – Несам-Зихер, что адмирал туда же – Грек.
– Дак Грек – того хоть видать, откудова ветер дует. А принц – как ни верти: и сам – не русский, и Несам – Зихер.
Дружный сдавленный хохот свидетельствовал о том, что шутка была обкатана в матросских кубриках до глянцевитой напевности.
– А иде эта Мальта? – осведомился прыщавый матросик из палубной команды.
После линейки Джулио собрал старших офицеров в салоне. Среди мрачных ветеранов Свенкзунда, Гогланда и Гельсингфорса он казался не просто самым младшим, а эфемерно-зеленым до оскомины.
Офицеры ждали прочувствованной речи, готовы были даже и к упоминанию дедушки русского флота – ботика Петра, реквизованного Петром у боярина Голицына.
– Если до Воронежа доберется – с ним все ясно, – прошептал старший помощник мичман Бородулин, пробираясь в салон.
– Господа! – глухо сказал Джулио по-французски и исподлобья обвел глазами людей. – Императрица поручила мне командовать кораблем. И я буду им командовать. Представьтесь по старшинству. Да, о неуставных отношениях. Pahan у вас теперь только один. А именно я. – Джулио коротко ткнул большим пальцем себе в грудь. – Вопросы есть?
– Вот это да! – прошептал Бородулин.
Джулио не добрался не только до Воронежа, но даже и до Переяславского пруда.
– У них там жизнь человеческая ни шиша не стоит, – шепотом отозвался боцман с пресноводной фамилией Затулыйвитэр.
– Это мы еще поглядим, – хмуро подвел черту капитан второго ранга Икоткин из мелкопоместных белецких дворян.
Командующий флотом в Кронштадте адмирал Самуил Карлович Грейг на представление полковника кронштадтского гарнизона Вырубова о немедленном взыскании нарушителя за самоуправство с репой вызвал к себе Нассау-Зигена.
– Что там у вас творится? – хмуро спросил Грейг, морщась от режущей боли в печени.
– У меня творится? – принц окинул неприязненным взглядом насквозь пехотную фигуру Вырубова.
Вырубов с притворным равнодушием созерцал заоконную пустоту.
– Придется арестовать, – не очень уверенно сказал Грейг, оглаживая ладонью ноющий бок. – До похода.
– Арестовать? Это не у меня, это в интендантской службе творится Бог знает что, ваше превосходительство! – высоким голосом сказал Нассау-Зиген. – Возьмем вопрос положенных по разнарядке овощных культур…
Грейг тоже покосился на Вырубова – принц беззастенчиво подрывал авторитет флота прямо на глазах у пехотных профанов.
– Ладно-ладно, – сказал Грейг. – Давайте его под домашний арест до похода, я же сказал. Вы удовлетворены, полковник? – обернулся он к Вырубову.
Вырубов отошел от окна, сухо поклонился и двинулся к выходу.
– Господин полковник… – остановил Вырубова принц Нассау-Зиген. – У меня к вам личная просьба. Вы уж там вашего унтера, как его… так вы его не бейте, пожалуйста. А? – принц просительно заглянул полковнику в глаза. – Ну как же воевать без продовольствия? Ну?
Редкий русский полковник выдержит, когда ему в глаза заглядывает принц.
Вырубов снова с достоинством поклонился и покинул помещение.
– Нехорошо, в самом деле, – сказал Грейг, оставшись с принцем наедине. – Ну ладно, с этим покончили. Теперь вот что… – он взял со стола бумагу. – До чего не люблю, когда Зимний мне вдруг капитанов выпекает. Видели уже новенького? Мне вчера все было недосуг. Ну что, как он? "Джулио Ренато Литта", – отчетливо прочитал Грейг.
– Да как видите, ваше превосходительство, – прищурился Нассау-Зиген.
– Чего?
Принц пожал плечами.
– Так это что – он вчера?… Да ладно! – Грейг широко улыбнулся. – Ну, тогда ты его там шибко-то не это… Фрегат уже принял? Сколько ему годков, двадцать пять? – Грейг покачал головой. – Ты гляди, чтобы офицеры с ним там шуток не навыкидывали…
– Не извольте беспокоиться, ваше превосходительство, – сказал принц. – Мне доложили, что команда приняла его с распростертыми…
– Да? – Грейг взялся за бок обеими руками и с силою потер, заминая белое мундирное сукно. – Панибратства нам тоже не надо… Ну ладно, я понял. Фуражировался ты, я вижу, капитально. Так что твои выходят завтра первыми. Строимся вот здесь, гляди…
И они склонились над картами.
40
Пока Джулио Литта принимал командование фрегатом, русский посол на Мальте граф Волконский, которого мы оставили с таинственной визиткой в руках, развил бешеную деятельность.
Вернувшись после ночной инспекции меньших островов, Волконский занес наблюдения в толстый журнал под сафьяновым переплетом на двух крючочках. На карте исправил расстояние от Чиркеввы до острова Гозо с фортом Шамбре и до залива Иль-Рамла, куда, по преданию, высадился доверчивый Одиссей, чтобы попасть в объятия нимфы Каллипсо. Провел прямую линию до единственной лагуны островка Комино.
– Голубая лагуна, – мечтательно повторил он вслух название, подсказанное Лаурой.
Затем спустился в подвал, поместил журнал при свете масляной лампады в сырую нишу и задвинул камень. Журнал выдерживал любую степень сырости.
– …включая прямое и косвенное погружение в воду, – закончил Шешковский, передавая послу канцелярские принадлежности.
– Косвенное? – возразил Волконский, вертя так и эдак чудо шпионской полиграфии.
– Конкретно! – сказал Шешковский. – Степень надежности номер шесть.
Шеф был приятно взволнован.
– А чернила? – спросил Волконский.
– На чернила гарантию не даем. Только на журнал, – продолжая приятно улыбаться, сказал Шешковский.
– Но зачем мне спасенный из воды журнал, если на листах уже не будет чернил? – логически сформулировал Волконский и немедленно почувствовал, что вопрос абсолютно лишний.
Лишние вопросы часто выскакивали из графа без санкции, тогда как самонужнейшие часами тщетно требовали пропуска.
– Как то есть зачем? – улыбка сошла с лица начальника Тайной канцелярии. – А как вы без журнала отчитаетесь?
Волконский уставился на шефа. Поворот мысли был настолько объемен, что он никак не мог ухватиться за хвост…
Дмитрий Михайлович прошелся по подвалу, внимательно осматривая и кое-где ощупывая стены. Поднявшись наверх, кликнул Петра.
– Петр? – спросил он.
– Петр, – задумчиво ответил Петр.
– Вижу. Ты вот что. Я страстный коллекционер оружия, как и всякий русский вельможа…
