Вэнс прищурился. Из-за обилия света и цвета сложно было разглядеть слабо освещенные объекты.
— Полицейскую машину, — ответил он наконец. — Точнее две. И что?
— Полицейские обычно паркуются перед «Метрополем»?
— Черт.
— Идем. — И она потащила Вэнса через дорогу к автобусной остановке.
— Куда?
— Ко мне в отель.
Вэнс невнятно согласился и молча пошел за ней.
Меньше чем через десять минут подошел оранжевый автобус; они молча сидели рядом, когда автобус, скрипя, вез их вдоль западного побережья озера, мимо виллы Олмо, через кучки домов с пыльными красными черепичными крышами, разбросанные вдоль дороги, зажатые между озером и крутыми склонами. В темноте проплывали огромные виллы, нижние части которых были искусно скрыты от посторонних взглядов тщательно спроектиро-ванными участками. Столетиями озеро Комо притягивало богачей, как магнит. Они строили, особняки у озера и переезжали в них жить, ибо уединение там было гарантировано. Власти ни о чем не спрашивали. Ходило множество историй об оргиях, тайных собраниях, значительных политических сделках, о дележе территорий между влиятельными людьми. Большинство из них были правдой.
Наконец, кашляя, автобус спустился в Черноббьо и с лязгом остановился. Вэнс и Сюзанна быстро вышли.
Женщина снова взяла Вэнса за локоть, и они пошли по главной улице, мимо полуразвалившейся заправки, похожей на декорацию к «Гроздьям гнева».[31] Дальше дорога полого спускалась мимо магазинов и отеля «Регина», быстро теряющего свою элегантность.
Постепенно расстояние между уличными фонарями увеличивалось, деревенские строения сменились с одной стороны деревьями, с другой — стеной. Вскоре они свернули направо, на дорогу к вилле д'Эсте.
Ставшая отелем вилла была построена во второй половине XVI века по заказу Толомео Галлио, необычайно богатого кардинала Комо и влиятельного государственного секретаря при Папе Григории XIII.[32] За много столетий вилла неоднократно переходила к влиятельным и богатым владельцам, в том числе — к Каролине Брунсвикской, бросившей супруга, короля Великобритании Георга IV.[33]
Распутство этой женщины породило множество легенд об ее неугомонных сексуальных похождениях. Последним частным владельцем была русская императрица Александра Федоровна, мать царя Александра II.[34]
В 1873 году из виллы сделали грандиозный роскошный отель — он до сих пор остался одним из последних на озере мест, сохранивших утонченную атмосферу королевского великолепия, хотя и цены тоже были королевские.
— Как вы, черт возьми, добьетесь того, чтобы меня впустили? — спросил Вэнс. Они прошли мимо лужаек для гольфа через прекрасный коридор из деревьев, где освещение было продумано так, чтобы человек чувствовал себя в уединении. — На мою одежду непременно обратят внимание. — Приключения дня оставили свой отпечаток: белую рубашку Вэнса покрывали мелкие брызги крови. Полувоенные штаны цвета хаки порвались на колене, когда он поскользнулся. — Вы-то пройдете, вы же постоялец, к тому же ваша одежда не слишком пострадала. Похоже, я взял весь огонь на себя.
Сюзанна хмыкнула, велела ему не беспокоиться, и рассказала, что она придумала.
Через двадцать минут Вэнс спустился в номер Сюзанны с металлической пожарной лестницы. Пока она закрывала за ним окна и задергивала шторы, Вэнс отряхнулся.
То была изысканная комната в английском стиле: мебель темного дерева, мягкие кресла с кожаной обивкой, тяжелые шелка, атлас, парча и толстый ковер, в котором легко могли бы утонуть маленькие собачки или дети. Рисунок на обоях под панелями на стене был строгим, сами стены цвета миндаля украшены декоративной лепниной в тон.
Большую часть комнаты занимала огромная кровать; еще были диванчик и два кресла, расставленные вокруг торшера, украшенного ангелочками. Напротив кровати висела репродукция Мане, над диваном — Писсарро.[35] Вэнс в изумлении оглядывал всю эту роскошь. Затем посмотрел на Сюзанну — женщина по-прежнему стояла лицом к задернутым шторам — и услышал сдавленный всхлип; потом она закрыла лицо руками и ссутулилась.
— Черт, — сердито сказала она сквозь слезы. — Со мной всегда так. Пока все брызжет и пенится, я чувствую себя нормально, а вот когда затихает, я… я…
Сюзанна повернулась и подняла взгляд на Вэнса: по лицу ее текли слезы. Он машинально обнял ее. Она прижалась лицом к его груди и разрыдалась.
Вэнс гладил Сюзанну по волосам, стараясь успокоить ее и понимая, что ей надо выплакаться. Он встречал таких людей.
В трудной ситуации они — как закаленная сталь: четко мыслят, быстро действуют, принимают верные решения; хорошо, если рядом такой человек, когда жизнь в опасности. Но стоит давлению спасть, они раскисают.
Сюзанна шмыгнула носом и посмотрела на Вэнса. Глаза у нее покраснели, губы дрожали, но она старалась сдерживаться.
— Вы, наверное, думаете, что я глупая женщина, — сказала она и прикусила губу.
— Нет, — твердо и нежно ответил Вэнс. — Я не считаю вас глупой. Это вполне нормально.
Внутри у него росло незнакомое чувство. Рядом с ним человек, которому он нужен, пусть лишь на несколько минут. От этого ему стало тепло, он понял, что полезен, — такого он не чувствовал уже много месяцев. Эриксон радовался, что все еще способен на чувства. И в то же время эта женщина, которую он держит в объятиях, вполне может позаботиться о нем. Вэнс вспомнил, что они пережили за день, сколько раз его могли убить, если бы не ее смелость и рассудительность. Такого у него никогда не было: человека, который позаботился бы о нем. С Пэтти точно так не было. Сюзанна обняла его за талию, он крепко прижал ее к себе. Она всхлипывала все реже.
Ну вот, подумал Вэнс, мы выжили вдвоем, вместе обманули смерть, мы обязаны жизнью нашему общему опыту, который ни один из нас не забудет. Сюзанна подняла глаза, ее лицо было всего в нескольких дюймах от лица Вэнса; он смотрел на нее.
Сюзанна закрыла глаза. Чувство, подумала она, у него во взгляде слишком много чувства, так много… любви. Мгновение спустя она почувствовала касание его губ.
Она льнула к нему, а он сильно прижимал ее к себе, обнимал так крепко, что ей стало трудно дышать. Она раскрыла губы. Потом вспыхнул огонь, который поглотил их. Сюзанна подвела Вэнса к кровати и притянула к себе.
Ее руки искали, изучали, ласкали, а он целовал ее в шею, в губы. Когда он поцеловал Сюзанну в чувствительную ямочку на шее, она застонала, и Вэнс, целуя кожу, добрался до груди. Как и случается, постепенные перемены проявили себя яркой вспышкой, и внезапно все стало ясно.
— Я… — Вэнс запнулся.
— Я знаю, — сказала Сюзанна. — Я тоже тебя люблю.
Глава 13
Путаясь в неровных осколках мыслей, Харрисон Кингзбери выехал на арендованном «мерседесе» из пробки, тянувшейся от аэропорта Фьюмичино. Он часто недоумевал, почему местные жители называют его так, а не официальным именем: «Аэропорт Леонардо да Винчи».
Но в этот жаркий римский день были проблемы и посерьезнее. Ему позвонил председатель совета директоров крупнейшей в мире нефтяной компании, человек, с которым они враждовали больше трех десятилетий, и вежливо, можно сказать — с почтением, пригласил на закрытую встречу, которая должна состояться на вилле компании у озера Альбано, в юго-восточной части Рима. С тех пор как Кингзбери всего за полгода выманил из-под этого гиганта нефтяные концессии Ливии, Перу и полудюжины других стран, этот человек пренебрегал даже простейшими правилами вежливости. Он не умел проигрывать, а Кингзбери это говорило о том, что он слабый и ненадежный человек.
Харрисон тихонько хихикнул, быстро и умело обгоняя другие машины. Другие люди с его положением ездили в лимузинах с шофером и телохранителями. Дураки, думал он, устраивая поудобнее на сиденье свое длинное худое тело. Из-за подобной роскоши мужчины — да и женщины, пожалуй, — становятся неженками. Ждут, что другие будут выполнять за них работу, — и вскоре превращаются в жалких слабаков, жаждущих развлечений и роскоши, больше интересуются доходами от бизнеса, а не риском, с ним связанным.
Взять Мерриама Ларсена, размышлял Кингзбери, давя на клаксон, сигналя какой-то медленной машине, чтобы ушла с дороги. Чего за эти три десятилетия достиг Ларсен, глава крупнейшей в мире нефтяной компании? Растолстел, стал скучным и банальным. Добился чудовищного роста прибыли, но дело не в том, что прибыль — это плохо, а в том, что они получили ее за счет вздувания цен, политического взяточничества, заказных убийств, вымогательства, фиксаций цен и использования влияния. Таким колоссам приходится дергать за подобные веревочки, потому что им не хватает ума, изобретательности и жажды приключений, — в раю роскоши для обжор эти качества увядают.
