Ладно, подумал он, вообще-то уже не важно. Эриксон и Кингзбери обезврежены — по крайне мере, сделке помешать они не смогут. Тем не менее… Эллиотт терпеть не мог незавершенных дел. Хотелось найти Вэнса Эриксона и избавиться от него. Теперь, когда они добили Кингзбери, не было смысла оставлять Эриксона в живых.
Кимболл снова посмотрел на часы. Ну, ебаный иранский выродок! У меня же не вагон времени.
С одеждой проблем не возникло, размышляла Сюзанна Сторм, сидя в фойе отеля «Метрополь» в кресле с высокой спинкой, развернутом прочь от стойки портье, и стараясь укрыться от глаз клерка и собравшихся полицейских: некоторые направлялись в номер Вэнса, другие шли из него. Она купила Вэнсу новую одежду и прилично заплатила за то, чтобы покупки доставили в ее номер — то есть в их номер, одернула она себя, — а потом отправилась разузнать, что полиции понадобилось в отеле.
Это оказалось нелегко. Она не осмелилась подойти прямо к ним — боялась, что после вчерашнего происшествия в Белладжио у них есть и ее описание. Поэтому Сюзанна взяла «Иль Джорно» и уселась в фойе, делая вид, что читает, и пряталась за газетой всякий раз, когда приближался какой-нибудь полицейский. Она двенадцать раз прочитала один и тот же заголовок, так и не заинтересовавшись статьей.
Рядом с ней трепались полицейские; обычный разговор итальянских мачо о женщинах, особах женского пола и снова о женщинах. Какие разнообразные интересы, подумала Сюзанна. Она считала молодых итальянцев самыми невыносимыми мужчинами в мире: их изнежили мамочки и сестры, которые говорили, что эти мальчики — лучше всего на свете, после панини, а когда мальчики вырастали, им то же самое повторяли любовницы и жены; а хуже всего то, что они в это верили, и ждали такого же отношения от американок.
Внимание Сюзанны блуждало. Она поерзала на стуле, скрестила ноги, пошелестела газетой. Глаза смотрели на страницу, но видели что-то совершенно другое. Сюзанна вспомнила о своем беспородном коте, Кьеркегоре,[38] который остался у соседки. Вспомнила дом, свою безопасную квартиру, понадеялась, что растения не засохнут. Но больше всего она размышляла о Вэнсе Эриксоне и о событиях, которые их свели.
Сюзанна действительно поехала за ним в Комо ради материала. По крайней мере, она себя в этом уверяла. Поездка оказалась весьма приятной, Эллиотт Кимболл ехал умело и быстро на прокатном «ламборгини». Больше никто из знакомых Сюзанны не брал в аренду такие автомобили.
Она удивилась, когда Кимболл появился на симпозиуме по да Винчи в Милане. Сюзанна не видела его с колледжа. Странно, что он туда пришел — он вроде бы никак не был связан с да Винчи. Эллиотт стал каким-то отстраненным, будто закрылся. Чувствовалось в нем что-то почти змеиное, настолько он был таинственным. Кимболл произвел впечатление… сложно сказать, наверное, опасного человека.
Да, Эллиотт как-то неочевидно пугал ее, с ним было беспокойно; Сюзанна списала это на нервы. (Он дал ей свой рабочий номер в Бремене — если что, можно оставить сообщение.) Сюзанна достала его визитку, которую сунула между страниц своего рабочего блокнота, и посмотрела на нее еще раз. Может, он поможет, подумала она. Может, стоит ему позвонить? Но уже не первый раз в этот день Сюзанна засомневалась и положила карточку на место.
В разговор полицейских вступил новый голос — он-то и выдернул Сюзанну из грез. Голос был знаком, где-то она его слышала… И вдруг Сюзанна окаменела, на языке появился медный привкус страха. Подошедший человек описывал, женщину, участвовавшую в происшествии в Белладжио. Сюзанна пыталась проглотить липкий ком ужаса, застрявший в горле. Это он: пожилой низкий священник в очках, который загнал их в винный погреб.
Человек, пытавшийся их убить, — всего в одном футе за ней! Надо как-то выбираться. Естественно, если он ее узнает, то снова попытается ее убить. Бежать не поможет — так он ее заметит. Придется просто ждать, пока он не уйдет. Сюзанна развернула газету и подняла ее перед собой.
От страха зудела кожа; Сюзанна прислушивалась к бесцеремонному разговору священника с полицейским. Они знакомы. Копы помогают священнику в поиске? Журналистка надеялась, что он скоро уйдет, но разговор длился уже целую вечность. Может, полицейский ее не узнает. Надо вернуться к Вэнсу — ей хотелось снова оказаться с ним.
Полицейский со священником громко попрощались. Надо идти, машинально подумала Сюзанна, надо убираться отсюда. Свернув «Иль Джорно», она немного помедлила, дрожа, как парашютист перед первым прыжком. Давайте, ноги, поднимайтесь и идите! Сюзанна заставила себя подняться со стула. Спокойно, спокойно, приказывала она издерганным нервам.
Она пересекла фойе и дошла до выхода, как вдруг услышала сзади голос:
— Синьорина! — Это был детектив, с которым разговаривал священник. — Пожалуйста, остановитесь! — крикнул он по-итальянски. Она не останавливалась, слыша сзади поспешные шаги бегущих по ковру людей. Сюзанна тоже бросилась бежать. Темный короткий коридор выходил к стойке ресторана. Слева — закрытые створчатые стеклянные двери. Еще один путь вел к небольшому уличному кафе, где они с Вэнсом тогда завтракали. Сюзанна толкнула дверь, но та оказалась заперта. Сзади слышались шаги детективов. — Синьорина!
Она отчаянно задергала дверную ручку, и ей удалось повернуть защелку. Дверь подалась, женщина вырвалась на улицу и сбежала по ступенькам. Вход в кафе перегораживали стулья, Сюзанна разбросала их и выбежала на пьяццу Кавур. Обернулась ко входу в «Метрополь», затем повернулась и побежала к озеру.
— Добрый день, синьорина! — окликнул ее священник. За ним спешили детективы в штатском и два офицера в форме.
— Не советую вам бежать, — сказал детектив, наводя на нее пистолет.
Сюзанна задрожала, но собралась с духом.
— Я американская гражданка, — сухо заявила она. — Я требую, чтобы мне разрешили связаться с ближайшим посольством.
— В этом нет необходимости, моя дорогая, — заявил священник.
— Если меня арестовывают, вы обязаны это сделать, — возразила Сюзанна.
— Никто вас не арестовывает, — ответил священник.
Женщина повернулась и вопросительно посмотрела на детектива и двух офицеров, стоявших рядом.
— Это действительно так, — нарушил неловкую тишину детектив в штатском.
— Но… что тогда?
— Мы немного прокатимся, — ответил священник.
— Нет! — с ужасом воскликнула Сюзанна. С арестом разобраться она еще бы могла. — Нет, нет! — Но полицейские передают ее священнику. — Вы не имеете права так поступать, — заявила она детективу, — не отпускайте меня с этим человеком, он убийца; он сумасшедший. Арестуйте меня и отведите в тюрьму. — Взгляд ее неисто во скакал с одного полицейского на другого, но ни в одном лице понимания она не увидела.
— Как вы можете обвинять брата Грегори, божьего избранника, в том, что он убийца? — скептически произнес детектив.
Крик Сюзанны пронзил спокойствие пьяццы Кавур. Отдыхающие на лавочках резко повернули головы — посмотреть, что происходит. Полицейские тут же набросились на нее, закрыли руками рот, сковали сзади холодными наручниками, защемив запястья. Сюзанна неистово отбивалась; ненадолго ее обрадовал вскрик одного из полицейских, когда она попала ему ногой по яйцам. Но на его месте тут же возник другой и сжал ей ноги; все вместе они сунули ее на заднее сиденье подъехавшей сине-белой полицейской машины.
Какой-то резкий аромат подобрался ко рту и носу Сюзанны; страшной решеткой опустилась темнота и окутала голову сном.
Глава 15
Мрачная ночь была под стать его настроению. Не стоило отпускать Сюзанну. Эриксон свернул с пустынной проселочной дороги и направился на юг к озеру, по террасам оливковых рощ. Но Сюзанна не тот человек, которому что-то можно не позволить; она делает то, что захочет. Одежду ему доставили сразу после разговора с Харрисоном Кингзбери. Вэнс никогда не слышал, чтобы голос этого человека был так слаб, а сам он — так подавлен.
— Брось, — вяло сказал Кингзбери, — ты ничего не добьешься.
Шаги Вэнса тихонько шуршали в высокой траве. Он осторожно шел при свете звезд, носком правой ноги ощупывая неровную землю. Оливковая роща поднималась по склону громадными ступенями высотой в шесть, семь, восемь футов. У него есть дело. Разбиться, упав с обрыва, поросшего оливковыми деревьями, ему совсем не хотелось.
Вэнс не желал рисковать и включать тонкий фонарик, купленный на блошином рынке в Черноббьо, поэтому на ощупь нашел край, свесил ноги, опустился, насколько смог, а потом прыгнул. Заныло колено, подвернутое ночью во дворце Каицци.
Эриксон повторял этот маневр ступень за ступенью, потихоньку приближаясь к монастырю с самого сложного направления. Он надеялся, что там меньше всего охранников.
