не произнося при этом ни слова. Сестра ждала от меня какой-то особенной реакции. В чем дело? Да, Женя запланировал насыщенную программу. Здорово. Сегодня будет много впечатлений, развеюсь после сложной недели. Я обязательно должна высказаться по тому поводу или можно как-то спокойно отнестись к предстоящей субботе?
— Так и будешь молчать и невинно хлопать своими длинными ресницами? — Ксюша не выдержала и задала вопрос в лоб.
— А что мне надо делать? Радостно взвизгнуть? Уи-и-и-и, мы идем смотреть на рыбок! — хихикнула я, восторженно тряся кулаками в воздухе.
— Ли, я одного не пойму, ты реально считаешь, что между тобой и Женей дружба?
— Конечно. К чему ты клонишь? — нахмурилась и поежилась. Не по душе мне пришелся этот вопрос. Сестра ставила под сомнения дорогие мне отношения, от чего мне захотелось встать и уйти или закрыть ее рот ладошкой.
— Света, ты в серьез не видишь, что Женя ухаживает за тобой? Не верю, что действительно не замечаешь этого.
— У меня все под контролем. Нет, между нами только дружба, никаких намеков на что-то большее. Ты зациклилась на Стасе. Подсознательно проецируешь его на Женю. Это неправильно. Мы совсем другие. Нас связывает нечто особенное, отличное от ваших чувств. — Я помотала головой для убедительности, отписалась Жене и начала сборы.
Спасибо сестре, ее слова засели глубоко на подкорках и погрузили меня в глубокое смятение. Они безостановочно крутились в голове, назойливые и раздражающие. До самой встречи с Женей я анализировали проведенное время с ним в хронологическом порядке.
Вспоминала наши беседы, малейшие прикосновения, эмоции и впечатления. Искала в каждой детали любые признаки романтики или чего-то подобного, но в результате пришла к выводу, что была права. Ничего не изменилось, разве что мы больше привязались друг к другу. Нам было комфортно проводить время вместе, тянуло общаться, видеться, узнавать друг друга, ловить волну, в конце концов. Но не более. У нас совсем иные отношения, другого уровня, ни с чем несравнимые. И я их глубоко ценила.
Посещение океанариума прошло именно так, как я и представляла. Подводный мир завораживал и настраивал на умиротворенный лад. Я восхищалась рыбами, скатами, акулами. Нам удалось даже полюбоваться на птиц, свободно летающих в специально отведенной зоне. Такое ощущение, что перед посещением этого места, Женя проштудировал энциклопедию о животных. Он свободно рассказывал мне об особо ярких и необычных экземплярах, словно читал вслух учебник.
В океанариуме мы провели около часа и отправились ужинать. И вот теперь началось само интересное, потому что Женя выбрал ресторан «Во мраке». Я слышала о таких заведениях, но понятия не имела, что они есть в нашем городе. Их изюминка — кромешная темнота. Нам предстояло погрузиться во мрак и ориентироваться только по ощущениям.
Меня переполняли эмоции. Волнительно даже на время отказаться от одного из органов чувств, положиться на инстинкты. Женя — экспериментатор. У него получилось наполнить этот день взрывной гаммой эмоций. Нотки моей души дребезжали от трепета, предвкушения чего-то нового, непривычного, будоражащего.
Я крепко схватила его за локоть. И мы погрузились в непроглядную темноту. Слух заменил мне зрение, воображение дополнило картину. Я четко различала собственное прерывистое дыхание и гулкие удары сердца.
Пока мы добирались до своего столика, к которому нас провожал официант, я продолжала считывать атмосферу, впитывала ее и привыкала к новому пространству. Как ни странно, оно не казалось пустым, ограниченным, наоборот, оно было бескрайним и объемным. Я сама додумывала детали, разукрашивая их в собственные яркие краски.
Ясно различались звон бокалов, приглушенные разговоры, шепот, женский смех, тихие звякание столовых приборов о посуду, приятная мелодия, доносившаяся со всех сторон, прокравшаяся в голову, чьи-то шаги.
— Женя, ты тут? — прошептала, наклонившись вперед. Мы уже сидели на своих местах, но парень не выдавал своего присутствия. Он молчал. Я решила, что тоже проникся атмосферой и изучал ее.
— Да, где же мне быть? — спокойно ответил Женя.
Глава 32
Света
Моя рука легла на край стола и медленно заскользила по нему в сторону Жени. По пути пальцы не встретили препятствий. Но и парня тоже не нащупали.
— Где ты? Я тут. — Постучала по столу кончиками ногтей, подсказывая, где моя рука. — Спасибо за сегодняшний день. Навсегда его запомню. Нет слов, одни эмоции.
— Надеюсь, положительные. — Пальцы Жени коснулись моей руки. Он положил ее к себе на ладонь. Водил пальцами по ее тыльной стороне, еле касаясь моей кожи. Голос парня прозвучал будто в моей голове: — Это тебе спасибо, Света.
Что-то щелкнуло внутри. И по моему затылку побежали частые мурашки. В ушах зазвенело. Появились странные вибрации в груди, от которых по всему телу разлились потоки тепла. Они приятно обволакивали каждую мою частичку, отчего внезапно возникло и росло чувство эйфории.
Оно меня обескуражило. Внимательнее прислушалась к себе. О ребра билась стайка ласточек, побуждая меня взмыть в воздух вместе с ними. Я будто бы уже оторвалась от стула и поднималась вверх, парила в бескрайнем пространстве, наполненном неизвестными звуками. Ощущения обострились, а глаза увидели больше, чем при свете дня. Я не просто видела, я чувствовала нас с Женей, различала особое сияние, исходившее от наших переплетающихся рук.
Снова щелчок. И я отдернула руку, спрятав ее под стол. Оглушенная и дезориентированная смотрела в глубь темноты, ища точку, на которой мог бы остановиться взгляд. Мне стало тесно, душно, неспокойно. Я должна заговорить, чтобы прийти в себя, прогнать тревогу, вернуться в зал ресторана и вспомнить, кто я и кто мой спутник. Самокопание оставлю на потом, иначе недалеко до побега из этого странного мира.
— Непривычные ощущения… Очень необычные… — выдавила из себя, отмахиваясь от интуиции.
— Как тебе известно, у человека пять внешних чувств: зрение, вкус, слух, обоняние, осязание и равновесие. Когда одно из них отключается, остальные обостряются, распределяют его задачи на себя, так сказать. Теперь приходится полагаться на них, чтобы распознавать обстановку вокруг и ориентироваться в пространстве.
— Да, я слышала об этом, — кивнула, будто Женя мог видеть мой жест.
— Сначала человек оказывается полностью дезориентирован, а потом постепенно приспосабливается, развивая остальные чувства. Нам, конечно, не грозит эта сложная адаптация, но мы уже действуем на инстинктах. В непривычных условиях интересно наблюдать за собой. Заметила?
— Да, Женя, я, будто бы, стала внимательнее к звукам. И к собственным мыслям.
Совпадение или нет, но именно после моих слов раздался оглушительный звон разбившегося стекла. Я вздрогнула. Посторонний шум спровоцировал импульс закрыть голову руками, а лучше спрятаться под стол. Но самообладание не подвело. Прогнала испуг и
