– Это дерево было чем-то вроде росянки, есть такое хищное растение, мухами питается. – Настя говорила ну очень ровным голосом. Слишком ровным. – В общем, природная ловушка. Как только Женя подбежала к нему, из ствола как будто выстрелило что-то вроде лиан, само дерево распахнулось, прямо как шкаф какой-то, и ее в себя затянуло.
– А вторая женщина? – уточнил я.
– Тамарка? Она была рядом с этим деревом, попыталась схватить Женьку, когда ту потащило внутрь ствола, в результате и ее тоже, туда же… Потом они закричали изнутри, только вот длилось это недолго… Минута, может, полторы – и все, тишина. Господи, что же там с ними…
– Понятно, – прервал я ее. – Печально вышло.
– Я виновата, – почти шептала Настя, ее ощутимо потряхивало.
– Ты говорила всем, чтобы они не разбегались и держались группой? – уточнил у нее я.
– Да, – негромко подтвердила она.
– Про то, что не надо рвать и есть неизвестные плоды и ягоды, сказала? – продолжил опрос я.
Настя кивнула.
– Про осторожность в лесу сколько раз повторила?
– Раз пять только по дороге, – пробормотала она.
– Так в чем ты себя винишь? – пожал плечами я. – Единственное, что я могу тебе вменить в вину, так это, возможно, недостаточную жесткость, то, что ты не принудила себя слушать, но это – вопрос времени и опыта, привычки, так сказать.
Настя молчала, глядя перед собой.
– Ладно, перейдем к текущим вопросам. – Я потянулся. – Как вообще лес? В плане возможного источника пропитания? Что с ягодами, с орехами? Нашли что-то?
Настя медленно повернула ко мне голову и каким-то неверящим взглядом смерила меня с головы до ног.
– Какие ягоды? – ошарашенно спросила она у меня. – Женя и Тома погибли!
– Погибли, – подтвердил я. – И мне их жалко. Но случилось это в первую очередь из-за того, что они не стали прислушиваться к словам лидера, из-за собственной самонадеянности и расхлябанности. Да, ими двигали наилучшие побуждения. Да, они хотели принести в лагерь много-много всего и устроить пир на весь мир. Это благое желание, не спорю. Но они точно знали, что это – опасный мир, неизвестный и непредсказуемый, и то, что с ними случилось, – всего лишь результат несерьезного отношения к возможным опасностям.
Настя несколько раз открывала рот, чтобы мне возразить, но все же молчала.
– Поверь, если бы не погибли они, то это все равно случилось бы с кем-то другим и в какой-то другой момент, – продолжил тем временем я. – Подобные смерти неизбежны. Пока люди не поймут, что все это не игра… Тьфу ты – конечно, это игра, но не та, которую нам обещали, а другая, с опасностями, путаницей во времени и пространстве и кучей других пакостей. Так вот, до той поры люди будут гибнуть. Мы можем что-то для них сделать – объяснить, приказать, даже иногда предотвратить – но пока люди сами не поймут, что выживание – это в первую очередь самоконтроль и умение сначала думать, а потом делать, смерти неизбежны. Это естественный отбор. Всегда выживают те, кто не только этого хочет, но и делает все для этого возможное. Ты, как мне думается, выживешь. Многие другие – не факт. Жалко их, очень жалко, но таковы законы существования в диком мире. А мы в нем.
– Да? – горько спросила Настя. – Только вот что-то мне сейчас жить не сильно хочется.
– Это потому что ты пока еще не осмыслила все происходящее, – пояснил я. – Что ты хотела – мировоззрение меняется, это не шутка. Но не рассчитывай, что я тебе дам пару-тройку дней на моральные терзания, нет у меня возможностей так тебя поощрять. Дела делать надо, так что завтра – снова в лес.
– Нет, – криво улыбнулась Настя. – Только не туда.
– Именно туда, – не поддержал ее веселье я. – Ты профильный специалист по этому вопросу, ты – мое доверенное лицо. Кому как не тебе?
– Я все испортила. – Настя часто задышала. – Кто теперь со мной пойдет? Кто за мной пойдет?
– Все пойдут, – пожал плечами я. – Наоборот, теперь и пойдут. Ты предупреждала, ты говорила и после всего произошедшего еще смогла довести всех до базы.
– Бред. – Настя всплеснула руками.
– Жизнь, – возразил ей я. – И чем быстрее ты это поймешь, тем лучше. Я не могу за всем углядеть один – мы прирастаем и людьми, и ресурсами, а значит, мне необходимы доверенные лица, и ты – одна из них. Вон, еще трое к нам прибились, пока вы ходили, и, думаю, это не предел.
– Ну да, я самая лучшая кандидатура на это место, – иронии в словах было много, но ирония – это эмоция. Стало быть, переломил я ее.
– А это позволь решать мне, – попросил я ее. – Хотя да – ты не идеальна. Я так и не услышал доклада о том, что было добыто во время вылазки.
– Есть ягоды. – Настя явно пересиливала себя, но ее тон прибрел деловые нотки. Тяжело, я знаю, но надо. Извини уж… – Те, что мы уже ели, и еще одни, красные. Я съела пару, пока никаких последствий нет. Есть что-то похожее на наши яблоки, но пока ничего про них сказать не могу. Видела грибы.
– Орехи? – деловито поинтересовался я.
– Не видела.
– Дрова принесли? – Этот вопрос был не праздный – надолго того, что у нас было, не хватило бы.
– Представь себе – да, – немного удивленно сказала Настя. – Ювелир перед тем, как мы пошли обратно, ну, после того как девочки… В общем, он нагрузил ребят какими-то деревяшками.
– А как он себя вообще вел? – Этот вопрос был мне очень интересен. – И остальные тоже?
– Молодец, – помолчав, ответила Настя. – Он сразу всех в сторону оттащил от этого дерева. И в целом вел себя… Правильно, что ли. Павлик – тот в ступор впал, все бормотал: «Ну ни фига себе», – да и Владек здорово опешил, а Ювелир – нет.
– Хорошо. – Я потрепал Настю по колену. – Прозвучать может странновато, но я доволен результатами вылазки.
– Надо людям как-то сказать, – тихо проговорила Настя. – Ну, о том, что…
– Само собой, – кивнул я. – Сейчас костер запалим и скажу, как без этого. А теперь дуй наверх и подгони всех, кто там есть, чтобы они сюда переправили все дрова и сами спустились. Уже темнеет, а обрыв крут, как бы шеи не свернули. Я в принципе поручил это Профу, но сдается мне, что толку от него в этом вопросе немного, если не сказать – нет вовсе. Не по этому он профилю, в отличие от тебя.
– Меня? – неподдельно изумилась Настя.
– Опять за свое. – Я вздохнул. – Да, тебя. Именно тебя. Как вариант – только тебя. Давай не тяни, солнце почти зашло.
Настя встала, хотела что-то сказать, но передумала, развернулась и двинулась в сторону подъема.
– Генриетта, – окликнул я главного повара. – Можно вас на минуту?
Немка отвлеклась от наблюдения за Рэнди, который почти закончил оборудовать примитивную полевую кухню, и подошла ко мне.
– Скажите, фрау Генриетта, – встал я и чуть задрал голову – роста она была гренадерского, и потому мои глаза буквально упирались в ее… Скажем так – выдающиеся стати. – Насколько допустимо варить мертвых раков?
– Нельзя, – тут же ответила немка. – Никак нельзя. Снулый рак есть опасен для здоровья. Он засыпать и сразу начинать разлагаться, буквально через час начинать. Люди могут отравиться, так что нельзя. Рак в кастрюля должен отправляться живой.
– Ага. – Я почесал затылок. – А если его убить и сразу после этого в котел? Не ждать час, а тюк его по голове до смерти – и варить.
– Так, наверное, можно, – подумав, ответила немка. – Как это изменит вкус, я не знаю, но опасности быть не должно.
– Вот и славно, – обрадовался я. – Вы когда наших клешнястых друзей собираетесь ловить?
– Не раньше, чем закипит вода, какой смысл их ловить сейчас? Какой-то дурак, фройляйн не говорить, кто именно, сказать им их брать из воды, но зачем? – Немка показала на берег. – В река они как в холодильник. К тому же я немного помнить, что ночью раки ходить на берег, на огонь, мы их здесь цап – и в котел. Варить их надо двадцать пять минут, не больше, и я думать, что этого времени как раз хватит на то, чтобы вы сказать людям какие-то слова. Для людей важно знать, что кто-то знает, как жить дальше, без этого трудно. Без этого нет порядок, а порядок – это главное в жизни.
– Ну, как-то так оно и есть, – не стал спорить с немкой я. – И вот еще что – до моей команды ни один рак не должен попасть в котел. Это ясно?
– Яволь. – Всегда уважал немцев за их спокойствие и отсутствие излишнего любопытства. Сказали – не трогать раков до команды, значит, не будем их трогать. Почему? Это не важно, есть четкий приказ, надо его выполнить. Наши бы вопросами замучили, а здесь – просто констатация факта. – Я пойду?
– Конечно. – Я снова сел на ящик. Да, дела…
Солнце почти село, на речной берег, где негромко галдели мои новые соплеменники, надвинулись сумерки. Заканчивался еще один день в этом новом мире, по сути, первый полный день в нем. Невероятно насыщенный событиями и находками, потерями и приобретениями.
