— А золото? — спросил я, чувствуя себя идиотом. — Камни драгоценные?
— Ур-шугам все едино, что золото, что драгоценности. Они не с кем не меняются и все, что ценят, это червей-копателей, скот и редких гостей, которых съедают. Они тупы и ограниченны. А ты — жадный.
Я пристыженно промолчал.
Сирисса развернулась.
— Ты медленно продвигаешься, маленький брат. Я потеряла тебя в лесах у людских поселений, но за это время ты должен был уже добраться до Трех Курганов. Почему так долго?
Вместо ответа я достал из инвентаря бумагу с квестом и протянул Паучихе. Сирисса легко подхватила серый лист и быстро пробежала по нему верхней, самой узкой пар глаз, поднеся вплотную.
— Все верно. Иди к Трем Курганам и найдешь. Старые письмена, сейчас слог не такой вычурный. Ты заметил?
— Что я там должен найти? — обрадовался я. Вот и представитель письменности, так сказать. Сейчас мне все объяснят. — Говори скорее.
— Нет информации.
— В смысле? — опешил я.
— Я — Сирисса. Разведчица. Третья в плетении Низших. У меня нет ответов на твои вопросы, маленький брат.
Я подобрал челюсть и сделал ход конем.
— Там ваша повелительница, да?
Сирисса сверкнула глазами и улыбнулась широко-широко.
— Понятно, ответа не будет.
— Поехали? Тут вертикальная шахта рядом, я доставлю тебя на поверхность.
Я покосился на массивную паучью тушу и в который раз передернулся. С детства пауков не переношу.
— Спасибо, я лучше пешком.
Сирисса подогнула брюшко и выдавила из желез крупную вязкую каплю. Оторвала с потолка тонкий сталактит и ловко насадила подрагивающую сферу на острие. Прищурилась и быстро прошипела заклинание. Капля сжалась, уплотнилась и засветилась бледным могильным огнем.
— Держи! — Она всучила мне импровизированный факел. — Впереди пойдешь. Вот, кстати, держи.
Она протянула мне небольшой мешок. Я с любопытством открыл и мне в инвентарь перекочевало с десяток зелий здоровья.
— Вот спасибо!
Мы двинулись по коридору. Факел освещал каменные стены странным мерцающим светом. Сирисса молчала, слышно было только как хитин трется о камни, изредка задевая бронированными боками стены. У меня в голове крутились тысячи вопросов.
Пауки. Их мрачное царство простиралось в центральных землях, в глубинах пещер, куда редко проникает солнечный свет. Исповедуя полузабытый кровавый культ, они являлись развитой полугуманоидной цивилизацией, прочно осевшей под землей и приклеившейся липкими лапами к истории «Нового пути».
Несколько обширных лесных массивов, которые они держали под контролем, скрывали под опутанными паутиной сводами забытые города и странные сооружения. Леса накрывали рискнувших туда сунуться игроков мягкой тенью и выплевывали орущих от ужаса на ближайшие кладбища. Их разведчики и боевые отряды выныривали даже в Зеленых Дубравах, сея ужас и смерть среди эльфов — их врагов с незапамятных времен. Пауки не знали пощады, не заключали мир, не сдавались в плен. Они жили и умирали во имя их госпожи — Королевы Боли. Серой Девы, танцующей между Мирами.
Я представил, сколько всего мне может рассказать Сирисса, безмолвно и мягко ступающая позади. Сколько тайн, скрытых городов, брошенных и забытых сокровищниц. Тайны и секреты, оружие древних, спящее в сглаженных ветрами и временем курганах и стертых с поверхности земли могильниках. Сколько она может указать таких мест на моей карте, пусть и недостаточно разведанной. Или дать побочных заданий.
Коридор расширился и Сирисса огромной тенью бесшумно скользила рядом. Я набрался наглости, уставился твердо на Паучиху и, предвкушая свет знаний и всевозможное обогащение, выпалил:
— Зачем тебе грудь?
— Грудь? — не поняла Сирисса. — Ах, да… А что? Не нравится?
Я проклял свои глаза, а заодно и дурные мысли. Не это ведь хотел спросить, идиот. Но теперь уже надо ответить.
— Ну нормальная такая, ага. Но зачем? Ты же не млекопитающая. Функция какая?
— Для людей.
— Для кого? — Я отвесил челюсть. — В смысле?
— Для сбора человеческого материала. Как, по-твоему, я получилась? Наполовину Паук, а наполовину — женщина. Не из яйца же вылупилась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я ошарашенно молчал. Сирисса ехидно улыбалась и почесывала виверну.
— То есть, — очнулся я, — вы ловите мужика…
— Ага.
— И потом вы… Ну…
— Ага! — обрадовалась Сирисса, увидев понимание на моем позеленевшем лице. — Сейчас я опишу процесс. Вон там, на брюшке, у меня есть…
— Хватит! — булькнул я, покачнувшись. — Не надо!
— Это интересно, — закатила глаза Сирисса, многозначительно толкнув меня локтем. — Вы, люди, такие смешные, когда…
— Все, проехали! Пощади! — взмолился я, представив эту картину. — Мне плохо.
— Ну это ты нормальный, — с сожалением отметила Сирисса, — а вот некоторые человеческие самцы бегут в Путанный лес с мешком денег и драгоценностей, лишь бы попробовать.
— Фу, блин, — отшатнулся я. — И бессмертные?
— Эти тоже лезут иногда, но от них…
— Не бывает детей, — вспомнил я деревню амазонок. — И много таких?
— Да не особо. Проще отловить кого покрепче. Гипноз, кое-какие настойки, точечный массаж. Понимаешь?
— А что потом? Отпускаете? — полюбопытствовал я на свою голову.
— Перевариваем, — улыбнулась Сирисса мягко и ласково.
Я заткнулся, пораженный до глубины души изощренными экспериментами. Материал они собирают. С ума сойти. Меня передернуло и я с трудом проглотил комок в горле.
— Лучший симбиоз именно с людьми, — продолжила Сирисса увлекательную лекцию. — Вы самые злые, плодовитые, жестокие и живучие твари на этой грешной земле. После нас. О! Вот и подъем!
Коридор окончился широким вертикальным колодцем без намека на ступени. Кто и для каких целей его сделал я предположить не мог. Вентиляция, скорее всего. Но прорубить такую дыру в камне, это нужно было приложить невероятные усилия.
— Садись за спину, — бросила Сирисса, заглядывая в колодец. — Иначе свалишься.
— А на паутине нельзя? — пролепетал я, косясь на хитинового монстра. — Я бы внизу поболтался.
— Не получится, — ответила Сирисса, вручая мне разомлевшую виверну. — Мне нужны все руки. А ты будешь качаться и мешать.
— Хорошо, — с дрожью в голосе ответил я. — Только ты меня не съешь.
— Для этого надо спариться. Или проголодаться.
Сирисса поднималась по колодцу так ловко, что буквально летела вверх. Тонкие лапы с шипами впивались в мельчайшую щель и поднимали массивное тело без малейших, казалось, усилий. Я висел, цепляясь за талию человеческой части руками, а задницей ощущал гладкий мертвенно холодный хитин. Сколько мы так неслись, я не знаю, Сирисса только несколько раз просила не дергаться, когда я, забывшись, вздрагивал от контакта с паучьим телом.
— Выход, — коротко бросила Сирисса, остановившись. — Смотри.
Вверху виднелась дыра, сквозь которую пробивался свет и в колодец залетали крупные хлопья снега.
— А теперь слушай внимательно, маленький брат.
Нижние паучьи лапы сняли меня со спины Сириссы. Я замер, боясь шевельнуться. Сирисса поднесла меня к своему лицу и внятно произнесла:
— О нас никто не должен знать. Повелительница, я, Три Кургана, все, что я тебе рассказала— тайна. Никому ни слова. Иначе тебя убьют. Слишком много желающих втереться в доверие к Паукам. И слишком много жадных людей ищут Повелительницу. Не все хотят освободить. Использовать, убить — да. Освободить — нет. Помни и храни нашу тайну, а я постараюсь не отходить от тебя далеко и помогу, если получится.
Я кивнул, еле дыша. Сирисса уставилась всеми глазами пристально, жутко, немигающе.
— Слишком высоки ставки, маленький брат. И мне хочется увидеть тебя живым, когда придет время. Бойся Серой Девы, почитай Ее и дари Боль всем, кто этого заслуживает. Лишь Боль — истина и истинна. И еще — ты должен освободить Деву только когда произойдет затмение луны. Не раньше! После затмения! Уяснил?
— Я понял! — прохрипел я, чувствуя, как хитин вот-вот сломает ребра. — Я услышал, Сирисса!
